Лядов, Иван Михайлович

Иван Михайлович Лядов
Дата рождения	29 апреля 1917(1917-04-29)
Место рождения	село Питим, ныне Пичаевский район Тамбовской области Россия
Дата смерти	15 февраля 2001(2001-02-15) (83 года)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Михайлович Лядов (29.04.1917, Тамбовская область — 15.02.2001, Москва) — советский военнослужащий, участник Великой Отечественной войны, командир отделения разведки 3-го дивизиона, сержант. Полный кавалер ордена Славы.

Биография

Родился 16 апреля 1917 года в селе Питим Пичаевского района Тамбовской области. Окончил школу ФЗУ. Работал токарем в Москве.

В армии с 1939 года. Служил в артиллерии. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года в составе 411-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона. В составе расчёта подбил в небе Украины несколько вражеских самолётов. С боями зенитчики отходили на восток, дважды — под Житомиром и Киевом — вели бои в окружении. Под Сталинградом И. М. Лядов воевал наводчиком противотанкового орудия, был тяжело ранен.

Вернулся на фронт во время боёв на Курской дуге и попал в 86-ю тяжёлую гаубичную артиллерийскую бригаду, где был назначен разведчиком-наблюдателем 3-го дивизиона. В составе бригады принимал участие в битве на Днепре, в освобождении Белоруссии, Польши, форсировании Одера и штурме Берлина.

В августе 1944 года в бою за станцию Тлущ, находясь на наблюдательном пункте, обнаружил миномётную батарею и 2 пулемётные точки противника, которые затем были подавлены огнём батареи. Вынес в тыл раненого командира батареи, затем быстро вернулся на наблюдательный пункт. 31 августа 1944 года награждён орденом Славы 3-й степени.

В сентябре 1944 года в боях у населённого пункта Воля Раштовска, находясь в боевых порядках пехоты, обнаружил 2 пулемётные точки, наблюдательный пункт и танк противника, которые по его целеуказаниям были поражены огнём батареи. В этих же боях по его данным были также разбиты наблюдательный пункт и 4 пулемётные точки, подавлена миномётная батарея врага. 13 сентября 1944 года награждён орденом Славы 3-й степени.

В должности командира отделения разведки того же дивизиона 29-30 апреля 1945 года вместе с группой разведчиков находился в боевых порядках наступавшего на рейхстаг 2-го батальона 525-го стрелкового полка 171-й стрелковой дивизии. 30 апреля вместе с пехотинцами ворвался в здание рейхстага, поднялся на второй этаж и в проломе стены водрузил над рейхстагом знамя бригады. 8 июня 1945 года награждён орденом Славы 2-й степени.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 декабря 1959 года Лядов Иван Михайлович перенаграждён орденом Славы 1-й степени.

В 1946 году старшина И. М. Лядов демобилизован. Жил в Москве. Работал токарем на заводе и в Научно-исследовательском институте автомобилестроения. Умер 15 февраля 2001 года. Похоронен на Перепечинском кладбище в Москве.

Награждён орденом Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденами Славы 3-х степеней, орденом Трудовой Славы 3-й степени, медалями.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6658 Иван Михайлович Лядов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 1 июля 2014.

Литература

• Герои Советского Союза и России, полные кавалеры ордена Славы Северного АО г. Москвы. М., 2003
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
• Остроухов П. Г., Романьков А. И., Рощин И. И. Богатыри земли Московской. М., 1977.
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
• Рощин И. И. Солдатская слава. Книга 6. М., 1982

Отрывок, характеризующий Лядов, Иван Михайлович

– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.