Ляпин, Пётр Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пётр Иванович Ляпин
Дата рождения

25 июня 1894(1894-06-25)

Место рождения

село Ромоданово, Саранский уезд, Пензенская губерния, ныне Ромодановский район, Мордовия

Дата смерти

12 января 1954(1954-01-12) (59 лет)

Место смерти

Ростов-на-Дону

Принадлежность

Российская империя Российская империяСССР СССР

Род войск

Пехота,  Воздушно-десантные войска

Годы службы

19161952 годы

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

27-й стрелковый полк
4-я армия
7-й воздушно-десантный корпус
2-я гвардейская воздушно-десантная дивизия

Сражения/войны

Первая мировая война
Гражданская война в России
Великая Отечественная война

Награды и премии

Иностранные награды:

Пётр Иванович Ляпин (25 июня 1894 года, село Ромоданово, Саранский уезд, Пензенская губерния, ныне Ромодановский район, Мордовия — 12 января 1954 года, Ростов-на-Дону) — советский военный деятель, Генерал-лейтенант (2 ноября 1944 года).





Начальная биография

Пётр Иванович Ляпин родился 25 июня 1894 года в селе Ромоданово Саранского уезда Пензенской губернии в семье крестьянина.

Военная служба

Первая мировая и гражданская войны

В январе 1916 года был призван в ряды Русской императорской армии, после чего был направлен на Юго-Западный фронт, где был назначен на должность командира взвода. В январе 1918 года был демобилизован из рядов армии в чине старшего унтер-офицера, однако в том же году вступил в ряды РККА, после чего был направлен на Западный фронт, где служил на должностях командира стрелковой роты, политкомиссара полка, помощника военкома и военкома 107-го отдельного стрелкового батальона, командира 24-го отдельного стрелкового батальона.

Межвоенное время

В ноябре 1920 года Ляпин был назначен на должность командира батальона 265-го стрелкового полка внутренней службы (Северокавказский военный округ), а с апреля 1921 года — на должность помощника командира 289-го стрелкового полка (33-я стрелковая дивизия), а затем 337-го стрелкового полка (113-я стрелковая бригада). В ноябре того же года был назначен на должность помощника командира учебно-кадрового полка 28-й стрелковой дивизии, а в июне 1922 года — на должность командира батальона и помощника командира 84-го стрелкового полка в составе этой же дивизии. С июня 1923 года временно исполнял должность начальника дивизионной школы.

После окончания курсов усовершенствования комсостава «Выстрел» в январе 1925 года был направлен в 9-ю стрелковую дивизию, где исполнял должность командира 27-го стрелкового полка, затем был назначен на должность помощника командира 25-го стрелкового полка по хозяйственной части, а в 1927 году — на должность помощника начальника 4-го отдела штаба Северокавказского военного округа.

В 1928 году Ляпин был направлен на учёбу в Военную академию имени М. В. Фрунзе, после окончания которой в 1931 году был назначен на должность начальника штаба 45-й стрелковой дивизии (Украинский военный округ).

С 1932 года учился в адъюнктуре Военной академии имени М. В. Фрунзе и в апреле 1934 года был назначен на должность старшего руководителя кафедры механизации и моторизации этой же академии, однако в мае того же года был переведён на должность начальника штаба 15-го стрелкового корпуса, в апреле 1938 года был назначен на должность старшего преподавателя кафедры общей тактики Военной академии имени М. В. Фрунзе, в октябре 1939 года — на должность начальника штаба Одесского военного округа, а в июле 1940 года — на должность начальника штаба 10-й армии (Западный военный округ).

Великая Отечественная война

С началом войны Ляпин находился на прежней должности и в июле 1941 года попал в окружение, но возглавил группу бойцов и командиров 10-й армии, которая вела боевые действия против сил превосходящего противника, а затем вышла из окружения, после чего был назначен на должность начальника штаба Резервного фронта, в августе — на должность начальника штаба 52-й, а в октябре — 4-й армий, которая была развернута на правом берегу реки Волхов от города Кириши до населенного пункта Грузино (западнее города Чудово), прикрывая направление Будогошь — Тихвин. Генерал Ляпин участвовал в ходе разработки планов Тихвинской оборонительной и наступательной операций.

В декабре был назначен на должность помощника командующего войсками Волховского фронта, в январе 1942 года — на должность помощника командующего 59-й армией, а в феврале — на должность командующего 4-й армией[1], однако в июне Военным советом Волховского фронта Ляпин был отстранён от занимаемой должности.

В августе был назначен на должность командира 7-го воздушно-десантного корпуса, а в декабре — 2-й воздушно-десантной дивизии, сформированной на базе этого же корпуса после его расформирования. Однако в марте 1943 года за невыполнение боевой задачи, ложные доклады о положении частей и халатное отношение к служебным обязанностям генерал-майор Пётр Иванович Ляпин был отстранён от занимаемой должности и зачислен в резерв Военного совета 1-й ударной армии, затем Главного управления кадров НКО СССР и Военного совета Западного фронта. В апреле того же года по заданию Военного совета Западного фронта работал по проверке обороны в 11-й гвардейской, 10-й и 49-й армиях.

В сентябре 1943 года был назначен на должность начальника штаба 63-й армии, а с февраля 1944 года состоял в распоряжении Главного управления кадров НКО и в июне был назначен на должность начальника штаба 70-й армии, участвовавшей в ходе Люблин-Брестской наступательной операции, а в марте 1945 года — на должность начальника штаба 19-й армии, участвовавшей в ходе Восточно-Померанской наступательной операции и разгроме группировки войск противника на западном побережье Данцигской бухты.

Послевоенная карьера

В июле 1945 года генерал-лейтенант Ляпин был назначен начальником штаба Казанского военного округа, а в июне 1946 года — начальником штаба Приволжского военных округов. С октября 1949 года состоял в распоряжении министра обороны и в декабре того же года был назначен на должность помощника командующего войсками Донского военного округа.

Генерал-лейтенант Пётр Иванович Ляпин в августе 1952 года вышел в отставку. Умер 12 января 1954 года в Ростове-на-Дону. Похоронен на Братском кладбище

Награды

Воинские звания

Память

Напишите отзыв о статье "Ляпин, Пётр Иванович"

Примечания

  1. Малашенко Е. И. [militera.lib.ru/periodic/vij/2005/vij_2005-04.pdf Командармы Великой Отечественной войны] // Воен.-истор. журн. — 2005. — № 4. — С. 9–17.
  2. [www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=VS/106/033-0686043-0107%2B003-0105/00000225.jpg&id=20559162&id1=bc74ff26fe3ded53f77c97e45bee1ffa Наградной лист]. Подвиг народа. Проверено 9 января 2014.
  3. [www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=VS/421/033-0686046-0040%2B010-0037/00000372.jpg&id=46546738&id1=0829055e2e562642430118d0f4d89c09 Наградной лист]. Подвиг народа. Проверено 9 января 2014.
  4. [ru.wikisource.org/wiki/Постановление_СНК_СССР_от_4.06.1940_№_945 Постановление СНК СССР от 4.6.1940 № 945]

Литература

  • Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940-1941 гг.: Структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий: Документы и материалы / Под ред. В. Н. Кузеленкова. — М.-СПб.: Летний сад, 2005. — С. 221. — 1000 экз. — ISBN 5-94381-137-0.
  • Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — С. 137—138. — ISBN 5-86090-113-5.
  • Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 2. — С. 28—30. — ISBN 5-901679-08-3.

Ссылки

  • [generals.dk/general/Liapin/Petr_Ivanovich/Soviet_Union.html Биография П. И. Ляпина]

Отрывок, характеризующий Ляпин, Пётр Иванович

Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.