Ляпунов, Михаил Васильевич

Михаил Васильевич Ляпунов
Дата рождения:	12 октября 1820(1820-10-12)
Дата смерти:	2 декабря 1868(1868-12-02) (48 лет)
Научная сфера:	астрономия
Альма-матер:	Казанский университет

Михаи́л Васи́льевич Ляпуно́в (30 сентября (12 октября) 1820 — 20 ноября (2 декабря) 1868) — русский астроном, преподаватель астрономии Казанского университета, директор Демидовского лицея в Ярославле.

Отец математика Александра, композитора Сергея и лингвиста Бориса.

Биография

Происходил из дворян. Начальное образование получил в 1-й Казанской гимназии. Высшее на математическом факультете Казанского университета, который окончил в 1839 году со званием кандидата и с серебряной медалью. Сразу по окончании учёбы в 1839 году был командирован в Санкт-Петербург для приёма астрономических инструментов, изготовленных в Мюнхене для Казанской обсерватории.

По возвращении в Казань Ляпунов состоял преподавателем математики во 2-й Казанской гимназии, а в 1840 году был назначен на только что учреждённую при обсерватории Казанского университета должность астронома-наблюдателя. В этой должности принял участие, вместе с Н. И. Лобачевским и К. Х. Кнорром, в снаряжении экспедиции для наблюдения полного солнечного затмения 26 июня 1842 года в Пензе. В этом же году, когда пожар повредил многие инструменты, в том числе новый экваториал, Ляпунову было поручено отправить их для починки в Пулковскую обсерваторию, где он оставался до 1845 года, то есть до исправления инструментов.

За время пребывания в Пулкове Ляпунов занимался астрономией под руководством лучших учёных того времени и был приглашён участвовать в хронометрических экспедициях для определения разности долгот между Пулковым и Альтоной и для определения географических пунктов России.

По возвращении в Казань Ляпунов продолжал свои занятия по астрономии, в частности наблюдал на меридианном (венском) круге и на рефракторе.

В 1847 году Ляпунов снова был командирован в Пулково для принятия и доставления в Казань меридианного круга Репсольда.

С 1847 и по 1851 года Ляпунов занимался наблюдениями над определением мест звёзд туманности Ориона; эта работа ставится ему в особую заслугу, так как наблюдения эти производятся только зимой, при низких температурах.

В 1850 году Ляпунов был назначен заведующим обсерваторией Казанского университета и руководителем студентов в практических занятиях астрономией. С 1852 года и по 1854 год он наблюдал звёзды зоны от +20° до +24°, относя положения звёзд к более ярким, определяемым в Пулковской обсерватории. Работа эта осталась неизданной. Недоразумения, возникшие между профессором астрономии М. А. Ковальским и Ляпуновым привели к отставке последнего в 1855 году, когда он был избран членом-корреспондентом университета.

Дальнейшая деятельность Ляпунова чисто педагогическая. С 1856 года по 1864 год он занимал место директора Демидовского лицея в Ярославле и училищ Ярославской губернии. Выйдя, вследствие расстроенного здоровья, в отставку, Ляпунов поселился в своём имении в Нижегородской губернии, где и скончался от сердечного приступа.

Библиография

Труды Ляпунова:

• «Observations astronomiques, faites á I´Université Imperial de Kasan par Mr. Simonoff et par Mr. Lépounoff», Казань, 1842.
• «Positions du Soleil, de la Lune et des planètes, observées á Dortpat 1822 u 1838, calculées par W. Struve et M. Liapunov», Санкт-Петербург ,1853.
• «W. Struve et Liapounov. Observations de la nébuleuse d´Orion, faites á Poulkova», Санкт-Петербург, 1862
• «Struve, W. Expedition chronométrique exécutée en 1843 entre Poulkova et Altona», Санкт-Петербург, 1844
• «Struve, O. Expeditions chronométriques de 1845 et 1846», Санкт-Петербург, 1853.
• Ряд статей в "Astronomische Nachrichten " за 1846—1851 годы.

Источники

• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• [www.uniyar.ac.ru/index.php/Ляпунов_Михаил_Васильевич Ляпунов Михаил Васильевич]. ЯрГУ им. П. Г. Демидова

Отрывок, характеризующий Ляпунов, Михаил Васильевич

– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.