Лёвен, Фридрих фон
Фридрих фон Лёвен нем. Friedrich von Löwen<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> | |||
| |||
---|---|---|---|
1730–1735 | |||
Предшественник: | Фёдор Матвеевич Апраксин | ||
Преемник: | Платон Иванович Мусин-Пушкин | ||
| |||
1711–1730 | |||
Преемник: | Вилим Вилимович Дельдин | ||
Рождение: | 5 июня 1654 Замок Лоде, Шведская Эстляндия (современная Эстония, Ляэнемаа) | ||
Смерть: | 14 июня 1744 (90 лет) Таллин, Российская империя | ||
Отец: | Георг Иоанн фон Лёвен | ||
Мать: | Барбара Доротея фон Ферзен | ||
Супруга: | Кристина Евлизавета фон Нирод | ||
Дети: | 8 |
Фридрих фон Лёвен (нем. Friedrich von Löwen; 5 июня 1654, Замок Лоде, Шведская Эстляндия, — 14 июня 1744, Таллин, Российская империя) — государственный деятель Российской империи, землевладелец, губернатор Ревельской губернии с 1730 по 1735 годы.
Биография
Фридрих фон Лёвен родился 5 июня 1654 года на мызе Колувере, так же известной как Замок Лоде. Родителями Фридриха были Георг Иоанн фон Лёвен и Барбара Доротея фон Ферзен.[1]
15 июля 1679 фон Лёвен женился на Кристине Евлизавете фон Нирод из дворянской семьи Нирод, дочери Магнуса Нирода и Елены Хорн. Сводным братом Кристины был видный российский политик Магнус Вильгельм фон Нирод.[2]
Фон Лёвен стал первым вице-губернатором Ревельской губернии и занимал этот пост с 1711 по 1730 годы при генерал-губернаторах Александре Меньшикове (1710–1723) и Фёдоре Апраксине (1723–1728). После упразднения должности генерал-губернатора стал первым губернатором Ревельской губернии и занимал этот пост с 1730 по 1735 годы.[3]
Во время своего правления фон Лёвен построил летнюю усадьбу Лёвенру на территории современного микрорайона Таллина Лиллекюла. Вокруг мызы был разбит обширный парк, который сохранился до настоящего времени, являясь достопримечательностью города и природоохранным объектом[4][5].
Напишите отзыв о статье "Лёвен, Фридрих фон"
Примечания
- ↑ Genealogisches Handbuch der baltischen Ritterschaften. — Estland: Görlitz, 1930. — С. 714.
- ↑ Genealogisches Handbuch der baltischen Ritterschaften. — Estland: Görlitz, 1930. — С. 32.
- ↑ [genealogia.baltwillinfo.com/history-gubernator.htm Начальники Эстляндской губернии]. Европейское общество геральдики и генеалогии. Проверено 8 августа 2014.
- ↑ [tallinnfbproxy.wiseman.ee/est/fpage/vaatamis/rohealad/pargid_aiad Pargid ja aiad] (эст.). Tallinn City Tourist Office & Convention Bureau. Проверено 6 августа 2014.
- ↑ [www.riigiteataja.ee/akt/756014 Tallinna kaitsealuste parkide välispiiride kirjeldused] (эст.). Riigi Teataja (6 мая 2004). Проверено 6 августа 2014.
Отрывок, характеризующий Лёвен, Фридрих фон
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.