Лёгкая атлетика на летних Олимпийских играх 1904

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Лёгкая атлетика на
летних Олимпийских играх 1904
Трековые дисциплины
60 метров
100 метров
200 метров
400 метров
800 метров
1500 метров
110 метров с барьерами
200 метров с барьерами
400 метров с барьерами
2590 метров с препятствиями
4 мили среди команд
Шоссейные дисциплины
Марафон
Технические дисциплины
Прыжки в длину
Тройной прыжок
Прыжки в высоту
Прыжки с шестом
Прыжки в длину с места
Тройной прыжок с места
Прыжки в высоту с места
Толкание ядра
Метание диска
Метание молота
Метание веса в 56 фунтов
Многоборья
Троеборье
Десятиборье

Соревнования по лёгкой атлетике на III летних Олимпийских играх прошли 4 июля, 3, 2831 августа, 1 и 3 сентября. В них участвовали более 200 спортсменов из 10 стран. Были разыграны 25 комплектов медалей. Спортсмены смогли установить 13 олимпийских рекордов.

Впервые проведены соревнования по десятиборью, правда его программа отличалась от сегодняшней. Соревнования по бегу на 2590 м с препятствиями, командный забег на 4 мили и метание веса на 56 фунтов также прошли в первый раз, но были вскоре отменены. В последний раз в программу легкоатлетических соревнований были включены бег на 60 м, на 200 м с барьерами и тройной прыжок с места.





Медали

Общий медальный зачёт

(Жирным выделено самое большое количество медалей в своей категории; принимающая страна также выделена)

Общее количество медалей
Место Страна Золото Серебро Бронза Всего
1

 США

23 23 22 68
2

 Великобритания

1 1 0 2
3

 Канада

1 0 0 1
4 Смешанная команда 0 1 0 1
5

 Германия

0 0 1 1

 Греция

0 0 1 1

Медалисты

Дисциплина Золото Серебро Бронза
60 метров

 Арчи Хан
США

 Уильям Хогенсон
США

 Фэй Маултон
США

100 метров

 Арчи Хан
США

 Натаниэль Картмелл
США

 Уильям Хогенсон
США

200 метров

 Арчи Хан
США

 Натаниэль Картмелл
США

 Уильям Хогенсон
США

400 метров

 Гарри Хиллман
США

 Фрэнк Уоллер
США

 Герман Громэн
США

800 метров

 Джим Лайтбоди
США

 Говард Валентайн
США

 Эмиль Брайткройц
США

1500 метров

 Джим Лайтбоди
США

 Уильям Вернер
США

 Лейси Хирн
США

Марафон

 Томас Хикс
США

 Альберт Кори
США

 Артур Ньютон
США

110 метров с барьерами

 Фред Шуле
США

 Таддеус Шидлер
США

 Лесли Эшбёрнер
США

200 метров с барьерами

 Гарри Хиллман
США

 Фрэнк Каслмэн
США

 Джордж Подж
США

400 метров с барьерами

 Гарри Хиллман
США

 Фрэнк Уоллер
США

 Джордж Подж
США

2590 метров с препятствиями

 Джим Лайтбоди
США

 Джон Дейли
Великобритания

 Артур Ньютон
США

4 мили среди команд

 США


Джордж Андервуд
Говард Валентайн
Дэвид Мансон
Артур Ньютон
Пол Пилгрим

Смешанная команда

Уильям Вернер
Альберт Кори
Джим Лайтбоди
Сидни Хатч
Лейси Хирн

Прыжки в длину

 Майер Принштайн
США

 Дэниел Фрэнк
США

 Роберт Стэнглэнд
США

Тройной прыжок

 Майер Принштайн
США

 Фредерик Энглхардт
США

 Роберт Стэнглэнд
США

Прыжки в высоту

 Сэмюэл Джонс
США

 Гаррет Сёвисс
США

 Пауль Вайнштайн
Германия

Прыжки с шестом

 Чарльз Дворак
США

 Лерой Сэмс
США

 Луи Уилкинс
США

Прыжки в длину с места

 Рей Юри
США

 Чарльз Кинг
США

 Джон Биллер
США

Тройной прыжок с места

 Рей Юри
США

 Чарльз Кинг
США

 Джозеф Стадлер
США

Прыжки в высоту с места

 Рей Юри
США

 Джозеф Стадлер
США

 Лоусон Робертсон
США

Толкание ядра

 Ральф Роуз
США

 Уэсли Коу
США

 Лоуренс Фойербах
США

Метание диска

 Мартин Шеридан
США

 Ральф Роуз
США

 Николаос Георгантас
Греция

Метание молота

 Джон Флэнаган
США

 Джон Деуитт
США

 Ральф Роуз
США

Метание веса в 56 фунтов

 Этьен Демарто
Канада

 Джон Флэнаган
США

 Джеймс Митчелл
США

Троеборье

 Макс Эммерих
США

 Джон Грайеб
США

 Уильям Мерц
США

Десятиборье

 Том Кили
Великобритания

 Адам Ганн
США

 Тракстон Хейр
США

Страны

В соревнованиях приняло участие больше 200 спортсмена из 9 стран:
В скобках указано количество спортсменов, если оно известно точно

 Австралия (2)

 Великобритания (3)

 Венгрия (2)

 Германия (2)

 Греция (10)

 Канада (5)

 Куба (1)

 США (больше 180)

 Швейцария (1)

 Южная Африка (3)

Интересные факты

В 1904 году японец Савао Фуни, в первый раз принимающий участие в летних Олимпийских играх, участвовал в соревнованиях по прыжку с шестом. Савао Фуни считал, что суть этого вида в том, чтобы взобраться по шесту и перелететь через планку. Атлет подготовил шест, который был прочнее, чем у других участников, поставил его в песок перед планкой, вскарабкался по нему и «взял высоту», преодолев планку. После того, как организаторы Игр объяснили японцу, что перед прыжком нужно разбежаться, он пробежался по дорожке и повторил свою ошибку. Последующие попытки объяснить атлету правила прыжка также были безуспешны. Савао Фуни дисквалифицировали и результат не засчитали. Спортсмен решил, что судьи предъявляют ему претензии из-за азиатского происхождения, а в японских газетах появились сообщения о несправедливом судействе.

Напишите отзыв о статье "Лёгкая атлетика на летних Олимпийских играх 1904"

Ссылки

  • [www.olympic.org/uk/athletes/results/search_r_uk.asp Медалисты соревнований на сайте МОК]  (англ.)
  • [comdat.w.interia.pl/1904STLnr1.pdf Результаты соревнований]  (польск.)

Отрывок, характеризующий Лёгкая атлетика на летних Олимпийских играх 1904

– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.