Лёгкие крейсера типа «Вустер»

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px; font-size: 120%; background: #A1CCE7; text-align: center;">Лёгкие крейсера типа «Вустер»</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:4px 10px; background: #E7F2F8; text-align: center; font-weight:normal;">Worcester class cruiser</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; ">
</th></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; ">
Лёгкий крейсер «Вустер» (CL-144)
</th></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px;background: #D0E5F3;">Проект</th></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8; border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Страна</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px; border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> </td></tr>

<tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px;background: #D0E5F3;">Основные характеристики</th></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Водоизмещение</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> Стандартное — 14 700 т,
полное — 18 500 т </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Длина</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 202,39 м /207,11 м </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Ширина</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 21,54 м </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Осадка</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 7,92 м </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Бронирование</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> пояс — 127…76 мм;
палуба — 89+22…25 мм;
барбеты — 127 мм;
башни — 160…51 мм,
рубка — 127 мм </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Двигатели</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 4 ТЗА General Electric </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Мощность</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 120 000 л. с. (88,3 МВт) </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Скорость хода</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 33 узла (61,1 км/ч) </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Дальность плавания</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 8000 морских миль на скорости 15 узлов </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Экипаж</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 1560 человек </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; padding:6px 10px;background: #D0E5F3;">Вооружение</th></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Артиллерия</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 6 × 2 — 152-мм/53 </td></tr><tr><th style="padding:6px 10px;font-weight:normal; background: #E7F2F8;border-bottom: 1px solid #D9EAF4;">Зенитная артиллерия</th><td class="" style="padding:6px 2px 6px 8px;border-bottom: 1px solid #E7F2F8;"> 11 × 2 и 2 × 1 — 76-мм/50,
6 × 2 или 8 × 2 — 20-мм/70[1] </td></tr>

«Вустер», тип лёгких крейсеров во флоте США в 1940-х годах: заложены в 1945, вошли в состав флота в 1948-49. Лёгкие крейсера типа «Вустер» и современные им тяжёлые крейсера типа «Де Мойн» стали последними чисто артиллерийскими крейсерами, построенными для ВМС США. Планировалось построить десять крейсеров данного типа, но в связи с окончанием Второй мировой войны 1939—1945 и выявившимися проблемами с вооружением построили только два: «Вустер» (CL-144 Worcester) и «Роанок» (CL-145 Roanoke) из четырёх заказанных.

Корабли хотя и соответствовали своему классу (лёгкий крейсер), неся двенадцать 152 мм орудий, фактически были крупнейшими крейсерами, когда-либо построенными: были длиннее и имели большее водоизмещение, нежели тяжёлые крейсера типа «Балтимор». Благодаря этому имели ироническое прозвище «ну очень большие лёгкие крейсера».

Оба крейсера — «Вустер» (CL-144 Worcester) и «Роанок» (CL-145 Roanoke) были выведены из состава флота в 1958, являясь последними лёгкими крейсерами во флоте США. В начале 70-х годов были проданы на слом.






Конструкция

Вооружение

Универсальный главный калибр

Ключевым элементом проекта «Вустер» были новые универсальные 152-миллиметровые 47-калиберные орудия 6"/47DP[2] Mark 16 с автоматическим перезаряжанием. Способные перезаряжаться при любом угле вертикального наведения и обладающие высокой скорострельностью, эти орудия должны были быть равно эффективны как в бою с кораблями противника, так и в противодействии неприятельской авиации.

Орудия представляли собой капитальную модернизацию обычного 152-мм/47 орудия, использовавшегося на предшествующих сериях американских легких крейсеров. За счет применения механического заряжания, темп стрельбы возрос до 12 выстрелов на орудие. Вертикальный цепной элеватор поднимал снаряды из орудийного погреба, и перегружал их на маятниковый подающий лоток, соединенный со стволом орудия. Снаряды и заряды подавались отдельно; при этом имелось два подающих механизма, отдельно для зенитных и осколочно-фугасных снарядов (весом 47 кг) и отдельно для более коротких бронебойных снарядов (весом 59 кг). Все это привело к значительному усложнению конструкции.

На крейсерах типа «Вустер» было установлено шесть двухорудийных башенных установок, по три в носовой и в кормовой части; при этом, концевые башни и с носа и с кормы располагались на одном уровне, а ближайшие к середине корабля были приподняты на барбетах и стреляли поверх концевых. Значительный вес дополнительных механизмов привел к тому, что башни весили 208 тонн каждая — то есть больше чем трехорудийные башни предшествующего типа.

Теоретически, орудия крейсеров типа «Вустер» обеспечивали поражение воздушной цели на высоте до 15 километров; предельная дальность при стрельбе по надводным целям составляла 23800 метров. Однако, на практике, орудийные установки этих крейсеров оказались неудачными; ненадежные, излишне переусложненные, они были склонны к механическим поломкам и частому заклиниванию. Проектный темп стрельбы в 12 выстрелов в минуту на практике не удавалось выдержать сколь-нибудь долго.

После войны рассматривались планы замены прежних двухорудийных башен новыми трёхорудийными — которые предполагалось создать на основе доказавших свою надежность башен главного калибра тяжелых крейсеров «Де Мойн». Подобная замена на треть увеличила бы число орудий, и позволила бы повысить скорострельность до 20-25 выстрелов в минуту на орудие, также решив и вопросы надежности. Это предложение не получило поддержки, так как на разработку башен нового типа потребовалось бы время, а зенитные ракеты Lark уже представлялись более перспективным оружием.

Зенитное вооружение

Первоначально предполагалось, что благодаря универсальному главному калибру, легкие крейсера типа «Вустер» не нуждаются в специализированном противовоздушном вооружении. При вступлении в строй, на них установили несколько 20-мм автоматических пушек, но только для учебных стрельб. Однако, проблемы с тяжелыми универсальными орудиями привели к необходимости усилить противовоздушную оборону кораблей.

В начале 1949, оба крейсера этого типа были оснащены батареей 76-миллиметровых орудий Mark 27, длинной ствола в 50 калибров. Эти орудия разрабатывались во время войны в срочном порядке как средство борьбы с японскими камикадзе, против которых существовавшие 20-мм и 40-мм автопушки показали себя недостаточно эффективными; однако, война закончилась прежде, чем установки поступили на вооружение. При скорострельности в 40-50 выстрелов в минуту, орудия могли поражать самолеты противника на высоте до 9 километров.

С каждого борта крейсеров типа «Вустер» было расположено по пять спаренных установок Mark 27. Еще одна спаренная установка была смонтирована в носовой оконечности крейсера, над форштевнем, и две одноствольные установки Mark 33 были смонтированы на выступах в корме. Таким образом, противовоздушная оборона кораблей была существенно усилена.

Радиоэлектронное оснащение

Крейсера типа «Вустер» несли развитое по меркам времени радиоэлектронное оснащение, хотя и представленное в основном моделями радаров военного времени. На носовой мачте были установлены радар обнаружения воздушных целей SR-2 и радара обнаружения надводных целей SG-6. между трубами была установлена короткая мачта с радаром предупреждения о воздушном нападении SR-6. Кормовая мачта использовалась для расположения радиолокационного высотомера SP-2; он был необходим, так как радары SR-серии не могли определять высоту воздушных целей.

Управление огнём орудий главного калибра осуществлялось с помощью четырех директоров Mk37 с установленными поверх них радарами Mk25. Директоры были расположены ромбом; один на крыше носовой надстройки, по одному с каждого борта в центре корпуса и один на крыше кормовой надстройки. За счет этого корабль мог координировать огонь одновременно по трем целям в любом направлении. Дополнительно, каждая башня крейсера была оснащена собственным прицельным радаром Mk27.

Для выдачи целеуказания 76-мм орудиям использовались четыре директора Mk53, оснащенные радарами Mk35; директоры были смонтированы на высоких опорах по бокам от надстройки. Также, собственные директоры имелись у носовой и кормовых зенитных 76-мм орудий. Общим числом, крейсера типа «Вустер» несли 19 радаров управления огнём.

Авиационное оснащение

По проекту, крейсера должны были иметь авиационное оснащение в виде гидросамолетов для разведки и целеуказания. Они должны были иметь подпалубный ангар на два гидросамолета в кормовой части, подъемный кран для подъема приводнившихся машин на борт, и две поворотные гидравлические катапульты.

Однако, уже в ходе постройки крейсеров было принято решение отказаться от базирования на них гидроавиации. Было сочтено, что крейсера типа «Вустер» едва ли будут действовать когда-либо вне авианосного ордера, и поэтому всегда могут полагаться на палубную авиацию. Кроме того, характеристики гидросамолетов уже не соответствовали требованиям времени. В результате, было решено оснастить крейсера начавшими поступать к этому времени на вооружение вертолетами «Сикорский» HO2S. Корму кораблей переоборудовали под вертолетную площадку; от установки катапульт отказались, а кран использовали для спуска и подъема катеров и шлюпок.

Бронирование

Крейсера типа «Вустер» были очень хорошо защищены по меркам легких крейсеров. Они имели броневой пояс, толщиной от 76 миллиметров до 127 миллиметров напротив машинного отделения. Броневые башни крейсеров имели толщину лобовых плит в 170 миллиметров, и боковых — 76 миллиметров. Барбеты башен защищались 130-мм плитами. Вертикальная защита обеспечивалась 25 мм главной палубой и броневой палубой толщиной в 89 миллиметров. Бронирование обеспечивало им эффективную защиту жизненно важных частей от огня 152-мм бронебойных снарядов на дистанциях от 8,5 до 24,3 км. Горизонтальная защита по массе превосходила вертикальную — это был своего рода ренессанс бронепалубных крейсеров. Защита прежде всего предназначалась против авиационных бомб, так 1000-футовая полубронебойная бомба не пробивала палубу вовсе, а бронебойная бомба того же калибра, для того чтобы пробила палубу должна быть сброшена с высоты, не менее 2300 м[3].

Силовая установка

Силовая установка крейсеров была представлена четырьмя турбозубчатыми агрегатами производства фирмы «Дженерал Электрикс», общей мощностью в 120 000 лошадиных сил. Четыре котла с давлением в 620 фунтов на квадратный дюйм обеспечивали пар для движения с максимальной скоростью в 33 узла. Скорость экономического хода составляла 15 узлов; дальность плавания при подобной скорости достигала 15 500 км.

В серии

«Вустер» — заложен 29 января 1945 г., спущен 4 февраля 1947 г., вошёл в строй 26 июня 1948 г.

«Роанок» — заложен 15 мая 1945 г., спущен 16 июня 1947 г., вошёл в строй 4 апреля 1949 г.

Еще два крейсера — CL-146 «Валлехо» и CL-147 «Гэри» — были заказаны, но постройку их отменили еще до закладки.

Служба

Первоначальная программа предусматривала постройку десяти крейсеров типа «Вустер» для поддержки авианосных соединений, однако, весной 1945 года война уже близилась к завершению; было заказано всего четыре крейсера этого типа, и только два — «Вустер» и «Роанок» — заложены, спущены на воду и введены в строй.

Вступивший в строй летом 1948 «Вустер» первоначально был включен в состав Атлантического Флота. В 1949, он некоторое время оперировал в составе 6-го флота в Средиземном Море, но после начала военных действий в Корее, крейсер был направлен на Тихий Океан. Пройдя Суэцким Каналом, «Вустер» пересек Индийский Океан и присоединился к американскому флоту в восточной Азии. Он действовал в составе Тайваньского Патруля — американского соединения, защищающего остров от угрозы вторжения китайских коммунистов с материка.

В дальнейшем, «Вустер» был включен в состав Тактической Группы TF-77, включавшей авианосцы «Вэлли Фордж» и «Филиппине Си», оперирующей у берегов Кореи. Считалось, что мощные универсальные орудия крейсера будут хорошей защитой авианосцам в том случае, если авиация Северной Кореи или Китая попытается атаковать американские корабли. Как и другие крейсера, он активно задействовался в операциях по обстрелу побережья, где высокая огневая производительность его орудий оказалась очень кстати; «Вустер» продемонстрировал себя превосходным кораблем огневой поддержки. Крейсер участвовал в поддержке Инчхонской амфибийной операции, и в дальнейшем продвижении войск ООН на север.

Весной 1951, крейсер прошел ремонт в Филадельфии. В боевых действиях он больше участия не принимал; ротируясь между Атлантическим и Тихим Океаном, он прослужил до 1958 года.

«Роанок», вошедший в строй весной 1949, участия в боевых действиях не принимал. До 1955 он служил в составе 6-го флота на Средиземном Море; затем был переведен на Тихий Океан.

В 1958 году, оба крейсера были выведены в резерв. Командование американского флота не видело более смысла держать в строю чисто артиллерийские крейсера, чьи возможности противовоздушной обороны значительно уступали возможностям ракетных крейсеров, вооруженных управляемым ракетным оружием. В резерве, «Вустер» и «Роанок» простояли до 1972 года, после чего были разобраны на лом.

Оценка проекта

Крейсера типа «Вустер» завершили эволюцию американских легких артиллерийских крейсеров, подобно тому как «Де Мойны» завершили эволюцию тяжелых. Они представляли собой последнее поколение тяжелых артиллерийских надводных кораблей — крейсера с универсальными автоматическими орудиями главного калибра — знаменуя собой окончательное признание лидирующей роли авиации в войне на море. Фактически, их концепция являлась попыткой скомбинировать вооружение и броневую защиту легкого крейсера типа «Кливленд» с противовоздушными возможностями крейсера ПВО типа «Атланта».

Спроектированные как попытка радикально увеличить возможности противовоздушной обороны легких крейсеров, корабли типа «Вустер», впрочем, не были вполне удачны для этой роли. Помимо того, что их основное вооружение — 152-миллиметровые универсальные орудия — оказались ненадежны и склонны к поломкам, сами крейсера, очевидно, были избыточно велики для своих возможностей. Водоизмещение в 18000 тонн делало эти корабли сопоставимыми по размеру и стоимости с тяжелыми крейсерами.

Главной же проблемой этих крейсеров оказалось то, что они поступили на вооружение уже после войны — когда американский флот имел в своем составе более чем достаточно новых легких крейсеров и крейсеров ПВО предшествующих проектов. В результате, серия была ограничена только двумя кораблями, которыми ни разу не удалось проявить себя в той задаче, для которой их создавали - противовоздушная оборона эскадр. На них развитие американских артиллерийских крейсеров противовоздушной обороны завершилось; развитие реактивной авиации сделало тяжелую зенитную артиллерию малоэффективной в сравнении с зенитным ракетным вооружением.

Напишите отзыв о статье "Лёгкие крейсера типа «Вустер»"

Примечания

  1. Все данные на момент вступления в строй.
  2. Dual Purpose — буквально «двойного назначения», то есть универсальные.
  3. Охотники и защитники, 2007, с. 254.

Литература

  • Ненахов Ю. Ю. Энциклопедия крейсеров 1910—2005. — Минск, Харвест, 2007.
  • Патянин С. В. Дашьян А. В. и др. Крейсера Второй мировой. Охотники и защитники. — М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2007. — 352 с. — ISBN 5-699-19130-5.
  • Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1945.- Annapolis, Maryland, U.S.A. : Naval Institute Press, 1996.
  • M. J. Whitley. Cruisers of World War Two. An international encyclopedia. — London, Arms & Armour, 1995.

Ссылки

[www.wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/USA_WW2/15.htm Лёгкие крейсера типа «Вустер»]

Отрывок, характеризующий Лёгкие крейсера типа «Вустер»

– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.