Лёгкие крейсера типа «Дюгэ Труэн»
Лёгкие крейсера типа «Дюгэ Труэн» — тип лёгких крейсеров французского флота времён Второй мировой войны. Всего построено 3 единицы: «Дюгэ Труэн» (фр. Duguay Trouin), «Ламотт-Пике» (фр. Lamotte-Picquet), «Примоге» (фр. Primauguet). Первые лёгкие крейсера французского флота. Стали первыми в мире крейсерами с линейно-возвышенным размещением главного калибра в орудийных башнях.
Содержание
История создания
После окончания Первой мировой войны, крейсерский компонент французского флота находился в катастрофическом состоянии. Наиболее современной боевой единицей являлись броненосные крейсера типа «Вальдек-Руссо», устаревшие ещё в момент вступления в строй. В результате, на протяжении всей войны французы были вынуждены использовать для крейсерских операций совершенно неподходящие боевые единицы. Проблема осознавалась французскими моряками ещё до войны, поэтому в 1909 году стартовали проектные работы по созданию современных крейсерских сил. Их результатом стало принятое 10 июня 1914 года решение построить 10 «эскадренных разведчиков» (фр. convoieur d'escadrilles) типа «Ламотт-Пике». Эти корабли при водоизмещении 4500 тонн должны были развивать скорость 29 узлов и нести вооружение из восьми 138-мм орудий, размещённых частично линейно-возвышенно и частично по бортам в казематах. Бортовой залп составил бы шесть стволов. Защита крейсеров предполагалась очень слабой и сводилась к тонкой броневой палубе. Заказ на головной крейсер выдали 17 июля 1914 года, заложить его предполагалось в ноябре 1914 года на верфи арсенала в Тулоне, однако начавшаяся война спутала все планы. Закладка крейсеров неоднократно откладывалась и была, в конечном счёте, отменена до окончания войны.
К идее постройке современных крейсеров во Франции вернулись в 1919 году. В начале 1920 года командование французского флота вынашивало планы постройки шести крейсеров незначительно усовершенствованного проекта «Ламотт-Пике», водоизмещением около 5200 тонн, со скоростью 30 узлов и вооружением из восьми 138-мм орудий[2]. Но после того, как французы узнали о предполагаемых характеристиках новейших британских и американских крейсеров «Эмеральда» и «Омахи», их собственный проект начал казаться слишком слабым.
Под влиянием новых сведений постройку улучшенных «Ламотт-Пике» отклонили. Весной 1920 года Морской совет высказался за увеличение водоизмещения до 7300 тонн, а скорости до 34 узлов. При этом 138-мм орудия признавались слишком слабыми для корабля таких размеров и было предложено заменить их на семь 155-мм орудий в одинарных установках, размещённых в диаметральной плоскости. До того времени французский флот не использовал этого калибра и новые пушки предполагалось разработать на базе сухопутной артсистемы, что позволило бы удешевить и упростить снабжение кораблей боеприпасами.
Окончательные требования Морской совет сформулировал в июне 1920 года. Водоизмещение должно было достигнуть 8000 тонн, а вооружение восьми 155-мм орудий в спаренных установках. Стоимость корабля при этом возрастала с 40 миллионов франков до 70 миллионов. Было представлено четыре проекта, причём на их разработку повлияло изучение переданных французскому флоту по рапарациям немецких и австро-венгерских крейсеров. В итоге, был выбран вариант C, отличавшийся высокой скоростью при практически отсутствующей броневой защите. Флотское командование выразило желание получить шесть таких крейсеров, но финансовые проблемы вынудили урезать заказ. В конечном счёте, Национальное собрание Франции утвердило 18 апреля 1922 года судостроительную программу, включавшую, помимо прочих кораблей, три крейсера типа «Дюгэ Труэн»[3].
Конструкция
Корпус и архитектура
Конструкция корпуса проекта «Дюгэ Труэн» была создана под влиянием американского крейсера «Омаха». Французские крейсера получили высокобортный корпус с полубаком. При этом носовые шпангоуты имели значительный развал, что в сочетании с высоким бортом обеспечивало крейсерам хорошую мореходность. Отрицательным моментом такого решения стала повышенная парусность крейсеров - сильный боковой ветер существенно влиял на управляемость.
Распределение весовых нагрузок выглядело следующим образом:
| масса, т | в процентах | |
|---|---|---|
| Корпус | 4730 | 36,2% |
| Бронирование корпуса | 105 | 1,2% |
| Бронирование артиллерии | 61 | 0,7% |
| Бронирование, всего | 166 | 1,9% |
| Вооружение | 867 | 9,9% |
| Машинная установка | 2497 | 28,5% |
| Оборудование и предметы снабжения | 1559 | 17,8% |
| Топливо | 500 | 5,7% |
| Стандартное водоизмещение | 8760 | 100%[4] |
Вооружение
| Артиллерия крейсеров типа «Дюгэ Труэн» | ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| орудие | 155 mm M1920[5] | 75 mm M1922[6] | 13,2 mm M1929[7] | |||||||
| калибр, мм | 155 | 75 | 13,2 | |||||||
| длина ствола, калибров | 50 | 50 | 76 | |||||||
| масса орудия, кг | 8870 | 1070 | 19,5 | |||||||
| скорострельность, в/мин | 4—5 | 8—15 | 200 | |||||||
| вес снаряда, кг | 56,5—59 | 5,93 | 0,052 | |||||||
| начальная скорость, м/с | 850 | 850 | 800 | |||||||
| максимальная дальность, м | 26 100 | 14 100 | 7200 | |||||||
| максимальная досягаемость по высоте, м | — | 10 000 | 1500 | |||||||
Лёгкие крейсера типа «Дюгэ Труэн» имели в качестве главного калибра 155-мм орудия модели 1920 года. Эта артиллерийская система была разработана на базе армейской, что должно было облегчить снабжение боеприпасами[8]. Ранее французский флот не применял орудий такого калибра. Восемь 155-мм пушек размещались в четырёх двухорудийных башнях модели 1921 года по линейно-возвышенной схеме. Орудия стреляли тремя типами снарядов - полубронебойным, а также фугасными, с взрывателями мгновенного и замедленного действия. Вес снарядов колебался от 56,5 кг до 59 кг. Начальная скорость полубронебойного снаряда массой 56,5 кг при полном заряде составляла 850 м/с, максимальная дальность стрельбы 26 100 метров. Баллистические данные орудия оценивались как превосходные, однако скорострельность была невысокой. Формально она составляла 6 выстрелов в минуту, фактически была вдвое меньше.
Башни модели 1921 года весили по 80 тонн и имели электрогидравлический привод. Углы вертикального наведения составляли от -5° до +40°, горизонтальные обеспечивали обстрел в радиусе 140° на каждый борт. Орудия располагались в индивидуальных люльках, боекомплект колебался от 160 до 185 снарядов на ствол.
Служба
| заложен | спущен | вступил в строй | судьба | |
|---|---|---|---|---|
| «Дюгэ Труэн» | 4 августа 1922 года | 14 августа 1923 года | 10 сентября 1926 года | Списан 29 марта 1952 года и продан на слом |
| «Ламотт-Пике» | 17 января 1923 года | 21 марта 1924 года | 1 октября 1926 года | 12 января 1945 года потоплен американской палубной авиацией в Камрани |
| «Примоге» | 16 августа 1923 года | 21 мая 1924 года | 1 сентября 1926 года | 8 ноября 1942 года в ходе противодействия высадке союзников в Северной Африке тяжело повреждён снарядами и авиабомбами в районе Касабланки, выбросился на берег и сгорел |
«Дюгэ Труэн»
Сразу после вступления в строй был включён в состав 3-й лёгкой дивизии 1-й эскадры флота и базировался на Брест. Первые годы службы провёл в Атлантике и на Средиземном море. В 1931 году совершил короткий поход в Индокитай. С декабря 1931 года находился в резерве. Вернулся на активную службу 25 августа 1933 года, став флагманом 2-й эскадры[9]. В этот период на «Дюгэ Труэн» держал свой флаг вице-адмирал Ф. Дарлан. В августе 1936 года перебазировался в Тулон и вошёл в состав Учебной дивизии 1-й эскадры. Весной 1937 года совершил непродолжительный поход к берегам Испании. 10 июня 1939 года был включён в состав 5-й эскадры, на нём стал держать флаг контр-адмирал Моро.
С началом Второй мировой войны «Дюгэ Труэн» действовал в Центральной Атлантике, сопровождая конвои, а также участвуя в поисковых операциях против немецких торговых судов и рейдеров. 16 октября 1939 года захватил немецкий пароход «Галле»[9]. В январе 1940 года вернулся во Францию и встал на ремонт. После окончания ремонта 1 мая 1940 года крейсер вошёл в состав дивизии Леванта, а в конце мая 1940 года включён в состав соединения X, которым командовал вице-адмирал Годфруа[9]. Задачей соединения было взаимодействие с британским флотом в восточной части Средиземного моря. Принял участие в набеговых операциях против Додеканезских островов 11 июня 1940 года, а 21—22 июня 1940 года против Тобрука.
3 июля 1940 года, когда британский флот начал операцию «Катапульта», направленную на нейтрализацию французских ВМС, «Дюгэ Труэн» находился в Александрии, вместе с рядом других французских кораблей. До применения насилия дело здесь не дошло, но после переговоров французские корабли были 5 июня 1940 года разоружены под британским контролем. В Александрии крейсер находился до 17 мая 1943 года, когда вице-адмирал Годфруа не решил присоединиться к союзникам.
4 июля 1943 года «Дюгэ Труэн» вместе с тяжёлым крейсером «Сюффрен» начал переход вокруг Африки и 3 сентября 1943 года прибыл в Дакар. Здесь корабль проходил модернизацию до конца 1943 года. В первой половине 1944 года «Дюгэ Труэн» действовал в Средиземном море как быстроходный войсковой транспорт. В августе 1944 года входил в состав 3-ей дивизии крейсеров и участвовал в оказании огневой поддержки союзным войскам во время их высадки 15—17 августа 1944 года в Южной Франции. Далее вновь занимался войсковыми перевозками и лишь в апреле 1945 года был привлечён к обстрелу немецких позиций в районе Генуи[9].
После окончания Второй мировой войны «Дюгэ Труэн» был поставлен на длительный ремонт. 9 мая 1947 года крейсер был отправлен на Дальний Восток и 14 ноября 1947 года прибыл в Сайгон, где его сделали флагманом Дальневосточной дивизии. 5 июня 1948 года на борту крейсера было подписано мирное соглашение о мирном объединении Вьетнама. У берегов Индокитая «Дюгэ Труэн» действовал в последующие четыре года, оказывая огневую поддержку французским войскам в их борьбе с вьетнамскими повстанцами. Всего крейсер провёл 18 боевых стрельб, израсходовав 631 саряд главного калибра - больше, чем за всю Вторую мировую войну.
22 сентября 1951 года «Дюгэ Труэн» покинул Индокитай и 22 октября 1951 года прибыл в Тулон. 1 декабря 1951 года крейсер вывели в резерв, а 29 марта 1952 года исключили из списков флота. 27 марта 1953 года «Дюгэ Труэн» был продан на слом.
«Ламотт-Пике»
В 1926—1931 годах являлся флагманом 3-й эскадры французского флота, действовал в Атлантике и на Средиземном море[9]. 2 ноября 1935 года «Ламотт-Пике» был отправлен в Индокитай, где сменил крейсер «Примоге» в качестве флагмана французских ВМС на Дальнем Востоке. Прибыл в Сайгон 30 декабря 1935 года и базировался на этот порт до конца своей карьеры. В 1936 — 1939 годах посетил ряд дальневосточных портов. обеспечивал безопасность французских граждан в Шанхае, в ходе японо-китайской войны.
В начале Второй мировой войны действовал в дальневосточных водах. В ходе франко-тайской войны принял участие в сражении у Ко-Чанга 17 января 1941 года, где возглавлял отряд французских кораблей. Сражение завершилось разгромом тайского флота. Действуя совместно с четырьмя авизо, «Ламотт-Пике» сыграл решающую роль в победе французов. Именно его артиллерийский огонь нанёс тяжёлые повреждения тайскому броненосцу береговой обороны «Тонбури», а также способствовал потоплению двух тайских миноносцев. В ходе боя крейсер выпустил 450 снарядов и 6 торпед, сам не получив попаданий и не понеся никаких потерь.
В дальнейшем «Ламотт-Пике» редко выходил в море в силу нехватки топлива и плохого состояния машин. В сентябре 1941 года он прошёл докование в Осаке, но после возвращения в Индокитай походов больше не совершал. 1 января 1944 года «Ламотт-Пике» был выведен в резерв и использовался в качестве несамоходного учебного корабля. 12 января 1945 года был потоплен в Камрани американской палубной авиацией[9].
«Примоге»
Служба «Примоге» началась с кругосветного плавания, которое крейсер совершил в 1927 году. И в дальнейшем, корабль провёл серию дальних походов в северной и Южной Атлантике. В 1932—1936 годах «Примоге» служил на Дальнем Востоке. В 1936 году крейсер вернулся во Францию и прошёл ремонт. В 1937 году «Примоге» вновь действовал на Дальнем Востоке, в частности, обеспечивая безопасность французских граждан в Шанхае. 28 июля 1939 года покинул Дальний Восток.
Начало Второй мировой войны застало «Примоге» в Африке, в порту Такоради. Крейсер сразу же принял участие в сопровождении нескольких конвоев, после чего 25 ноября 1939 года прибыл на ремонт в Лорьян. После ремонта «Примоге» с марта 1940 года базировался на Оран, действуя в Атлантике. 1 апреля 1940 года крейсер прибыл в Фор-де-Франс на Мартинике, откуда совершил ряд походов в Карибском море. 6 мая 1940 года высадил десант в районе Арубы, с целью защиты нефтяных разработок[10]. В этом же районе 10 мая 1940 года потопил немецкое судно «Антилла».
19 июня 1940 года «Примоге» прибыл в Брест, а 25 июня вышел в Касабланку с грузом золота из запасов Банка Франции. В сентябре 1940 года действовал у берегов Экваториальной Африки, где сумел избежать перехвата британскими крейсерами и вернулся в Касабланку[10]. 1941—1942 года крейсер провёл, почти всё время отстаиваясь в базе, и лишь изредка выходя в море. В апреле 1942 года «Примоге» стал флагманом 2-й лёгкой эскадры, куда кроме него вошли один дивизион контр-миноносцев и два дивизиона эсминцев.
К моменту высадки англо-американских сил в Северной Африке 2-я лёгкая эскадра оказалась почти единственной боеспособной силой флота Виши в этом регионе[10]. 8 ноября 1942 года, в ходе нападения американских сил на Касабланку, «Примоге», несмотря на проходивший на нём ремонт, вышел в море в сопровождении пяти эсминцев и вступил в бой с американским соединением. Столкновение оказалось скоротечным в силу подавляющего превосходства американских сил. «Примоге» получил попадания снарядов с американского крейсера «Бруклин», а также попадания авиабомб с пикирующих бомбардировщиков SBD «Даунтлесс», действовавших с авианосца «Рейнджер». В результате, крейсер был тяжело повреждён и выбросился на берег, после чего горел всю ночь. Погибло 45 членов экипажа, включая командира - капитана 1-го ранга Мерсье, более 200 человек было ранено.
После войны было признано нецелесообразным восстанавливать слишком сильно повреждённый корабль. 9 мая 1951 года было принято решение на месте разобрать «Примоге» на металл.
Оценка проекта
Проект «Дюгэ Труэн» заслуживает неоднозначной оценки. С одной стороны, эти корабли стали этапными в мировом военном кораблестроении. Первые крупные корабли, спроектированные и построенные после Первой мировой войны, они стали первыми в мире лёгкими крейсерами, получившими башенную артиллерию главного калибра, размещённую по линейно-возвышенной схеме. Таким образом, проект «Дюгэ Труэн» предопределили облик крейсеров межвоенного периода. Достаточно высоко оценивалась огневая мощь новых крейсеров, их торпедное вооружение, на высоте были скорость и мореходность.
Вместе с тем, крейсера типа «Дюгэ Труэн» отличала крайне слабая, фактически, символическая броневая защита, которая не позволяла надеяться на успех в бою с серьёзным противником. Командиры крейсеров считали свои корабли скорее очень крупными эсминцами, нежели крейсерами. Ещё одним недостатком стала малая дальность плавания, позволявшая использовать эти крейсера лишь на ограниченных морских театрах[11].
Напишите отзыв о статье "Лёгкие крейсера типа «Дюгэ Труэн»"
Примечания
- ↑ Патянин С. В., Дашьян А. В. и др. Крейсера Второй мировой. Охотники и защитники. — М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2007. — С. 269. — ISBN 5-69919-130-5.
- ↑ Le Masson H. Navies of the Second World War The French Navy Volume 1. — London: Macdonald&Co Publishers Ltd, 1969. — P. 6. — ISBN 0-356-02834-2.
- ↑ Le Masson H. Navies of the Second World War The French Navy Volume 1. — P. 8.
- ↑ Патянин С.В. Лёгкие крейсера типа «Дюгэ Труэн». — С. 28.
- ↑ Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — P. 293. — ISBN 0-87021-459-4.
- ↑ Campbell J. Naval weapons of World War Two. — P. 306.
- ↑ Campbell J. Naval weapons of World War Two. — P. 310.
- ↑ Патянин С. В., Дашьян А. В. и др. Крейсера Второй мировой. Охотники и защитники. — С. 267.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Whitley M. J. Cruisers of World War Two. An international encyclopedia. — London: Arms & Armour, 1995. — P. 28. — ISBN 1-85409-225-1.
- ↑ 1 2 3 Whitley M. J. Cruisers of World War Two. An international encyclopedia. — P. 29.
- ↑ Патянин С.В. Лёгкие крейсера типа «Дюге-Труэн» // Морская компания. — 2006. — № 3. — С. 42.
Ссылки
[www.wunderwaffe.narod.ru/Magazine/MKA/2007_01/04.htm Лёгкие крейсера типа «Дюгэ Труэн»]
[www.navycollection.narod.ru/library/Garros/contents.htm Гаррос Л. Военно-морской флот Франции во Второй мировой войне]
Литература
- Ненахов Ю. Ю. Энциклопедия крейсеров 1910—2005. — Минск: Харвест, 2007. — ISBN 5-17-030194-4.
- Патянин С. В., Дашьян А. В. и др. Крейсера Второй мировой. Охотники и защитники. — М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2007. — ISBN 5-69919-130-5.
- Патянин С. В. Французские крейсера Второй мировой. «Военно-морское предательство». — М: Яуза, ЭКСМО, 2012. — ISBN 978-5-699-58415-4.
- Патянин С.В. Лёгкие крейсера типа «Дюге-Труэн» // Морская компания. — 2006. — № 3. — С. 27-42.
- Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — ISBN 0-87021-459-4.
- Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1945. — London: Conway Maritime Press, 1980. — ISBN 0-85177-146-7.
- Osborne E. W. Cruisers and Battle cruisers. An illustrated history of their impact. — Denver, USA: ABC-CLIO, 2004. — ISBN 1-85109-369-9.
- Le Masson H. Navies of the Second World War The French Navy Volume 1. — London: Macdonald&Co Publishers Ltd, 1969. — ISBN 0-356-02834-2.
- Jordan J., Moulin J. French Cruisers. 1922—1956. — London: Seafort Publishing, 2013. — ISBN 978-1-84832-133-5.
- Whitley M. J. Cruisers of World War Two. An international encyclopedia. — London: Arms & Armour, 1995. — ISBN 1-85409-225-1.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Лёгкие крейсера типа «Дюгэ Труэн»
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.
С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.
У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
