Лёгкие крейсера типа «Кёнигсберг II»
Лёгкие крейсера типа «Кёнигсберг II» — тип крейсеров германского императорского флота времён Первой мировой войны. Являлись дальнейшим развитием лёгких крейсеров типа «Висбаден». Построено 4 единицы: «Кёнигсберг» (SMS Königsberg), «Карлсруэ» (SMS Karlsruhe), «Эмден» (SMS Emden), «Нюрнберг» (SMS Nurnberg). Были названы в честь кораблей погибших в начальный период войны. Второй серией этих лёгкий крейсеров стали корабли типа «Кёльн II».
Конструкция
Вооружение
Главный калибр состоял из восьми 15 см SK L/45 орудий в одиночных установках. Два из них были помещены бок о бок впереди на баке, четыре расположены в средней части судна, по два с каждой стороны, и два помещены линейно-возвышенно на корме. Пушки имели максимальную дальность до 17 600 м[2]. Боекомплект составлял 1040 выстрелов или 130 снарядов на ствол. Зенитное вооружение кораблей состояло из пары 8,8 см SK L/45 зенитных орудий. Крейсера были также оснащены четырьмя 50 см торпедными аппаратами: двумя 50 см подводными и двумя надводными с общим запасом из восьми торпед. Кроме того крейсера могли принимать до 200 морских мин[3].
Броня
Схема броневой защиты была изменена по сравнению с предыдущим типом[4]. Протяжённый, хотя и довольно узкий из броневой пояс 60-мм никелевой брони, в носовой части он имел толщину 18 мм, в кормовой небольшой пояс находился в районе рулевой машины ниже ватерлинии, горизонтальный участок броневой палубы имел толщину 20 мм никелевой брони, скосы имели толщину 40 мм. Главный пояс замыкал 40 мм носовой траверз. В носу плоская палуба толщиной 20 мм располагалась ниже ватерлинии, как на крейсерах-минных заградителях типа «Бруммер». Комовая оконечность защищалась 40 мм палубой и 60 мм скосами. Боевая рубка имела толщину стенок из 100 мм крупповской брони, а стальную 20 мм крышу из никелевой брони. Орудия главного калибра прикрывались щитами толщиной 50 мм. Дальномер прикрывался 30 мм бронёй.
Служба
Название | Верфь | Закладка | Спуск на воду | Вступление в строй | Судьба |
---|---|---|---|---|---|
«Кёнигсберг» | AG Weser | август 1914 года | 18 декабря 1915 г. | 12 августа 1916 г. | |
«Карлсруэ» | Kaiserliche Werft Wilhelmshaven | май 1915 года | 31 января 1916 г. | 15 ноября 1916 г. | |
«Эмден» | AG Weser | 1914 год | 1 февраля 1916 г. | 16 декабря 1916 г. | |
«Нюрнберг» | Howaldtswerke | 1915 год | 14 апреля 1916 г. | 15 февраля 1917 г. |
Напишите отзыв о статье "Лёгкие крейсера типа «Кёнигсберг II»"
Примечания
- ↑ Все данные на момент вступления в строй
- ↑ [www.navweaps.com/Weapons/WNGER_59-45_skc16.htm 15cm SK L/45]
- ↑ Gröner. Band 1. — P.141
- ↑ Gröner. Band 1. — P.137
Ссылки
- С. Б. Трубицын. [www.wunderwaffe.narod.ru/Magazine/BKM/Germ_Cr_WWI/14.htm Легкие крейсера Германии 1914—1918 гг. Тип «Кенигсберг II»]
Литература
- Вильсон Х. Линкоры в бою. 1914—1918. — М.: ЭКСМО, 2002.
- Больных А. На океанских просторах. — М.: АСТ, 2000.
- Conway's All The Worlds Fighting Ships, 1906—1921 / Gray, Randal (ed.). — London: Conway Maritime Press, 1985. — 439 p. — ISBN 0-85177-245-5.
- Gröner, Erich. Die deutschen Kriegsschiffe 1815-1945 Band 1: Panzerschiffe, Linienschiffe, Schlachschiffe, Flugzeugträger, Kreuzer, Kanonenboote. — Bernard & Graefe Verlag, 1982. — 180 p. — ISBN 978-3763748006.
|
|
Отрывок, характеризующий Лёгкие крейсера типа «Кёнигсберг II»
– Ничего… Нет…– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.