Лёгкие крейсера типа «Магдебург»
Лёгкие крейсера[прим. 2] типа «Магдебург» — тип крейсеров германского императорского флота времён Первой мировой войны. Первые полноценные лёгкие крейсера Германии. Являлись развитием малых крейсеров типа «Кольберг». Построено 4 единицы: «Магдебург» (SMS Magdeburg), «Бреслау» (SMS Breslau), «Штральзунд» (SMS Stralsund), «Страссбург» (SMS Straßburg). Все четыре крейсера принимали активное участие в боевых действиях, и именно крейсера этой серии, открыли и закрыли счёт боевых потерь немецких лёгких крейсеров в Первой мировой войне. Первым стал «Магдебург», выскочивший на камни и уничтоженный внутренним взрывом 23 августа 1914 года. Последним — «Бреслау», подорвавшийся на мине в Эгейском мере 25 января 1918 года. «Штральзунд» и «Страсбург» уцелели и после поражения Германии вошли под новыми названиями в состав французского и итальянского флотов: первый стал именоваться «Мюльгаузом», второй «Таранто». Их усовершенствованным вариантом стали лёгкие крейсера типа «Карлсруэ».
Содержание
Проектирование
На кораблях данной серии продолжились эксперименты по отработке оптимальной энергетической установки и количества гребных валов: «Магдебург» и «Штральзунд» имели 3 турбины и три винта, «Бреслау» — 2 турбины и четыре винта, «Страссбург» — 2 турбины и два винта. Проектная скорость для крейсеров была одинакова: 27 узлов при мощности механизмов 25 000 л. с.[2]
Впервые немцы включили броневой пояс в силовую схему корпуса, что позволило заметно снизить общую массу. Кроме того, набор корпуса производился по так называемой продольной системе. До этого продольную систему набора применяли только для небольших боевых кораблей, в основном эсминцев.
Немецким инженерам удалось решить все проблемы, причём настолько успешно, что использование брони в конструкции корпуса и продольная система набора постепенно стали стандартными на всех флотах[3].
Конструкция
Крейсера были спроектированы под руководством старшего кораблестроителя доктора Ханса Бюкнера.
Первое, самое заметное изменение — форма корпуса. В прошлое ушли все «отголоски французской моды» вроде плавных форм таранных образований или завала бортов. Крейсера типа «Магдебург» получили корпус, образованный большими плоскими поверхностями вертикальных бортов, прямой наклонный форштевень вместо округлого «бивня» и высокий полубак[4].
Это первые в Германии малые крейсера нового типа, отличавшиеся от прежних, чисто бронепалубных, тем, что они, кроме броневой палубы, имели броневой пояс по ватерлинии. От своих предшественников они так же отличались увеличенным до 50 см (против прежних 45 см) калибром торпед и повышенным полным запасом угля (1200 т вместо 960 т).
Крейсера имел нормальное водоизмещение 4570 т, всего на 200 т больше чем предшественники, длину 136 м по ватерлинии, ширину 13,5 м, осадку 5,1 м. Главные механизмы включали турбины общей мощностью 25 000 л. с., 16 котлов военно-морского типа в четырёх котельных отделениях. Проектная скорость хода достигала 27 узлов, дальность плавания 5820 миль на ходу 12 узлов и 900 на 25[2].
Вооружение
Главный калибр состоял из двенадцати 10,5 см SK L/45 орудий в одиночных установках. Два из них были помещены бок о бок впереди на баке, восемь расположены в средней части судна, четыре с каждой стороны, и два помещены бок о бок на корме. Пушки имели максимальную дальность до 12 700 м[5]. Боекомплект составлял 1800 выстрелов. Крейсера были также оснащены двумя 50 см траверсными подводными торпедными аппаратами с общим запасом из пяти торпед. Кроме того крейсера могли принимать до 120 морских мин[6].
Бронирование
Броневой пояс был протяжённый (более 3/4 длины), хотя и довольно узкий из 60-мм никелевой брони, дальше носовой части он имел толщину 18 мм, в кормовой отсутствовал, горизонтальный участок броневой палубы (кроме кормовой оконечности) имел толщину 20 мм никелевой брони, скосы имели толщину 40 мм[7]. Высота главного пояса составляла 2,6 м при нормальной осадке 1,3 метра уходило под воду. Чуть сзади начала главного пояса походил 40 мм носовой траверз. Кормовая оконечность защищалась 40 мм палубой и 60 мм скосами. Боевая рубка имела толщину стенок из 100 мм крупповской брони, а стальную 20 мм крышу из никелевой брони. Орудия главного калибра прикрывались щитами толщиной 50 мм. Дальномер прикрывался 30 мм бронёй[2].
Цена
Средняя стоимость одного крейсера составила 7,77 миллиона марок, меньше, чем у предыдущей бронепалубной четвёрки. На снижение стоимости повлияло упрощение конструкции и снижение цены турбоагрегатов, освоенных германской промышленностью[4].
Служба
| Название | Заложен | Спущен на воду | Введен в строй |
|---|---|---|---|
| «Магдебург» | 1910 год | 13 мая 1911 года | 2 августа 1912 года |
| «Бреслау» | 1910 год | 18 мая 1911 года | 10 мая 1912 года |
| «Штральзунд» | 1910 год | 4 ноября 1911 года | 10 декабря 1912 года |
| «Страссбург» | 1910 год | 24 августа 1911 года | 9 октября 1912 года |
Магдебург
Крейсер «Магдебург» был заложен компанией «Везер» на верфях в городе Бремен в 1910 году. Спуск на воду состоялся 13 мая 1911 года, введён в состав флота 20 августа 1912 года. Использовался в качестве учебного корабля для минеров. После начала войны — в составе флота Балтийского моря. В течение первых недель войны крейсер осуществлял бомбардировки и постановку мин возле Либавы. В дальнейшем был послан в Финский залив, где 26 августа 1914 года в тумане сел на камни у острова Оденхольм. Попытки спасти корабль закончились неудачей. Из-за невозможности спасти крейсер был подорван своим экипажем и добит подошедшими русскими крейсерами. Немецкие суда успели снять часть экипажа, но затем были отогнаны огнём русских судов.
«Магдебург» стал первым немецким лёгким крейсером, погибшим в мировую войну. Корпус корабля долгие годы находился в точке с координатами 59°18′ с. ш. 23°21′ в. д. / 59.300° с. ш. 23.350° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.300&mlon=23.350&zoom=14 (O)] (Я).
Бреслау
«Бреслау» построен на верфи «Вулкан» (Штеттин). Заложен в 1910 году, спущен на воду 18 мая 1911 года. Вошел в состав флота 10 мая 1912 года. С 1912 года в составе Средиземноморской крейсерской эскадры.
8 августа Гёбен и Бреслау встретились, вблизи города Наксос, а через два дня они вошли в Дарданеллы. Чтобы соблюсти требования нейтралитета, Германия 16 августа передала оба корабля в Османскую флоту, хотя скорее всего, продажа была просто уловка. 23 сентября, Сушон принял предложение командовать турецким флотом. «Бреслау» был переименован «Мидилли», а «Гёбен» был переименован «Султан Явуз Селим»; их немецкие экипажи оставались на кораблях и надел османские форму и фески. Так «Бреслау» оказался в центре политической акции, в которой два корабля во главе с незаурядным и деятельным адмиралом сумели оживить и резко усилить в Турции прогерманские настроения и, несмотря на действия английского, русского, французского и американского послов, вовлекли Турцию в войну против Антанты.
В первом бою «Гёбена» с русским флотом 18 ноября вблизи мыса Сарыч «Бреслау» оставался вне досягаемости огня русских кораблей. 5—7 декабря прикрывал акцию с высадкой у Сулины доставленных транспортом 24 диверсантов, одетых в русскую форму. После этого «Бреслау» успел обстрелять под Севастополем русские тральщики, избежав попаданий бомб атаковавших его гидросамолетов.
20 января 1918 года крейсер подорвался сразу на пяти английских минах и затонул. Вместе с крейсером погибло 330 человек. Могила «Бреслау» — последнего легкого крейсера Германии, погибшего в 1-ю мировую войну — 40°05' N 26°02' О.
Страссбург
«Страссбург» построен на военно-морской верфи Вильгельмсхафена. Заложен в 1910 г., спущен 24 августа 1911 года, вошёл в состав флота 9 октября 1912 года. В 1913—1914 годах — заграничное плавание.
В начале войны крейсер входил в состав Флота Открытого моря.28. Крейсер принял участие в Гельголандском сражении. В декабре 1914 года крейсер участвовал в рейде на Скарборо, Хартлпуле и Уитби. В марте 1915 года переведен на Балтику, принял участие в обстреле Паланги. 8 августа 1915 года участвовал в форсировании Ирбенского пролива. Осенью 1917 года участвовал в операции по захвату Моонзундских островов.
После окончания войны был передан в Шербуре Италии и переименован в «Таранто».
Штральзунд
«Штральзунд» построен на заводе «Везер» (Бремен). Заложен в 1910 году, спущен 4 ноября 1911 года, вошёл в состав флота 10 декабря 1912 года. 28.8.1914 «Штральзунд» получил лёгкие повреждения в бою в Гельголандской бухте. В 1916 году крейсер получил семь 150-мм орудий, два из которых были установлены линейно-возвышенно на корме. Бортовой залп составил пять орудий. Так же на нём были установлены две 88-мм зенитки.
После окончания войны корабль передан Франции (3.8.1920), и он был переименован в «Мильхауз».
Оценка проекта
По сочетанию тактико-технических характеристик на момент появления крейсера не имели аналогов в мире и оказали существенное влияние на мировое военное судостроение в целом. Отличались хорошим бронированием, системой подводной защиты, неплохими мореходными качествами и маневренностью. Одним из недостатков был малый калибр артиллерийского вооружения, что заставило в ходе войны перевооружить крейсера 150-мм орудиями[8]. Сравнение германских кораблей с британскими Таунами одних лет постройки показывает, что немцы превзошли англичан как в мощности машин, так и в ходовых качествах, немецкие малые броненосные крейсера обходили британский аналог примерно на два узла[4].
| Сравнительные ТТХ турбинных крейсеров | ||||||||||
| Характеристики | «Тикума»[9]
|
«Адмирал Шпаун»[10]
|
«Эктив»[11]
|
«Веймут»[12]
|
«Кольберг»[13]
|
«Магдебург»[2]
| ||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Год закладки | 1909 | 1908 | 1910 | 1910 | 1907 | 1910 | ||||
| Год ввода в строй | 1912 | 1910 | 1911 | 1911 | 1909 | 1912 | ||||
| Размерения, м (Д×Ш×О) | 144,8×14,2×5,1 | 130,6×12,8×5,3 | 123,8×12,6×4,7 | 138,1×14,8×4,82 | 130×14×5,36 | 138,7×13,5×5,1 | ||||
| Водоизмещение, т[прим. 3] | 5080 | 3500 | 3495 | 5334 | 4362 | 4570 | ||||
| Вооружение | 8 — 15,2-см, 4 — 8-см[14], ТА 3×1 — 45-см | 7 — 10-см, 1 — 4,7-см | 10 — 102-мм, 4 — 47-мм, ТА 2×1 — 450-мм | 8 — 152-мм, 4 — 47-мм, ТА 2×1 — 533-мм | 12 — 10,5-см, 4 — 5,2-см, ТА 2×1 — 45-см | 12 — 10,5-см, ТА 2×1 — 50-см | ||||
| Бронирование, мм | Палуба — 57-38, пояс — 89-50, рубка — 102 (Палуба — 22, борт в районе торпедного отсека — 89, скосы — 57, рубка — 102[14]) |
Палуба — 20, пояс — 60, рубка — 50 | Палуба — 25, рубка — 102 | Палуба — 51 — 19, рубка — 102 | Палуба — 20 — 40, скосы — 50 — 80, щиты орудий — 50, рубка — 100 | Палуба — 20 — 40, скосы — 40, пояс — 60, щиты орудий — 50, рубка — 100 | ||||
| Энергетическая установка, л. с. | ПТ, 22 500 | ПТ, 25 130 | ПТ, 18 000 | ПТ, 22 000 | ПТ, 19 000 | ПТ, 25 000 | ||||
| Дальность плавания, морские мили | 10 000 на 10 узлах 5000 на 16 узлах[15] |
4200 на 10 узлах | 5600 на 10 узлах | 3500 на 14 узлах | 5820 на 12 узлах | |||||
| Проектная скорость, узлов | 26 | 25 | 25 | 25,5 | 27 | |||||
| Максимальная скорость, узлов | 26,79 — 27,14 | 27,01 | 25,1 — 25,9 | 25,6 — 26,0 | 26,3 — 26,8 | 27,5 — 28,2 | ||||
Напишите отзыв о статье "Лёгкие крейсера типа «Магдебург»"
Примечания
- ↑ Все данные на момент вступления в строй
- ↑ По немецкой классификации того времени — малые крейсера (нем. Kleiner Kreuzer)
- ↑ Для британских и американских кораблей в источниках водоизмещение даётся в длинных тоннах, поэтому оно пересчитано в метрические тонны
Использованная литература и источники
- ↑ Цветков И. Ф. Гвардейский крейсер «Красный Кавказ» Ленинград. Судостроение. 1990 г. стр. 20
- ↑ 1 2 3 4 Gröner. Band 1. — P.135
- ↑ В. Кофман [modelist-konstruktor.com/morskaya_kollekcziya/pryamye-nasledniki-po-imeni ПРЯМЫЕ НАСЛЕДНИКИ ПО ИМЕНИ] // Моделист-Конструктор. — М.: ЗАО «Редакция Моделист-Конструктор», 2009. — № 06. — С. 32-34. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0131-2243&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0131-2243].
- ↑ 1 2 3 Крейсера, 2015, с. 204.
- ↑ [www.navweaps.com/Weapons/WNGER_41-45_skc06.htm Germany 10.5 cm/45 (4.1") SK L/45]
- ↑ Gröner. Band 1. — P.136
- ↑ Erwin Strohbusch, 1981, S. 93.
- ↑ Справочник по корабельному составу, 1996.
- ↑ Conway's, 1906—1921. — P.237
- ↑ Conway's, 1906—1921. — P.336
- ↑ Conway's, 1906—1921. — P.53
- ↑ Conway's, 1906—1921. — P.52
- ↑ Gröner. Band 1. — P.134
- ↑ 1 2 Лакруа и Уэллс, 1997, p. 788.
- ↑ Лакруа и Уэллс, 1997, p. 789.
Литература
- Вильсон Х. Линкоры в бою. 1914—1918. — М., ЭКСМО, 2002.
- Больных А. На океанских просторах. — М.: АСТ, 2000.
- Лисицын Ф. В. Крейсера Первой мировой / ответственный редактор Л. Незвинская. — М.: Яуза, ЭКСМО, 2015. — 448 с. — (Война на море). — 1400 экз. — ISBN 978-5-699-84344-2.
- Ю. В. Апальков. ВМС Германии 1914—1918 гг. Справочник по корабельному составу. "Морская Коллекция", №3. — Моделист-Конструктор, 1996. — (Морская Коллекция).
- Conway's All The Worlds Fighting Ships, 1906—1921 / Gray, Randal (ed.). — London: Conway Maritime Press, 1985. — 439 p. — ISBN 0-85177-245-5.
- Eric Lacroix, Linton Wells II. Japanese cruisers of the Pacific war. — Annapolis, MD: Naval Institute Press, 1997. — 882 с. — ISBN 1-86176-058-2.
- Gröner, Erich. Die deutschen Kriegsschiffe 1815-1945 Band 1: Panzerschiffe, Linienschiffe, Schlachschiffe, Flugzeugträger, Kreuzer, Kanonenboote. — Bernard & Graefe Verlag, 1982. — 180 p. — ISBN 978-3763748006.
- Erwin Strohbusch Leichter Kreuzer aus den Jahren 1908 bis 1918: II. Die Flottenkreuzer // Marine Rundschau International : журнал. — 1981. — № 2. — С. 93-98.
Ссылки
- [www.worldwar1.co.uk/cruisers/sms-magdeberg.html Magdeburg Class Light Cruisers]
- [wunderwaffe.narod.ru/Magazine/MK/1996_03/06.htm Легкие и бронепалубные крейсера]
- [www.wunderwaffe.narod.ru/Magazine/BKM/Germ_Cr_WWI/08.htm Тип "Магдебург"]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Лёгкие крейсера типа «Магдебург»
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.
Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
