Лёгкие крейсера типа «Уганда»
Лёгкие крейсера типа «Уганда» — тип лёгких крейсеров Королевского военно-морского флота Великобритании времён Второй мировой войны. Всего для британского флота построено 3 единицы: «Уганда» (англ. Uganda), «Ньюфаундленд» (англ. Newfoundland), «Цейлон» (англ. Ceylon). Относились к крейсерам типа Colony второй серии. Стали развитием лёгких крейсеров типа «Фиджи».
Содержание
История создания
Три крейсера, причисленных в дальнейшем к проекту «Уганда», первоначально были заложены как крейсера типа «Фиджи». Однако под впечатлением потерь, нанесённых британскому флоту немецкой авиацией в ходе эвакуации британских войск из Дюнкерка, в июне 1940 года было принято решение об усилении зенитного вооружения строящихся крейсеров[2]. Работы на первых восьми крейсерах продвинулись слишком далеко для внесения радикальных изменений в проект, поэтому фактически были перестроены лишь крейсера, находившиеся в низкой готовности — «Уганда», «Цейлон» и «Ньюфаундленд»[3].
Крайне плотная компоновка крейсеров типа «Фиджи», вызванная стремлением разместить 12 152-мм орудий в пределах стандартного водоизмещения 8000 тонн, соответствовавших ограничениям Лондонского морского договора 1936 года, не позволяли усилить зенитное вооружение кораблей без серьёзных изменений. Первоначальным проектом предусматривалось заменить кормовую возвышенную башню 152-мм орудий на две 102-мм спаренных установки зенитных орудий Mk.XIX, но затем решили ограничиться только одной такой установкой, зато добавить четвёртый зенитный директор и оборудовать все зенитные установки силовым приводом[4]. Тем не менее, это вариант не стал окончательным. В конечном счёте, решили отдать предпочтение ближней ПВО и на крейсерах появился третий зенитный автомат «Пом-пом» — счетверённая установка калибра 40 мм. Проект был утверждён в феврале 1941 года[3].
Конструкция
Конструктивно крейсера типа «Уганда» немногим отличались от типа «Фиджи». Изменения в конструкции касались лишь вооружения. Вместо кормовой башни 152-мм орудий они несли счетверённый «Пом-пом», а два других «Пом-пома» были передвинуты вперёд, что улучшило сектора их обстрела. Изменилось и расположение зенитных директоров. По оценке британских моряков, эффективность ПВО типа «Уганда» была в полтора раз выше, чем у типа «Фиджи»[3]. Силовая установка была форсирована до 80 000 л.с. Их ЭУ обладала самой большой удельной мощностью среди всех британских крейсеров периода Второй мировой войны — 55,6 л. с./т.
Служба
«Уганда»
Заложен 20 августа 1939 года на верфи «Виккерс-Армстронг» (англ. Vickers Armstrong) в Тайне, спущен 7 августа 1941 года, вступил в строй 3 января 1943 года. После вступления в строй вошёл в состав Флота метрополии. В апреле 1943 года действовал у берегов Северной Африки. Затем был передан Средиземноморскому флоту и в июле 1943 года поддерживал артиллерийским огнём союзнические войска в ходе высадки на Сицилии[4]. 13 сентября 1943 года был атакован с воздуха бомбардировщиком Do-217 и получил попадание управляемой авиационной бомбы FX-1400. Бомба пробила корпус крейсера насквозь и взорвалась под днищем. В результате корабль потерял ход и принял 1300 тонн воды[5].
Крейсер был направлен в США, где ремонтировался с октября 1943 года до октября 1944 года на верфи ВМС в Чарльстоне. 21 октября 1944 года крейсер был передан ВМС Канады[4]. В январе 1944 года, пройдя Суэцким каналом, он вошёл в состав Тихоокеанского флота Великобритании. «Уганда» участвовал в операциях против Окинавы и Формозы, а также в рейде к островам Рюкю весной 1945 года. 14 — 15 июня он обстреливал острова Трук. В июле он принимал участие в последних рейдах союзнического флота против Японии. 27 июля 1945 года крейсер ушёл на ремонт в Канаду, куда прибыл 10 августа 1945 года[6].
После войны корабль использовался как учебный. 14 января 1952 года его переименовали в «Квебек» (англ. Quebec). 13 июля 1956 года крейсер исключили из состава флота. Далее его продали на металлолом японской компании и 6 февраля 1961 года «Квебек» завершил свой последний поход в Осаке, куда он прибыл на разборку[6].
«Ньюфаундленд»
Заложен 9 ноября 1939 года, спущен 19 декабря 1941 года, вступил в строй 21 января 1943 года.
«Цейлон»
Заложен 27 апреля 1939 года, спущен 30 июля 1942 года, вступил в строй 13 июля 1943 года.
Оценка проекта
Лёгкие крейсера типов «Фиджи» и «Уганда» проектировались с учётом как договорных ограничений, так и необходимости экономии средств. Британская империя не могла себе позволить массовое строительство мощных, но очень дорогих крейсеров типа «Белфаст»[7]. В целом с задачей создания универсального лёгкого крейсера конструкторы справились. Фактически единственным серьёзным недостатком стала слишком плотная компоновка, вынуждавшая снимать одну из башен главного калибра для усиления системы ПВО. Однако это объяснялось изначальными ограничениями водоизмещения. В рамках полученного задания британским конструкторам удалось создать корабли умеренные по своим характеристикам, но хорошо сбалансированные и надёжные, что подтвердила их длительная и успешная служба на всех театрах Второй мировой войны[8].
Напишите отзыв о статье "Лёгкие крейсера типа «Уганда»"
Примечания
- ↑ Все данные приведены на момент вступления в строй.
- ↑ Whitley M. J. Cruisers of World War Two. An international encyclopedia. — London: Arms & Armour, 1995. — P. 125. — ISBN 1-85409-225-1.
- ↑ 1 2 3 Патянин С. В., Дашьян А. В. и др. Крейсера Второй мировой. Охотники и защитники. — М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2007. — С. 98. — ISBN 5-69919-130-5.
- ↑ 1 2 3 Whitley M. J. Cruisers of World War Two. An international encyclopedia. — P. 126.
- ↑ Патянин С. В., Дашьян А. В. и др. Крейсера Второй мировой. Охотники и защитники. — С. 99.
- ↑ 1 2 Whitley M. J. Cruisers of World War Two. An international encyclopedia. — P. 23.
- ↑ Балакин С.А Крейсер «Белфаст» // Морская коллекция. — 1997. — № 1. — С. 15.
- ↑ Кофман В. Л. «Ответ от Чемберлена» // Моделист-конструктор. — 2010. — № 9. — С. 33.
Литература
- Ненахов Ю. Ю. Энциклопедия крейсеров 1910—2005. — Минск: Харвест, 2007. — ISBN 5-17-030194-4.
- Патянин С. В., Дашьян А. В. и др. Крейсера Второй мировой. Охотники и защитники. — М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2007. — 362 с. — ISBN 5-69919-130-5.
- Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1945. — London: Conway Maritime Press, 1980. — ISBN 0-85177-146-7.
- Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1947—1995. — Annapolis, Maryland, U.S.A.: Naval Institute Press, 1996. — ISBN 1-55750-132-7.
- Osborne E. W. Cruisers and Battle cruisers. An illustrated history of their impact. — Denver, USA: ABC-CLIO, 2004. — ISBN 1-85109-369-9.
- Smith P. C., Dominy J. R. Cruisers in Action 1939—1945. — London: William Kimber, 1981. — 320 p. — ISBN 0718302184.
- Whitley M. J. Cruisers of World War Two. An international encyclopedia. — London: Arms & Armour, 1995. — ISBN 1-85409-225-1.
| ||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Лёгкие крейсера типа «Уганда»
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.
Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
