Лёгкие крейсера типа «Фиджи»
Лёгкие крейсера типа «Фиджи» — тип лёгких крейсеров Королевского военно-морского флота Великобритании времён Второй мировой войны. Всего для британского флота построено 8 единиц: «Фиджи» (Fiji), «Кения» (Kenya), «Найджериа» (Nigeria), «Мауритиус» (Mauritius), «Тринидад» (Trinidad), «Гамбия» (Gambia), «Джамайка» (Jamaica), «Бермуда» (Bermuda).
Относились к крейсерам типа Colony первой серии. Стали британским вариантом крейсера, соответствующего условиям Лондонского морского договора 1936 года.
Содержание
История создания
Появление крейсеров типа «Фиджи» были прямым результатом второго Лондонского морского договора, который вступил в силу 26 июля 1937 года и заменил военно-морской договор 1930 года. Американцы и англичане отказаться от лимита на ограничение тоннажа, и осталось только качественное ограничение отдельных типов кораблей. Для лёгких крейсеров это ограничение было в 8000 дл. тонн стандартного водоизмещения. Британия наконец получила возможность построит 70 лёгких крейсеров, но тут стали сказываться разрушительные последствия правления Черчилля для Британской судостроительной промышленности и невозможности достигнуть нужного объём производства, помимо тяжёлого финансового положения судостроительных компаний имелась огромная нехватка высококвалифицированных судостроительных рабочих, что нельзя было исправить даже финансовыми вливаниями.
Британский флот испытывал потребность большем количестве крейсеров общего назначения, которые могли выступать в роли защитника торговли и, если необходимо в качестве составной части флота. После того, как крейсера проекта Дидо были заложены, началось проектирование восьмитысячников, три проекта несли смешанное вооружение из девяти 6" пушек и восьми 102-мм зениток, остальные несли 14-16 5,25" пушек. После изучения проектов, Совет попросил усилить вооружение крейсеров, что было реализовано в проектах K27 и K28, имевших двенадцать и десять 6 in орудий соответственно.
Конструкция
Появление этих крейсеров стало результатом ограничения стандартного водоизмещения строящихся крейсеров величиной в 8000 т. В результате переработки проекта крейсера типа «Саутгемптон», получился «Фиджи», в котором за счет более плотной компоновки сократили длину корпуса на 10 м. Пожертвовали мощностью ЭУ и ослабили бронирование, что позволило сохранить то же вооружение, что и у прототипа, причем использование транцевой кормы дало возможность избежать сильного падения скорости (всего на пол-узла). Пояс по ватерлинии, хоть и имел меньшую толщину за счёт меньшей длины корпуса, доходил до концевых башен ГК, а толщина броневой палубы, по сравнению с «Саутгемптон», даже увеличилась.
Энергетическая установка
Главная энергетическая установка состояла из четырёх турбозубчатых агрегатов Парсонса и четырёх трёхколлекторных паровых котлов Адмиралтейского типа. Схема — эшелонная; котлы расположены попарно в двух котельных отделениях, ТЗА — в двух машинных. Рабочее давление пара в котлах подняли с 24,61 кГ/см² (24,29 атм.) и 343°С до 28,1 атм. (28,47 кГ/см²) и температуры 370 °С, что выше чем на «Бруклинах» (28,2 кГ/см², температура — 342° С)[2]. Испытания на полную мощность «Фиджи» были завершены 5 мая 1940 года, два часа работы при 72 500 л.с. и два часа на 80 000 л.с. Фронтовые условия не позволили измерить скорость точно, но по оценкам скорость при стандартном водоизмещении, была 31½ узлов на 72 500л.с. и 32¼ — на 80 000 л.с. Водоизмещение «Фиджи» в начале войны составляло 8631, 8524, 10 724 дл. тонн — стандартное, лёгкое и полное, соответственно. Дальность на 16 узлах при чистом дне на крейсерских турбинах была между 5900 и 5700 морских миль. Скорость в море с чистым дном: 30,3 узла. Скорость в море достижимая через шесть месяцев после докования 30,1 узла.
Вооружение
Артиллерийское вооружение
Артиллерийское вооружение крейсеров типа «Фиджи» включало двенадцать 152-мм и восемь 102-мм универсальных орудий. Боекомплект и тех и других орудий сократили до 150 снарядов на ствол[3], это было сделано для соблюдения 8000 тонного ограничения стандартного водоизмещения, хотя вместимость погребов позволяла принимать по 200.
152-мм пушки Мк-XXIII с длиной ствола в 50 калибров являлись орудиями главного калибра на всех британских лёгких крейсерах предвоенной постройки, начиная с «Линдера». Первоначально они устанавливались в двухорудийных башнях Мк-XXI («Линдер», «Сидней», «Аретьюза»), затем в трёхорудийных Мк-ХХII (тип «Саутгемптон») и Мк-XXIII («Белфаст», «Фиджи»). Особенностью британских трёхорудийных башен было смещение среднего ствола назад на 0,76 м для того чтобы предотвратить рассеивание снарядов из за взаимного влияния дульных газов[4].
Торпедное вооружение
На крейсерах было зарезервировано место в средней части корабля для двух трёхтрубных торпедных аппарата TR-IV калибром 533 мм.
Служба
«Фиджи» — заложен 30 марта 1938 г., спущен 31 мая 1939 г., вступил в строй 5 мая 1940 г.
«Кения» — заложен 18 января 1938 г., спущен 18 августа 1939 г., вступил в строй 27 сентября 1940 г.
«Найджериа» — заложен 8 февраля 1938 г., спущен 18 июля 1939 г., вступил в строй 23 сентября 1940 г.
«Мауритиус» — заложен 31 марта 1938 г., спущен 19 июля 1939 г., вступил в строй 4 января 1941 г.
«Тринидад» — заложен 21 апреля 1938 г., спущен 21 марта 1940 г., вступил в строй 14 октября 1941 г.
«Гамбия» — заложен 24 июля 1939 г., спущен 30 ноября 1940 г., вступил в строй 21 февраля 1942 г.
«Джамайка» — заложен 28 апреля 1939 г., спущен 16 ноября 1940 г., вступил в строй 29 июня 1942 г.
«Бермуда» — заложен 30 ноября 1939 г., спущен 11 сентября 1941 г., вступил в строй 21 августа 1942 г.
Оценка проекта
Лёгкие крейсера типов «Фиджи» и «Уганда» проектировались с учётом как договорных ограничений, так и необходимости экономии средств. Британская империя не могла себе позволить массовое строительство мощных, но очень дорогих крейсеров типа «Белфаст»[5]. В целом с задачей создания универсального лёгкого крейсера конструкторы справились. Фактически единственным серьёзным недостатком стали слишком плотная компоновка, вынуждавшая снимать одну из башен главного калибра для усиления системы ПВО. Однако это объяснялось изначальными ограничениями водоизмещения. В рамках полученного задания британским конструкторам удалось создать корабли, умеренные по своим характеристикам, но хорошо сбалансированные и надёжные, что подтвердила их длительная и успешная служба на всех театрах Второй мировой войны[6].
| Сравнительные ТТХ типа «Фиджи» и его зарубежных аналогов | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Основные элементы |  «Ла Галиссоньер» |
 «Раймондо Монтекукколи»[7]
|
«Дюка д’Аоста»[7] |
 проект 26[8] |
 «Перт»[9] |
«Фиджи»[10] |
 «Атланта»[11] |
 «Нюрнберг»[12] |
| Водоизмещение, стандартное/ полное, т | 7600/9100 | 7431/8853 | 8317/10 374 | 7756/9287 | 6980/8965 | 8530 — 8735/10 450 — 11 086 | 6718/8340 | 7037/8897 |
| Энергетическая установка, л. с. | 84 000 | 106 000 | 110 000 | 110 000 | 72 500 | 72 500 | 75 000 | 72 600 |
| Максимальная скорость, узлов | 31 | 37 | 36,5 | 37 | 32,5 | 31,5 | 32,5 | 32 |
| Дальность плавания, миль на скорости, узлов | 5500 (18) | 4122 (18) | 3900 (14) | 3750 (18)[прим. 1] 2140 (18)[прим. 2] | 7000 (15) | 6520 (13) | 7530 (15) | 3280 (15) |
| Артиллерия главного калибра | 3×3 — 152-мм | 4×2 — 152-мм | 4×2 — 152-мм | 3×3 — 180-мм | 4×2 — 152-мм | 4×3 — 152-мм | - | 3×3 — 150-мм |
| Универсальная артиллерия | 4×2 — 90-мм | 3×2 — 100-мм | 3×2 — 100-мм | 6×1 — 100-мм | 4×2 — 102-мм | 4×2 — 102-мм | 8×2 — 127-мм | 4×2 — 88-мм |
| Лёгкая зенитная артиллерия | 4×2 — 13,2-мм | 4×2 — 37-мм, 4×2 — 13,2-мм | 4×2 — 37-мм, 4×2 — 13,2-мм | 6×1 — 45-мм/46, 4×1 — 12,7-мм | 3×4 — 12,7-мм | 2×4 — 40-мм, 2×4 — 12,7-мм | 4×4 — 28-мм, 8×1 — 20-мм | 4×2 — 37-мм, 4×1 — 20-мм |
| Торпедное вооружение | 2×2 — 550-мм ТА | 2×2 — 533-мм ТА | 2×3 — 533-мм ТА | 2×3 — 533-мм ТА | 2×4 — 533-мм ТА | 4×3 — 533-мм ТА | 4×2 — 533-мм ТА | 4×3 — 533-мм |
| Бронирование, мм | пояс — 105+20, палуба — 38, башни — 100, рубка — 95 | пояс — 60+30, палуба — 30, башни — 70, рубка — 100 | пояс — 70+30, палуба — 35, башни — 90, рубка — 100 | пояс — 50, палуба — 50, башни — 70, рубка — 150 | пояс — 76, палуба — 32, башни и барбеты — 25, погреба до 89 | пояс — 83, палуба — 51, башни — 51, барбеты — 50+50, погреба — 83 | пояс — 95, палуба — 32, башни — 25, рубка — 62, погреба до 95 | пояс — 50, палуба — 25, башни — 80, рубка — 100 |
| Экипаж, чел. | 674 | 648 | 694 | 734 | 570 | 733—920 | 623—820 | 896 |
- Комментарии к таблице
Напишите отзыв о статье "Лёгкие крейсера типа «Фиджи»"
Примечания
- ↑ Все данные приведены на момент вступления в строй.
- ↑ Самые скорострельные крейсера, 2012, с. 21.
- ↑ Freidman, British Cruisers, 2010, p. 403.
- ↑ Патянин, Дашьян, 2007, с. 77.
- ↑ Балакин С.А Крейсер «Белфаст» // Морская коллекция. — 1997. — № 1. — С. 15.
- ↑ Кофман В. Л. «Ответ от Чемберлена» // Моделист-конструктор. — 2010. — № 9. — С. 33.
- ↑ 1 2 Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1946. — P. 295.
- ↑ Патянин С.В., Дашьян А.В, Балакин К.С. и др. Все крейсера Второй мировой. — С. 313.
- ↑ Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1946. — P. 30.
- ↑ Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1946. — P. 34.
- ↑ Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1946. — P. 118.
- ↑ Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1946. — P. 231.
Литература
- Ненахов Ю. Ю. Энциклопедия крейсеров 1910—2005. — Минск, Харвест, 2007.
- Патянин С. В., Дашьян А. В. и др. Крейсера Второй мировой. Охотники и защитники. — М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2007. — 362 с. — (Арсенал коллекция). — ISBN 5-69919-130-5.
- Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1922—1946.- Annapolis, Maryland, U.S.A. : Naval Institute Press, 1996.
- M. J. Whitley. Cruisers of World War Two. An international encyclopedia. — London, Arms & Armour, 1995.
- Патянин С.В., Токарев М.Ю. [www.ozon.ru/context/detail/id/7463285/ Самые скорострельные крейсера]. — М.: Яуза, Эксмо, 2012. — 112 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-699-53781-5.
- Smithn P.C. Dominy J.R. Cruisers in Action 1939—1945. — London: William Kimber, 1981.
- Norman Freidman. British Cruisers in Two World Wars & After. — Seaforth, 2010. — 432 p. — ISBN 1848320787.
| ||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Лёгкие крейсера типа «Фиджи»
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
