Рудаков, Леонид Ефимович

Леони́д Ефи́мович Рудако́в (1913—1987) — архитектор и краевед, главный архитектор Липецкой области — начальник отдела по делам архитектуры администрации Липецкой области (1955—1961).

Л. Е. Рудаков окончил Московский архитектурный институт (МАрхИ). По распределению был направлен работать в Карело-Финскую АССР. Там он дослужился до председателя республиканского отделения Госстроя.

28 мая 1955 года (после того как в 1954 году создана Липецкая область) Рудаков был назначен начальником отдела по делам архитектуры областной администрации. Первые два года — с 1955 по 1956 — отдел занимался проектированием лишь в Липецке, где шло масштабное строительство. В области почти ничего не строилось.

Под руководством Рудакова был разработан макет центральной части Липецка. Тогда на ней появились многие нынешние магистрали, которых в 1950-е годы не было. Например, Сапёрный спуск и площадь Плеханова. Помимо этого Рудаков курировал создание ансамбля на площади Ленина и выступил в защиту Христорождественского собора, который хотели взорвать. Он занимался его реставрацией и приспособлением под краеведческий музей.

В 1961 году Рудаков был снят с должности за разрешение на ремонт Христорождественской церкви на улице 9-го Января. Его сменил на должности И. И. Медведев.

Впоследствии Л. Е. Рудаков работал в управлении капитального строительства (УКС) тракторного и станкостроительного заводов, в техническом отделе «Липецкгражданпроекта».

Был инициатором сноса здания на Петровском спуске, которое считали заводской канцелярией времён Петра I. Это было необходимо для строительства Петровского подземного перехода (см. подробнее Петровский проезд). Рудаков провел исторические исследования, которые показали, что здание являлось лишь пристройкой к канцелярии Нижних заводов и ценности не имеет.

Занимался краеведением и много писал книг.

Отрывок, характеризующий Рудаков, Леонид Ефимович

– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.