Седов, Леонид Иванович
Поделись знанием:
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
(перенаправлено с «Л. И. Седов»)
| Леонид Иванович Седов | ||||||||||||||||||||
 | ||||||||||||||||||||
| Дата рождения: | ||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения: | ||||||||||||||||||||
| Дата смерти: |
5 сентября 1999 (91 год) | |||||||||||||||||||
| Место смерти: | ||||||||||||||||||||
| Научная сфера: | ||||||||||||||||||||
| Место работы: | ||||||||||||||||||||
| Учёная степень: |
кандидат технических наук (1936), | |||||||||||||||||||
| Учёное звание: | ||||||||||||||||||||
| Альма-матер: |
Ростовский государственный университет, | |||||||||||||||||||
| Научный руководитель: | ||||||||||||||||||||
| Награды и премии: |
| |||||||||||||||||||
Леони́д Ива́нович Седо́в (1 (14 ноября) 1907 года, Ростов-на-Дону — 5 сентября 1999 года, Москва) — советский, российский физик, механик и математик. Герой Социалистического Труда, академик АН СССР.
Содержание
Биография
Родился в Ростове-на-Дону 14 ноября 1907 года в семье горного инженера, отец — Иван Георгиевич Седов. Мать — Раиса Михайловна. В 1924 году поступил на педагогический факультет Ростовского университета. В 1926 году перевелся на физико-математический факультет Московского университета, который закончил в 1930 году[1]. Учился в одной группе с будущим академиком Львом Понтрягиным, своей женой — Галей Толстой.
С 1930 года до конца 1947 работал в ЦАГИ, участник семинара общетеоретической группы ЦАГИ под руководством С. А. Чаплыгина. Параллельно с 1937 преподавал в МГУ[2].
Степень кандидата технических наук получил в 1936 году без защиты. В 1937 году защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора физико-математических наук по теме «Теория плоских движений идеальной жидкости». Профессор с 1937 года. С 1938 по 1941 год — заведующий кафедрой теоретической механики ВИА имени В. В. Куйбышева[1].
С 1946 года член-корреспондент АН СССР. C 1953 года действительный член АН СССР. Был главным редактором журнала «Космические исследования», заместителем главного редактора журнала «Доклады АН СССР», членом редколлегии журнала «Прикладная математика и механика», членом Главной редколлегии информационных изданий ВИНИТИ[3].
С 1947 года по 1956 работал в ЦИАМ. Параллельно с 1954 заведовал отделом механики в Математическом институте АН СССР[2]. С 1947 по 1949 год заместитель начальника по научной работе НИИ-1 (Институт тепловых процессов)[4]. C 1950 по 1953 год — заведующий кафедрой теоретической механики Московского физико-технического института. С 1953 по 1999 год — заведующий кафедрой гидромеханики механико-математического факультета МГУ[5].
В 1956 году вошёл в Первоначальный состав Национального комитета СССР по теоретической и прикладной механике. Занимал пост первого заместителя председателя комитета[4] Создал научную школу в области механики сплошных сред. Среди его прямых учеников академики Г. Г. Чёрный, С. С. Григорян, А. Г. Куликовский.
Умер 5 сентября 1999 года. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище в Москве[6].
Научная деятельность
Основные работы по гидро- и аэромеханике, механике сплошной среды и теории подобия. Подробно рассмотрел следующие проблемы:
- постановка и решение задач о посадке гидросамолётов на воду
- постановка и решение задач быстрого погружения тел в несжимаемую жидкость
- построение теории линеаризованной задачи о глиссировании с учётом силы тяжести и брызговых струй
- построение теории тонкого крыла в плоской задаче
- разработка базовых идей в аэродинамике нестационарных обтеканий крыльев
- развитие эффективных методов решения задач о полипланах «тандем»
- формулировка (1946) автомодельной постановки задачи о сильном точечном взрыве в газе (независимо от Л. Д. Ландау и К. П. Станюковича, начало 1940-х гг.[7][8][9]; Дж. Тейлора, 1941[10]) и получение её аналитического решения[11][12] (независимо от фон Неймана, 1941[13][14]).
Разработал математическую теорию глиссирования на поверхности тяжёлой жидкости. Дал решение задач об ударе тел о воду и глиссировании. Вывел формулы аэродинамических сил и моментов для деформируемых крыльев, получил формулы аэродинамических сил при неустановившемся движении крыльев, в частности, при их вибрациях. Обобщил теорему Жуковского на случай произвольных движений крыла, построил новый математический метод решения задач об обтекании профилей крыльев. Применил этот метод в теории тонкого крыла, а затем в теории волн, теории упругости, теории фильтрации. Совместно с М. В. Келдышем дал эффективное решение смешанной задачи для полуплоскости, задач Неймана и Дирихле для многосвязной внешности системы отрезков прямой (формула Седова-Келдыша). Исследовал потенциальное обтекание газом профилей и решёток. В теории подобия и размерности разработал методы постановки и решения задач механики, составляющих основу этого научного направления. Построил теорию неустановившихся автомодельных движений газа, в частности теорию распространения сильных ударных волн, получил результаты по теории поверхностных волн, установил закон пульсаций в изотропной турбулентности. Решил ряд важных задач газовой динамики. Развил общую теорию построения физических моделей материальных сред и полей на основе предложенного им базового вариационного уравнения. Разработал новые модели сплошной среды с учётом термодинамических и электродинамических явлений и метод нахождения уравнений движения и граничных условий на основании сформулированного им вариационного принципа. Дал приближённый метод исследования течений с переходом через скорость звука. Развил нестационарную теорию решёток. Серия работ посвящена приложению методов газовой динамики и методов подобия и размерности к проблемам астрофизики.
Сочинения
- Седов Л. И. Теория плоских движений идеальной жидкости. — М.: Оборонгиз, 1939.
- Седов Л. И. Плоские задачи гидродинамики и аэродинамики. — 3-е изд. — М., 1980.
- Седов Л. И. Методы подобия и размерности в механике. — М.: Наука, 1977.
- Седов Л. И. Механика сплошной среды (учебник в 2-х томах). — 6-е изд. — СПб.: Лань, 2004. — 528 с. + 560 с.
- Седов Л. И. Мысли об учёных и науке прошлого и настоящего. — М.: Академия наук СССР, изд-во «Наука», 1973. — 120 с.
- Седов Л. И. Размышления о науке и об учёных. — М.: Академия наук СССР, изд-во «Наука», 1980.
- Седов Л. И., Цыпкин А. Г. Основы макроскопической теории гравитации и электромагнетизма. — М.: Наука, 1989. — ISBN 5-02-013805-3.
- Седов Л. И. Об основных моделях механики. — М.: МГУ, 1992. — 151 с. — ISBN 5-211-01570-3.
- Седов Л. И. Очерки, связанные с основами механики и физики. — М.: Знание, 1983. — 64 с.
Память
- В кабинете в Институте механики МГУ, где более 40 лет проработал Л. И. Седов, в 2002 году открыт мемориальный музей[4][15].
- Российским национальным комитетом по теоретической и прикладной механике учреждена и вручается ежегодная премия имени Л. И. Седова за лучшие достижения в механике жидкости и газа и общих основ механики сплошной среды[16].
- Интеграл Седова[17] (в теории автомодельных течений газа)
- Формула Келдыша — Седова[18] (в теории функций комплексного переменного)
- Вариационный принцип Седова[19][20]
Награды и премии
- Герой Социалистического Труда (13.11.1967)[4]
- орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (1998)
- шесть орденов Ленина (27.03.1954; 28.04.1963; 13.11.1967; 17.07.1975; 23.01.1980; 13.11.1987)
- орден Трудового Красного Знамени (16.09.1945; 17.06.1961)
- орден «Знак Почёта» (11.07.1943)
- медали
- Командор ордена Почётного легиона (Франция, 1971)
- Золотая медаль имени А. М. Ляпунова (1974)
- медаль имени Ю. А. Гагарина (1984)
- Золотая медаль ВДНХ (1973, 1984)
Премии:
- Сталинская премия второй степени (1952) — за монографии «Плоские задачи гидродинамики и аэродинамики» (1950) и «Методы подобия и размерности в механике» (1951)
- Ломоносовская премия (1954)
- премия имени А. Н. Крылова (1998) — за работу «Одновременное моделирование вязкостного и волнового сопротивления корабля в опытовом бассейне»
- премия имени С. А. Чаплыгина (1947)
Почётные звания:
- заслуженный профессор Московского государственного университета (1994)[21].
Напишите отзыв о статье "Седов, Леонид Иванович"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.krugosvet.ru/enc/nauka_i_tehnika/fizika/SEDOV_LEONID_IVANOVICH.html Седов, Леонид Иванович]. Энциклопедия кругосвет. Проверено 25 декабря 2015.
- ↑ 1 2 [www.tsagi.ru/institute/history/cagi_faces/detail.php?ID=592&sphrase_id=11673 ЦАГИ в лицах: Седов Леонид Иванович]. ЦАГИ. Проверено 24 декабря 2015.
- ↑ [zvezda-rostov.ru/candidates2014/sedov_leonid_ivanovich/ Седов Леонид Иванович]. Проспект звёзд - Ростов-на-Дону. Проверено 23 декабря 2015.
- ↑ 1 2 3 4 [www.rusmechanics.ru/3/memory.html Успехи механики] // К 95-летию со дня рождения академика Леонида Ивановича Седова (14 ноября 1907 г. - 5 сентября 1999 г.) : журнал. — Т. 1, № 3.
- ↑ Куликовский А. Г., Любимов Г. А. [www.mathnet.ru/links/c68bf41472817bb468c7d63c8d7b2c9d/rm269.pdf Леонид Иванович Седов] // Успехи математических наук : журнал. — 2000. — Март-апрель (т. 55, № 2(332)). — С. 121—124.
- ↑ [sm.evg-rumjantsev.ru/desingers/sedov-grave.html Могила Седова Л. И.]
- ↑ (Райзер Ю. П. Введение в гидрогазодинамику и теорию ударных волн для физиков. — Долгопрудный: Издательский дом «Интеллект», 2011. — 432 с. — ISBN 978–5–91559–084–6.. — С. 154.).
- ↑ Зельдович Я. Б., Райзер Ю. П. Физика ударных волн и выскотемпературных гидродинамических явлений. — М.: Наука, 1966. — 688 с.. — С. 84.
- ↑ К. П. Станюкович (Станюкович К. П. Неустановившиеся движения сплошной среды. — М.: Наука, 1971. — 856 с. — С. 581.) утверждал, что задача была решена независимо им и Л. И. Седовым в 1944 г., что породило приоритетные споры (см., например: Бунимович А. И., Зверев И. Н., Рахматуллин Х. А., Сагомонян А. Я. О книге «Газовая динамика» // Известия АН СССР. Механика жидкости и газа. — 1968. — № 2. — С. 167–168.).
- ↑ Taylor G. The formation of blast wave by a very intense explosion. Report RC–210, 27 June 1941. — Civil Defence Research Committee, 1941. В открытой печати опубликовано в 1950 г.: Taylor G. [www3.nd.edu/~powers/ame.90931/taylor.blast.wave.I.pdf The formation of a blast wave by a very intense explosion. I. Theoretical discussion] // Proceedings of the Royal Society. Ser. A. — 1950. — Т. 201. — С. 159–174.
- ↑ Седов Л. И. [dictionnaire.narod.ru/Sedov-1946-PMM.djvu Распространение сильных взрывных волн] // Прикладная математика и механика. — 1946. — Т. 10, вып. 2. — С. 241—250.
- ↑ Sedov L.I. [dictionnaire.narod.ru/Sedov-1946-Doklady-Fr.djvu Le mouvement d'air en cas d'une forte explosion] // Compte Rendus (Doklady) de l'Académie des sciences de l'URSS. — 1946. — Т. 52, № 1. — С. 17-20.
- ↑ von Neumann J. The point source solution. National Defence Research Committee, Div. B, Report AM–9, 30 June 1941. — 1941. Переиздания: von Neumann J. The point source solution // Collected works. Ed. A.H.Taub. — 1963. — Т. VI. — С. 219—237., von Neuman J. [library.sciencemadness.org/lanl1_a/lib-www/la-pubs/00320773.pdf The point source solution] // Bethe H.A., Fuchs K., Hirschfelder J.O. et al. Blast wave. Los-Alamos Scientific Laboratory Report LA-2000. — 1958. — С. 27-55.
- ↑ Баренблатт Г. И. Автомодельные явления — анализ размерностей и скейлинг. — Долгопрудный: Издательский дом «Интеллект», 2009. — 216 с. — ISBN 978–5–91559–017–4.. — С. 22.
- ↑ [www.imec.msu.ru/news/03-01-23-3046243.html Открытие МЕМОРИАЛЬНОГО КАБИНЕТА Л. И. Седова]
- ↑ [www.ipmnet.ru/RNCTAM/award/#aSedov Премия имени Л. И. Седова]
- ↑ Овсянников Л. В. Лекции по основам газовой динамики. — М.: Наука, 1981. — 368 с.. — С. 240.
- ↑ Лаврентьев М. А., Шабат Б. В. Методы теории функций комплексного переменного. — М.: Наука, 1965. — 716 с.. — С. 302.
- ↑ Тарасов В. Е. [www.mathnet.ru/php/archive.phtml?wshow=paper&jrnid=tmf&paperid=1658&option_lang=rus Квантовые диссипативные системы. I. Каноническое квантование и квантовое уравнение Лиувилля] // Теоретическая и математическая физика. Том 100. N. 3. 1994. — С. 402—417.
- ↑ Чёрный Л. Т. [books.tr200.ru/v.php?id=645213 Релятивистские модели сплошных сред]. — М.: Наука, 1983. — 288 с. (§ 7).
- ↑ [letopis.msu.ru/peoples/2495 Летопись Московского университета]
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13986 Седов, Леонид Иванович]. Сайт «Герои Страны».
- [www.rustrana.ru/article.php?nid=5218 «Русская Цивилизация». Седов, Леонид Иванович]
- [about-msu.ru/next.asp?m1=person1&type=aka&fio=%D1%E5%E4%EE%E2%20%CB%E5%EE%ED%E8%E4%20%C8%E2%E0%ED%EE%E2%E8%F7 Седов Леонид Иванович] на сайте «Всё о Московском университете»
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-161.ln-ru Профиль Леонида Ивановича Седова] на официальном сайте РАН
- б.а. [dictionnaire.narod.ru/sedov-1999.djvu Леонид Иванович Седов (1907 — 1999 гг.)] // Известия РАН. Механика жидкости и газа. — 1999. — № 6. — С. 3—6. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0568–5281&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0568–5281].
Отрывок, характеризующий Седов, Леонид Иванович
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Категории:
- Родившиеся 14 ноября
- Родившиеся в 1907 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Ростове-на-Дону
- Умершие 5 сентября
- Умершие в 1999 году
- Умершие в Москве
- Кандидаты технических наук
- Доктора физико-математических наук
- Действительные члены АН СССР
- Действительные члены РАН
- Герои Социалистического Труда
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 4 степени
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Награждённые медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Награждённые медалью «В память 850-летия Москвы»
- Командоры ордена Почётного легиона
- Лауреаты Сталинской премии
- Награждённые золотой медалью ВДНХ
- Учёные по алфавиту
- Физики по алфавиту
- Физики СССР
- Физики России
- Физики XX века
- Механики по алфавиту
- Механики СССР
- Механики России
- Механики XX века
- Математики по алфавиту
- Математики СССР
- Математики России
- Математики XX века
- Выпускники физико-математического факультета МГУ (после 1917)
- Преподаватели механико-математического факультета МГУ
- Преподаватели кафедры теоретической механики Московского физико-технического института
- Сотрудники ЦАГИ
- Члены Французской академии наук
- Учёные СССР
- Сотрудники МИАН
- Лауреаты премии имени А. Н. Крылова
- Заслуженные профессора МГУ
- Похороненные на Троекуровском кладбище
- Сотрудники НИИ механики МГУ
- Сотрудники Центрального института авиационного моторостроения
- Аэродинамики
- Авторы учебников
- Лауреаты Ломоносовской премии МГУ
