Скворцов, Лев Иванович

Лев Скворцов
Место рождения:	Суздаль, Владимирская область, РСФСР, СССР
Научная сфера:	лингвистика
Место работы:	ИРЯ РАН, ЛИ им. А. М. Горького
Учёная степень:	доктор филологических наук (1979)
Учёное звание:	профессор (1994)
Альма-матер:	филологический факультет МГУ (1958)
Научный руководитель:	С. И. Ожегов
Награды и премии:

Лев Ива́нович Скворцо́в (10 июля 1934, Суздаль — 9 сентября 2014, Москва) — советский и российский лингвист, писатель, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и стилистики Литературного института им. А. М. Горького и кафедры мировой литературы и культуры МГИМО, действительный член (академик) Академии российской словесности. Автор более 400 публикаций, в том числе около 20 книг. Председатель жюри I—X всероссийских олимпиад школьников по русскому языку.

Биография

Окончил МГУ имени М. В. Ломоносова. С 1958 по 1993 год работал в Институте русского языка АН СССР, заведовал сектором (отделом) культуры русской речи. В 1966 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Взаимодействия литературного языка и социальных диалектов (на материале русской лексики послеоктябрьского периода)», в 1978 году — докторскую диссертацию по теме «Теоретические основы культуры речи». С 1993 по август 2014 года преподавал в Литературном институте имени А. М. Горького.

В 1962—1991 годах был автором и ведущим воскресных передач Всесоюзного радио «В мире слов», одним из основателей которых он являлся. Материалы передач публиковались в журналах «Наука и жизнь», «Семья и школа», «Работница» и других периодических изданиях.

Семья

Жена

• Скворцова (Стенина) Татьяна Николаевна

Дети

• Скворцов Ярослав Львович, кандидат социологических наук, декан факультета журналистики МГИМО
• Кукурян (Скворцова) Ирина Львовна, кандидат филологических наук, доцент Факультета иностранных языков и регионоведения МГУ

Основные работы

• Правильность русской речи: трудные случаи современного словоупотребления. Опыт словаря-справочника / сост. Л. П. Крысин, Л. И. Скворцов; под ред. С. И. Ожегова. — М.: Издательство АН СССР, 1962. — 184 с. — 120 000 экз. (2-е изд. 1965)
• Актуальные проблемы культуры речи / под ред. В. Г. Костомарова и Л. И. Скворцова. — М.: Наука, 1970. — 408 с. — 7500 экз.
• Люстрова З. Н. Скворцов Л. И. Мир родной речи: беседы о русском языке и культуре речи. — М.: Знание, 1972. — 150 с. — (Народный университет. Факультет литературы и искусства). — 150 000 экз.
• Дерягин В. Я., Люстрова З. Н. Скворцов Л. И. Беседы о русском слове. — М.: Знание, 1976. — 144 с. — (Народный университет. Факультет литературы и искусства). — 250 000 экз. (2-е изд. 1978)
• Литературная норма и просторечие / отв. ред. Л. И. Скворцов. — М.: Наука, 1977. — 254 с. — (Культура русской речи). — 10 200 экз.
• Современная русская пунктуация / отв ред. Л. И. Скворцов. — М.: Наука, 1979. — 262 с. — (Культура русской речи). — 15 000 экз.
• Скворцов Л. И. Теоретические основы культуры речи / отв. ред. Ф. П. Филин. — М.: Наука, 1980. — 352 с. — 12 150 экз.
• Скворцов Л. И. Правильно ли мы говорим по-русски? (Справочное пособие по произношению, ударению и словоупотреблению). — М.: Знание, 1980. — 224 с. — (Народный университет. Факультет литературы и искусства). — 100 000 экз. (2-е изд. 1983)
• Скворцов Л. И. Культура языка — достояние социалистической культуры. — М.: Просвещение, 1981. — 192 с. — (Мир знаний). — 100 000 экз.
• Литературная норма и вариантность / отв. ред. Л. И. Скворцов. — М.: Наука, 1981. — 272 с. — (Культура русской речи). — 4500 экз.
• Терминология и культура речи / отв. ред. Т. С. Коготкова, Л. И. Скворцов. — М.: Наука, 1981. — 272 с. — (Культура русской речи). — 9250 экз.
• Скворцов Л. И. С. И. Ожегов. — М.: Просвещение, 1982. — 112 с. — (Люди науки). — 100 000 экз.
• Дерягин В. Я., Люстрова З. Н. Скворцов Л. И. Друзьям русского языка: книга о развитии современного русского языка, о его месте в социалистической культуре. — М.: Знание, 1982. — 160 с. — (Народный университет. Факультет литературы и искусства). — 300 000 экз.
• Культура речи в технической документации / отв. ред. Л. И. Скворцов. — М.: Наука, 1982. — 218 с. — (Культура русской речи). — 7450 экз.
• Литературная норма в лексике и фразеологии / отв. ред. Л. И. Скворцов, Б. С. Шварцкопф. — М.: Наука, 1983. — 264 с. — (Культура русской речи). — 4500 экз.
• Основы культуры речи: хрестоматия / сост. Л. И. Скворцов. — М.: Высшая школа, 1984. — 312 с. — 75 000 экз.
• Культура речи на сцене и на экране / отв. ред. Л. Н. Кузнецова, Л. И. Скворцов. — М.: Наука, 1986. — 192 с. — (Культура русской речи). — 11 200 экз.
• Дерягин В. Я., Люстрова З. Н., Скворцов Л. И. О культуре русской речи. (Старое и новое в слове. Русский язык советской эпохи. — М.: Знание, 1987. — 176 с. — (Народный университет. Факультет литературы и искусства). — 100 000 экз. (2-е изд. 2009)
• Скворцов Л. И. Культура языка и экология слова // Русская речь : журнал. — 1988. — № 4, № 5.
• Скворцов Л. И. Экология слова, или Поговорим о культуре русской речи. — М.: Просвещение, 1996. — 208158 с. — ISBN 5-09-003916-X. (3-е изд. 2009)
• Скворцов Л. И. О том, куда нас власть вела, творя великие дела. — М.: Издательство Литературного института им. A. M. Горького, 2000. — Т. 1. — 200 с.
• Скворцов Л. И. О том, куда нас власть вела, творя великие дела. — М.: Издательство Литературного института им. A. M. Горького, 2000. — Т. 2.
• Скворцов Л. И. Большой толковый словарь русского языка. — М.: Юнвес, 2005. — 1136 с. — 1000 экз. — ISBN 5-88682-265-8.
• Скворцов Л. И. Большой толковый словарь правильной русской речи. — М.: Диля, 2006. — 1136 с. — 3000 экз. — ISBN 5-88503-463-X. (2-е изд. 2009)
• Скворцов Л. И. Культура русской речи: словарь-справочник. — М.: Академия, 2003. — 224 с. — (Высшее образование). — 30 000 экз. — ISBN 5-7695-1387-X. (4-е изд. 2010)
• Скворцов Л. И. Школьный словарь по культуре русской речи. — М.: Дрофа, 2010. — 432 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-358-06848-3.

Ссылки

• [lgz.ru/article/-27-6470-9-07-2014/zhizn-v-slove/ К 80-летию Льва Скворцова] «Литературная газета», № 27, 9 июля 2014

Отрывок, характеризующий Скворцов, Лев Иванович

– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.