Ларский, Лев Соломонович

Лев Соломонович Ларский

Лев Соломо́нович Ла́рский (настоящая фамилия Лейбо́вич, в публикациях чаще всего Л. Ларский; 18 октября 1883, Кишинёв Бессарабской губернии — 1950, Москва) — русский советский писатель, журналист.

Биография

Лев Соломонович (Лейб Залманович) Лейбович родился в 1883 году в Кишинёве в семье переплётчика Золмена-Иосефа и Сары Иосифовны Лейбовичей. Получил традиционное еврейское религиозное образование, затем окончил гимназию в Кишинёве и выучился на фармацевта, что позволило ему покинуть черту оседлости. В 1900—1908 годах примкнул к эсерам, участвовал в подпольной работе, был арестован, после освобождения эмигрировал во Францию, жил также в Бельгии и Швейцарии. Дебютировал рассказом в 1906 году, в 1909—1914 годах печатался в кишинёвских и киевских газетах.

В 1913 году вернулся в Россию, зарабатывал на жизнь журналистской работой, служил в Земском союзе в Москве. В 1914 году был мобилизован в армию, на фронте до 1917 года. После демобилизации поселился в Москве, где в 1918—1919 годах сотрудничал в эсеровской газете «Труд» и тогда же взял литературный псевдоним «Л. Ларский»; работал в статистическом отделе Наркомздрава (1917—1920). В 1920-е годы советской критикой был отнесён к так называемым «попутчикам», работал в издательстве «Сахаротрест». Член Союза писателей СССР с 1934 года.

Л. Ларский — автор книг «Женщина на перепутье: записки женского врача» (1928), изданного Евдоксией Никитиной в «Субботниках» сборника рассказов «Поединок» (1931), выдержавшей три издания автобиографической повести «Записки Самуэля Берга. Жизнь еврея» (1929, 1930, 1931) с предисловием Ю. Ларина (впоследствии изъята из библиотечных фондов), опубликованных отдельными изданиями рассказов «История одного приказа» (1928) и «Исповедь в больнице» (1930). В августе 1932 года А. М. Горький высказался против публикации Гослитиздатом романа Л. Ларского «Прошу слова», назвав его «политически мутной книгой» (рукопись романа была уничтожена автором 10 лет спустя).

С 1934 года Л. Ларский работал ответственным секретарём в редакции журнала «Боец-охотник» и, главным образом, публиковал охотничьи рассказы и публицистику. С 1938 года — также сотрудник редакционно-издательского отдела Центрального совета Всеармейского военно-охотничьего общества (ЦС ВВОО). С началом Великой Отечественной войны — в эвакуации в Самарканде, сотрудничал в местных газетах. По возвращении в Москву в 1943 году занимался журналистской работой в Наркомземе СССР.

Выступил составителем и редактором первого выпуска альманаха «Охотничьи просторы». Опубликовал цикл «Рассказы старого егеря», документальную повесть «Быль о Ферапонте Головатом и его самолетах» (1950), подготовил книгу очерков «Речники Верхней Волги в годы Великой Отечественной войны» (1948). С 1948 года страдал неизлечимой болезнью, от которой и умер в декабре 1950 года в Москве. Похоронен на новом Донском кладбище.

Семья

• Жена — врач Татьяна Николаевна Лейбович, сотрудница Наркомздрава РСФСР.
  • Дочь — Сарра Львовна Лейбович (24 сентября 1914, Москва — 13 ноября 2004, там же), литературовед, кандидат филологических наук (1943), доцент отделения зарубежной литературы Пензенского педагогического института, в 1957—1973 годах была старшим редактором литературоведения и критики издательства «Художественная литература». Составитель и автор комментариев к книгам «Дневник. Избранные страницы» братьев Э. и Ж. Гонкуров (1964), избранных высказываний Г. Флобера «О литературе, искусстве, писательском труде» в 2-х томах (1984) и других (литературный псевдоним «С. Кратова»).

Книги

• Биржи труда (под собственной фамилией Л. С. Лейбович). М.: Типография Московского издательства «Земля и воля», 1917.
• Женщина на перепутье: записки женского врача. Рига: Orient, 1928.
• Записки Самуэля Берга. Жизнь еврея. — М.: Федерация, 1929, 1930 и 1931.
• Поединок: Рассказы. — Ленинград: Субботники, 1931.
• Охотничьи просторы: сборник очерков об охоте и наблюдениях на охоте. Составитель Л. С. Ларский. М.: Физкультура и спорт, 1950.

Адреса в Москве

Обыденский 1-й пер., дом 9, кв. № 8

Ссылки

• [www.ohot-prostory.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1857 Из рассказов старого егеря: Часть I]
• [www.ohot-prostory.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1865 Из рассказов старого егеря: Часть II]

Отрывок, характеризующий Ларский, Лев Соломонович

– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.