Сабанеев, Леонид Леонидович

Леонид Леонидович Сабанеев
Дата рождения	19 сентября (2 октября) 1881(1881-10-02)
Место рождения	Россия
Дата смерти	3 мая 1968(1968-05-03) (86 лет)
Место смерти	Франция
Страна	Россия, Франция
Профессии	музыковед, композитор, критик, учёный (математика, зоология)
Инструменты	фортепиано

Леони́д Леони́дович Сабане́ев (19 сентября (2 октября) 1881 — 3 мая 1968) — русский музыковед, композитор, музыкальный критик.

Детство и учёба

Принадлежал к дворянскому роду Сабанеевых. Сын Леонида Павловича Сабанеева — известного зоолога и популяризатора охотничьего и рыболовного дела, и Юлии Павловны Дельсаль. Вместе с братом Борисом получил домашнее образование; в лицее в 16 лет получил аттестат зрелости.

В Московском университете он обучался на двух факультетах: физико-математическом, в котором был оставлен для подготовки к профессорской кафедре, и на естественном. Одновременно слушал лекции на историко-филологическом факультете и защитил диссертацию на степень доктора чистой математики (1905), читал лекции на высших курсах университета в звании приват-доцента, а с 1918 года профессора. Написал четыре труда по математике и пять по зоологии.

В начале 1905 года преподавал математику в старших классах реального училища Ивана Фидлера - одном из центров декабрьского вооруженного восстания в Москве.

С пятилетнего возраста параллельно получал музыкальное образование сначала у Николая Зверева, а позднее у профессора Павла Шлёцера по фортепиано и Сергея Танеева по гармонии, композиции и контрапункту. По окончании Московской консерватории занимался по композиции и оркестровке у Н. А. Римского-Корсакова.

В России

Первые музыкальные композиции появились в свет в 1902 году. Им написаны: фортепианная соната (памяти Скрябина, который был его другом) — 1916—1917; два трио для фортепиано, скрипки и виолончели — 1910 и 1924; «Трагическая эпопея» для оркестра — 1928; чакона для оркестра и органа — не позднее 1924; пассакалия для фортепиано — 1935; сюита для двух фортепиано — 1938; много мелких вещей для фортепиано, несколько романсов. С 1926 года до смерти работал над масштабным неизданным сочинением на латинский текст «Апокалипсиса», полностью закончил оркестровку; произведение находится в США на хранении.

Приобрёл большую известность как музыкальный критик. Им опубликованы следующие книги и трактаты: «Рихард Вагнер и синтетическое искусство» — 1914; «Скрябин», монография — 1916; «Музыка речи» — 1922; «История русской музыки» — 1924; «Этюды Шопена в освещении закона золотого сечения» — 1924; «Воспоминания о Скрябине» — 1925: «Дебюсси» — 1925; «Равель» — 1925: «Психология музыкально-творческого процесса» — 1925; «Modern Russian Composers» — 1927, New York; «Music in the cinema» — 1930, London; «Воспоминания о С. И. Танееве» — 1930, «Таир», Париж; «Еврейская национальная школа в музыке» — 1924 (переведенная на пять языков и переизданная в 1970 году в Тель-Авиве).

В ежедневной прессе писал в газетах «Голос Москвы», «Утро России», «Русское слово», «Вечерняя Москва», «Одесские новости». В периодической прессе писал в журналах «Музыка», «Музыкальный современник», «Мелос» и «Аполлон». Писал также в альманахе «Der blaue Reiter». В 1916 году оскандалился, написав рецензию на отменённое исполнение «Скифской сюиты» Сергея Прокофьева, не будучи знакомым с музыкой этого произведения, и в результате был уволен из издания «Новости сезона» и подвергся насмешкам в печати.

В 1919 году он женился на выпускнице Петербургской консерватории Тамаре Кузнецовой, молодой пианистке, родилась дочь.

Был одним из основателей Государственного института музыкальных наук (ГИМН). С 1922 года состоял действительным членом Музыкальной секции Академии художественных наук в Москве и президентом Ассоциации современной музыки. Был председателем Центральной комиссии по улучшению быта ученых.

За рубежом

С 1926 года жил в Париже, где был профессором Русской консерватории имени Рахманинова. Он сотрудничал в газете «Последние новости» по музыкальным вопросам, в журнале «Современные записки», а также в иностранной печати: «Musical Times» (London), «Musica», «Encyclopedia of Chamber Music», «Russian Review», «The Music Quateriy», «Psyche» (New York). Написал балет «Авиатриса», который был представлен в Театре на Елисейских Полях (1930).

В 1933 году с семьёй переехал в Ниццу, где писал музыку для фильмов фирмы «Гомон». Затем был сотрудником «Русской мысли» в Париже, «Нового русского слова» и «Нового журнала» в Нью-Йорке, «Мостов» в Мюнхене. Скончался 3 мая 1968 года в восемьдесят шесть лет, похоронен на русском православном кладбище в Ницце. Все литературные труды на музыкальные темы находятся в русском архиве Колумбийского университета в Нью-Йорке.

Литературные сочинения (выборка)

• [www.etheroneph.com/audiosophia/264-ll-sabaneev-ultrakhromaticheskaya-polemika.html Ультрахроматическая полемика] // Музыкальный современник, 1916, № 6.
• Скрябин. М., 1916; 2-е изд.: М., 1923
• [www.archive.org/details/ClaudeDebussy Клод Дебюсси]. М., 1922
• Музыка речи. Эстетическое исследование. М., 1923
• Психология музыкально-творческого процесса // Искусство. 1923. № 1
• Морис Равель. Характеристика его творческой деятельности и очерк его жизни. М., 1924
• Этюды Шопена в освещении закона золотого сечения. Опыт позитивного обоснования законов формы // Искусство. 1925. № 2
• Еврейская национальная школа в музыке. М., 1924; переведена на пять языков.
• История русской музыки. М., 1924; нем. перевод: Lpz, 1926
• [www.archive.org/details/GeneralHistoryOfMusic Всеобщая история музыки]. М., 1925
• Что такое музыка. М., 1925
• [www.archive.org/details/ReminiscencesOfScryabine Воспоминания о Скрябине]. М., 1925
• Музыка после Октября. М., 1926
• [www.archive.org/details/modernrussiancom017623mbp Modern Russian Composers]. New York, London, 1927
• Александр Абрамович Крейн. М., 1928
• The organization of musical science // The Musical Times (1929) (пер. С. У. Принга)
• С. И. Танеев. Мысли о творчестве и воспоминания о жизни. Париж, 1930
• Music For the Films. London, 1935 (пер. С. У. Принга)

Список музыкальных произведений

• op. 1. Preludes (1902)
• op. 2. Quatre preludes (1902)
• op. 3. Deux preludes (1907 — ?)
• op. 4. Trio-impromptu for piano trio (1907)
• op. 11. 6 поэм
• op. 12. 3 пьесы (Листок из альбома, Этюд, Прелюдия)
• op. 13. 4 Фрагмента (для фортепиано)
• op. 14. 5 Esquisses (1917)
• op. 15. Соната («a la memorie de Scriabine») (1916—1917)
• op. 16. Этюд-ноктюрн
• op. 19, No. 2. Nein ich kann nicht для голоса и фортепиано
• op. 20. Соната для фортепиано, скрипки и виолончели (1924)
• op. 21. Чакона для органа и оркестра
• op. 22. «Трагическая эпопея» для оркестра (1928)
• op. 23. Вариации на тему Скрябина
• Балет «Лётчица» (фр. L’Aviatrice) (1928, Париж, Театр Елисейских Полей)
• Симфоническая поэма «Морская лазурь» (Flots d’azur) (1936)
• «Апокалипсис» (для солистов, хора, оркестра и органа) (1940 ?)
• множество романсов (в том числе и на собственные стихи), мелкие фортепианные вещи
• музыка к кинофильмам

Исполнения музыкальных произведений

Долгое время после смерти композитора его музыка не исполнялась. Первое известное посмертное исполнение в России состоялось в 1992 году. В 2000 году пианистом Джонатаном Пауэллом была исполнена Соната «Памяти Скрябина» для фортепиано. В конце 2011 года пианист Марк-Андрэ Амелен исполнил в качестве биса своего концерта Прелюдию Op. 10 № 5 Сабанеева.

В марте 2012 года состоялась мировая премьера двух фортепианных трио Сабанеева—на немецкой студии Genuin вышел CD с записями трио (исполнители Михаэль Шефер, Илона Тен-Берг и Ян Вэньсин). Запись была положительно воспринята критиками, один из которых написал, что это «несомненно, одна из самых важных записей камерной музыки… за последние 20 лет».

Ссылки

• Сабанеев Л. Л. [www.belousenko.com/books/memoirs/sabaneev_vosp_o_rossii.htm Воспоминания о России]. — М.: Классика-XXI, 2005. — 268 с., ил. (с приложениями)
• [books.google.com.au/books?id=WNfpClVLAasC&pg=PA291&lpg=PA291&dq=sabaneev+1881&source=bl&ots=j8Pk1Rcl3A&sig=JYxKW5Vc4Sv4ZdzzpOIw7Lb-h3o&hl=en&ei=N6T_SsK4KYvs6APmhrnrCg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CAoQ6AEwAQ#v=onepage&q=sabaneev%201881&f=false Larry Sitsky, Music of the Repressed Avant-garde 1900—1929]
• [urresearch.rochester.edu/viewContributorPage.action;jsessionid=19FF55959B024088890A3989C8CEEFAF?personNameId=661 Некоторые ноты Сабанеева на сайте UR Research]
• [www.psupress.org/Justataste/samplechapters/justatastenelson.html Penn State]
• [www.youtube.com/watch?v=ewYn17JOt60 Прелюдия Л. Сабанеева в исполнении Марка-Андрэ Амелена]
• [www.youtube.com/watch?v=ZHhfHAR_p4E Трио Op. 4 Л. Сабанеева (фрагмент)]
• [www.youtube.com/watch?v=Or7E2H3IY3A Соната для фортепиано, скрипки и виолончели (Трио Op. 20) Л. Сабанеева (фрагмент)]
• [www.topos.ru/article/6480 Отменённый московский концерт и «рецензия» на него Сабанеева]

Отрывок, характеризующий Сабанеев, Леонид Леонидович

– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.