Григорьев, Леонид Маркович
Поделись знанием:
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
(перенаправлено с «Л. М. Григорьев»)
| Леонид Маркович Григорьев | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
Леони́д Ма́ркович Григо́рьев (22 марта 1947, Москва) — российский экономист, ординарный профессор, руководитель Департамента мировой экономики НИУ ВШЭ, заведующий кафедрой мировой экономики факультета мировой экономики и политики Высшей школы экономики; главный советник руководителя Аналитического центра при Правительстве Российской Федерации; Член Попечительского совета Всемирного фонда дикой природы (WWF-Russia). Один из основателей Экономико-математической школы на Экономическом факультете МГУ в 1967—1971 годах. Член группы «СИГМА».
Содержание
Образование
Окончил экономический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова в 1968 году, в 1973 году стал кандидатом экономических наук. Повышал квалификацию в Wharton Econometric Forecasting Associates (Philadelphia, USA) в 1979 году и Европейском институте делового управления (INSEAD в 1999 году, Фонтенбло, Франция), курс «Управление людьми».
Профессиональная деятельность
В 1968—1969 годах являлся членом Совета, а с 1969 по 1971 год был Председателем Совета Экономико-математической школы (ЭМШ) при экономическом факультете МГУ.
С 1971 года начал трудовую деятельность в качестве научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений АН СССР (ИМЭМО), став в дальнейшем заведующим отделом до 1991 год, поддерживает связи с ИМЭМО РАН по сей день.
С 1990 года был привлечен в качестве эксперта к работе Комиссии по экономической реформе сначала Правительства СССР, а в дальнейшем Правительства Российской Федерации. Принимал участие в составлении программы «500 дней». В 1991 году заведовал сектором приватизации в Институте экономической политики.
С 1991 по 1992 год работал в должности заместителя министра экономики и финансов РФ, являясь при этом председателем Комитета по иностранным инвестициям. Начиная с 1992 года, в течение пяти лет трудился в качестве советника в российском директорате международного банка реконструкции и развития.
В 1997 году возглавил фонд «Бюро экономического анализа», в котором проработал в должности Генерального директора до 2001 года. В 1999 году стал членом Совета по внешней и оборонной политике, был членом Комитета по политике развития ЭКОСОК при ООН в 1999—2006 годах.
С июля 2001 по 2004 год работал в «Экспертном институте», в 2005—2009 годах — Председатель Правления Экспертного института.
С декабря 2004 по декабрь 2010 года являлся Президентом фонда «Институт энергетики и финансов». С 2005 по сентябрь 2010 года являлся деканом факультета менеджмента Международного университета в Москве. 2011—2012 гг. — Заместитель генерального директора ФГБУ «Российское энергетическое агентство» Министерства энергетики Российской Федерации
В 2002—2005 годах Л. М. Григорьев возглавлял Ассоциацию независимых центров экономического анализа (АНЦЭА), является членом редакционной коллегии журнала «Стратегия России», членом научно-консультативного Совета журнала «Россия в глобальной политике».
2006—2014 гг. — Председатель Правления Всемирного фонда дикой природы (WWF-Russia).
Профессор, с августа 2011 г. — заведующий кафедрой Мировой экономики, факультета Мировой экономики и Мировой политики, НИУ-ВШЭ; С марта 2013 г. — главный советник руководителя Аналитического центра при Правительстве Российской Федерации; С мая 2014 г. — член Попечительского совета Всемирного фонда дикой природы (WWF-Russia)
Основные работы
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
Является автором более трехсот публикаций, участником или руководителем ряда монографий и проектов:
- Циклическое накопление капитала (на примере нефинансовых корпораций США). — М.: Наука, 1988. — 202 с.
- Переход к рыночной экономике — программа «500 дней» (в соавторстве). — М., 1990.
- Soviets Need a Unified Free Economy // New York Times, September 12, 1991.
- Ulterior Property Rights. In: «The Post-Soviet Economy». Ed. A. Ausland, Pinter, London, 1992.
- «Обзор экономической политики в России за 1997 г. / Ред. коллегия: А. З. Астапович, С. А. Васильев, Е. Е. Гавриленков, Л. М. Григорьев, Т. М. Малева. М., 1998. 427 с.»
- «Обзор экономической политики в России за 1998 год / Ред. коллегия: А. З. Астапович, Л. М. Григорьев, Т. М. Малева, А. В. Полетаев. М., 1999. 629 с.»
- «Обзор экономической политики в России за 1999 год / Ред. коллегия: А. З. Астапович, С. А. Васильев, Е. Е. Гавриленков, Л. М. Григорьев, Т. М. Малева, А. В. Полетаев. М., 2000. 800 с.»
- Обзоры Экономической политики в России за 1997—1999, 2003 гг. (Бюро экономического анализа).
- Энергопотребление и тарифы на электроэнергию. В «Экономика и математические методы» (в соавторстве с М. М. Алибеговым), № 4, 2003, стр. 84-96.
- Финансовая система и экономическое развитие (в соавторстве с Е. Т. Гурвичем и А. Л. Саватюгиным), «МЭиМО», № 7, 2003.
- Государственная политика развития отраслей информационных технологий. Инновационная экономика, под ред. А. А. Дынкина и Н. И. Ивановой, М., ИМЭМО РАН, 2-е издание, «Наука», 2004 (гл. 8), стр. 204—227.
- Экономическое развитие и проблемы модернизации. В «Обзор экономической политики в России за 2003 год», М., Теис, 2004, стр. 13-57.
- Проблемы накопления (в соавторстве с Е. Т. Гурвичем) в «Стратегия России», № 5 — 2005.
- Проект «Бюро экономического анализа»: замысел и результаты, в «Опыт деятельности аналитического центра в области экономической политики», М., ТЕИС, 2005 г.
- Амнистия капиталов — финал переходного периода (в соавторстве с О. А. Миловой и Н. Л. Каминской). В «Тетради» МУМ № 5, 2005, стр. 58-75.
- Мировой опыт развития безналичных платежных систем: ориентиры для России. В «Проблемы прогнозирования», 2005, № 6, стр.146-160.
- Безналичная платежная система России: состояние и развитие. В «Проблемы прогнозирования», 2006, № 1, стр.107-117.
- Самарская область: от индустриальной к постиндустриальной экономике (в соавторстве). — М., ТЕИС, 2006.
- ГУАМ. Пятнадцать лет спустя (в соавторстве с М. Р. Салиховым). — М.: Регнум, 2007.
- Конфликты интересов и коалиции // «Pro et Contra», сентябрь 2007.
- Коалиции для будущего. Стратегии развития России. (Л.Григорьев, А. Аузан и другие — группа «Сигма»). — М.: РИО, 2007.
- Структура среднего класса в России: гипотезы и предварительный анализ (В соавторстве с А.Салминой) — в: Российский средний класс: анализ структуры и финансового поведения. — М.: ИНСОР, Экон-Информ, 2009. — С. 5-100.
- Стратегии социально-экономического развития России: воздействие кризиса (в соавторстве): в 2 тт. — М.: ИНСОР, 2009.
- Украина: раздвоение трансформации (В соавторстве с Салиховым М. Р., Агибаловым С.) — в: Вопросы экономики, № 3, 2009.
- Мировая рецессия и энергетические рынки — в.: Мировой кризис и глобальные перспективы энергетических рынков. (Материалы совместного заседания Ученых советов Института мировой экономики и международных отношений РАН и Фонда «Институт энергетики и финансов». 22 мая 2009 г.) / Сост.и науч.ред. С. В. Чебанов. — М.: ИМЭМО РАН, 2009 г.
- Мировая экономика на перекрестке дорог: какой путь выбрать России? (в соавторстве с Крюковым В. А.) — в.: Вопросы экономики, № 12, 2009 г.
- Финансовая архитектура: экстренный ремонт. Дискуссии и реальность эпохи мирового кризиса (в соавторстве с Салиховым М. Р.) — в.: Россия в глобальной политике (октябрь-декабрь 2009, том 7, № 4) — выпуск на английском языке.
- Экономика переходных процессов: в 2 тт (Т.1 — 536с.; Т.2 — 582 с.). — М.,2010.
- Россия XXI века: образ желаемого завтра. (в соавторстве) — М.: Экон-Информ, 2010. — 66 с.
- Элита и средний класс. В «Spero» #13, 2010.
- Средний класс после кризиса. Экспресс анализ взглядов на политику и экономику (в соавторстве), М., БЭА, Макс Пресс, 2010.
- Теория цикла под ударом кризиса (в соавторстве с А.Иващенко) В «Вопросы экономики», № 10, 2010.[1][2]
- Страны Балтии: в поисках выхода из кризиса. (в соавторстве с С.Агибаловым) В «Вопросы экономики», № 4, 2010.
- Структура российского среднего класса: предварительный анализ для будущих исследований. (в соавт. с А.Салминой) в «Spero» #12, 2010.
- Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере (в соавторстве), М., Либеральная миссия, 2010.
- Энергетическая безопасность США: объективная картина и национальный подход" (в соавторстве с М.Беловой и А.Курдиным) В «США в поисках ответов на вызовы 21 века», М., ИМЭМО РАН, 2010.
- Место и роль США в международной финансовой системе. (в соавторстве с М.Салиховым) В «США в поисках ответов на вызовы 21 века», М., ИМЭМО РАН, 2010.
- Средний класс — от учителя до менеджера. В «Независимая газета» от 27.03.2012
- Хронология реформ. Экономические реформы конца XX в.: опыт и уроки новейшей истории. В «Мир России», № 1, 2012
- Прогноз развития энергетики мира и России до 2035 года (в соавторстве). — М., 2012. — 195 с.
- Спрос элит на право: «эффект трамвая». В «Вопросы экономики», N6, 2012
- Экономические последствия уголовной репрессии в отношении предпринимателей. (в соавт. с А.Курдиным). «Экономическая свобода и государство: друзья или враги», Леонтьевский центр, СПБ, 2012, стр. 185—200.
- «Матрица русской культуры: миф? двигатель модернизации? барьер?», СВОП, 2012, стр. 44-48.
- Непоколебимое влияние (в соавт. с А. А. Курдиным)- «Нефть России» № 9 (стр. 30-36) и № 10 (стр. 24-27) — 2012
- Энергетика мира и России: долгосрочные тенденции на фоне кризиса. — В журнале НЭА, № 4 (16), 2012, стр. 166—170
- Экспертное сообщество в современной России (политический сегмент экспертного сообщества). В «Политический класс в современном обществе», Москва, РОССПЭН, 2012, стр. 227—247
- Инструменты БРИКС: Специфика Целей (Leonid Grigoriev & Alexandra Morozkina), «IN SEARCH OF STABILITY, SECURITY AND GROWTH» BRICS AND A NEW WORLD ORDER Eds: H.H.S. Viswanathan, Nandan Unnikrishnan, ORF, New Delhi, 2012, pp. 125–134.
- «Энергетическая эффективность: ключевой элемент новой экономики». (С А. А. Курдиным) В «Доклад о развитии человеческого потенциала в РФ», ПРООН, Москва, 2013.
- Запрос элит на верховенство права. В «Верховенство права как фактор экономики» / международная коллективная монография; под ред. Е. В. Новиковой, А. Г. Федотова, А. В. Розенцвайга, М. А. Субботина. — Москва: Мысль, 2013. — стр. 44-60
- Че Гевара: революция как бренд. В «Тем временем» с А. Архангельским на канале «Культура», 2013
- Прогноз развития энергетики мира и России до 2040 г. (в соавт.) ИНЭИ РАН, Аналитический центр, 2013.
- Макроэкономическая политика Владимира Путина (в соавт. с Е. Т. Гурвичем). В ежегодный доклад Франко-российского аналитического центра Обсерво «РОССИЯ 2013», стр. 46-58.
- Сценарии развития и экономические институты. «Экономическая политика». 2013. № 3, стр. 33-60.
- Механизмы глобального регулирования: экономический анализ (в соавт. с А. А. Курдиным). «Вопросы экономики». 2013, № 7, стр. 4-28
- Экономический рост и спрос на энергию. «Экономический журнал Высшей школы экономики». 2013, Том 17, № 3
- Структура социального неравенства современного мира: проблемы измерения. «Социологический журнал», № 3, 2013, стр.5-16.
- L.Grigoryev, M.Hafner, S.Tagliapietra «The Role of the Russian federation in a globalizing gas market», European Energy Journal, vol. 3, issue 4, Oct. 2013, pp. 53–65.
- L.Grigoryev, I.Makarov, A.Salmina «Domestic Debates on Climate in Russia» in «Climate Change, Sustainable Development, and Human Security», Ed. Dhirendra K. Vajpeyi, Lexington Books, 2013, chap. 9, pp. 249–280.
- США: три социально-экономические проблемы. «Вопросы экономики», № 12, 2013, стр. 48-73.
- Экономическая динамика стран мира в 1992—2010 гг.: неравномерность роста (в соавторстве с Е.Паршиной), Вестник СПбГУ, № 4, 2013.
- США: оживление экономики на фоне долгосрочных проблем. В «Россия в глобальной gолитике», № 6, 2013.
- «Мировая экономика в начале XXI века» под редакцией Л. М. Григорьева, «Директ-Медиа», М., 2013. — 928 с.
- Karaganov S. A., Suslov D. V., Bordachev T. V., Makarov I. A., Grigoryev L. M.. Russie 2013. Regards de l’Observatoire franco-russe. P. : Le cherche midi, 2013.
- Прогноз развития энергетики мира и России до 2040 г. (в соавт.) ИНЭИ РАН, Аналитический центр — М., 2014
- Социально-экономический кризис на Украине: почему и что дальше. В «Россия в глобальной политике», том 12, № 3, 2014, стр. 60-70.
Научные интересы
Плоскость научных интересов Л. М. Григорьева включает анализ развития мировой и российской экономики; деловые циклы, мировую энергетику; изучение института права собственности, проблем корпоративного контроля и приватизации, исследование проблем накопления и частной финансовой системе, а также проблемы социальной структуры, интересов и поведения: средний класс, элиты.
Напишите отзыв о статье "Григорьев, Леонид Маркович"
Примечания
Ссылки
- [theoryandpractice.ru/videos/707-leonid-grigorev-ugrozy-globalnoy-ekonomike-otkuda-zhdat-udara Лекция Леонида Григорьева «Угрозы глобальной экономике: откуда ждать удара?»] 27 июня 2014 года в рамках семинара, организованного Советом по внешней и оборонной политике.
- [www.sigma-econ.ru/ru/people/giants/grigoryev/ Люди СИГМЫ: Леонид Маркович Григорьев]. (рус.) — 19.02.2009.
- www.lobbying.ru/content/persons/id_1940_linkid_108.html
- [www.hse.ru/org/persons/24343855 НИУ «Высшая школа экономики»]
- [www.emsch.ru/ Экономико-математическая школа при МГУ]
- [www.wpec.ru/text/bio200705281534.htm Клуб мировой политической экономики]
- [www.biografija.ru/show_bio.aspx?ID=29887 Биография. Ру]
Отрывок, характеризующий Григорьев, Леонид Маркович
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
