МАЗ-535

Поделись знанием:
(перенаправлено с «МАЗ-535А»)
Перейти к: навигация, поиск
МАЗ-535
Общие данные
Производитель: МАЗ
Годы пр-ва: 1958—1964
Сборка: МАЗ (1958—1961)
КЗКТ (1961—1964)
Дизайн
Колёсная формула: 8 × 8 / 4 (первые две оси)
Двигатели
Д-12-А-375
Характеристики
Массово-габаритные
Длина: 8780 мм
Ширина: 2805 мм
Высота: 2915 мм
Клиренс: 475 мм
Колёсная база: 5750 мм
Колея передняя: 2150 мм
Масса: 19 т
Динамические
Макс. скорость: 60 км/ч
На рынке
 
Преемник
МАЗ-537
Другое
Грузоподъёмность: 7 т
Объём бака: 700 л
МАЗ-535МАЗ-535

МАЗ-535 — семейство тяжёлых четырёхосных (8 × 8) автомобилей-тягачей, разработанных в 1954—1959 годах в СКБ Минского автомобильного завода под руководством Б. Л. Шапошника. С 1958 по 1961 год выпускались на Минском автозаводе, с 1961 года производство было перенесено на Курганский завод колёсных тягачей, где автомобили МАЗ-535 выпускались до 1964 года, когда их сменили более мощные тягачи семейства МАЗ-537.

Конструкция МАЗ-535 имела ряд отличительных технических решений, в том числе: корытообразная рама с Z-образными лонжеронами, независимая подвеска всех ведущих односкатных колёс, тележечная схема расположения осей, управляемые колёса передней тележки, центральная система подкачки шин, гидромеханическая трансмиссия, межосевые и межколёсные самоблокирующиеся дифференциалы, цельнометаллическая четырёхместная кабина, гидроусилитель рулевого управления, пневмогидравлическая тормозная система, а также третья фара инфракрасной подсветки в центре кабины для использования прибора ночного видения.

Тягачи МАЗ-535 широко применялись в ракетных войсках Резерва Верховного Главнокомандования для транспортировки баллистических ракет. Именно в этом качестве его можно было наблюдать во время многочисленных военных парадов на Красной площади. На шасси МАЗ-535Б были созданы опытные пусковые установки тактических ракет «Онега» и «Ладога», МАЗ-535В буксировал пусковые установки оперативно-тактического ракетного комплекса «Темп» и беспилотных самолётов Ту-121 и Ту-123 (ДБР «Ястреб-1»).





История

Постановлением Совета Министров (ПСМ) № 1258-563сс от 25 июня 1954 года «О создании производственных мощностей и об обеспечении Минобороны СССР артиллерийскими мощностями»[1] на основных автомобильных заводах СССР создавались специальные конструкторские бюро (СКБ) для разработки военной техники[2]. На Минском автомобильном заводе 23 июля того же года согласно приказу директора № 15сс было образовано секретное подразделение п/я Р-6131 СКБ № 1 (СКБ-1), которое возглавил Борис Львович Шапошник, а 1 сентября — закрытый цех опытного производства (ЦОП)[3][4][5].

Одной из первых задач СКБ-1 являлось создание четырёхосных полноприводных (8 × 8) тягачей МАЗ-535 и МАЗ-536 для буксировки артиллерийских систем и другого вооружения массой 10 и 15 т соответственно[2]. Заказчик предъявлял весьма высокие требования по проходимости (полуметровый дорожный просвет, преодолеваемый брод до 1,3 м, подъёмы — до 30 градусов), запасу хода по топливу, условиям эксплуатации (при температуре окружающего воздуха от −50 °C до +50 °C)[6][7][8].

Разработка МАЗ-535 началась в сентябре 1954 года[7][9]. В мае-июне 1956 года были собраны два первых опытных образца МАЗ-535[3][7][8][9][10]. В ходе испытаний выявилась недостаточная прочность рамы, которая не обеспечивала кинематического согласования многочисленных элементов трансмиссии при воздействии динамических нагрузок[9]. Конструкторы СКБ разработали новую клёпано-сварную раму лестничного типа, изготовленную из стального листового проката и имеющую корытообразное сечение и наклонные Z-образные лонжероны; позднее данная конструкция рамы применялась во всех последующих многоосных машинах Минского автозавода[9].

Летом 1957 года три экземпляра МАЗ-535А поступили на контрольные испытания в различных климатических зонах[7][9]. Модифицированная машина получила усиленные раму, кузов и систему вентиляции моторного отсека, а также стала оснащаться лебёдкой[3][9]. Внешне МАЗ-535А отличался двумя лобовыми стёклами вместо трёх и повышенным расположением моторного отсека (так что моторный отсек и кабина имели одну и ту же высоту крыши), который оснащался двухрядным набором вертикальных щелей для забора воздуха вместо откидных бортовых люков[3][8]. Машины МАЗ-535 позднего выпуска в связи с отказом от использования прибора ночного видения получили другую светотехнику: исчезла третья фара в центре кабины, а по бокам кабины стали устанавливать небольшие круглые обтекатели с подфарниками[8].

По результатам испытаний МАЗ-535А в 1957 году был рекомендован к серийному производству[8]. В проектировании МАЗ-535А под руководством Б. Л. Шапошника принимали участие конструкторы Д. Э. Кацнельсон, В. В. Дробышевский, А. М. Печенев, Б. М. Рабинович, А. И. Хренов, А. Х. Лефаров, Г. И. Кеник, К. Г. Кукушкин, Б. Н. Шкирич, И. Л. Шейнкер и другие[7][9]. По мнению некоторых авторов, прототипом компоновочной схемы МАЗ-535 послужил трофейный немецкий бронеавтомобиль Büssing-NAG ARK (8 × 8), имевший блокируемые межосевые дифференциалы и независимую подвеску всех колёс[3][11].

Мелкосерийный выпуск МАЗ-535А осуществлялся в 1958—1961 годах на базе ЦОПа, который в 1959 году реорганизован в механосборочный цех № 3 (МСЦ-3), а в 1960 — сборка тягачей выделена в отдельный цех сборки и испытания автомобилей (ЦСИА-2)[4][8]. С 1959 года также выпускалась следующая модификация МАЗ-535 — седельный тягач МАЗ-535В[3]. Позднее производство МАЗ-535 было перенесено из Минска на Курганский завод колёсных тягачей (КЗКТ)[3][4]. Первый курганский МАЗ-535А был собран в июне 1960 года, затем развернулось производство МАЗ-535В[7][12].

Широкой публике автомобиль был представлен 7 ноября 1961 года во время военного парада в Москве, где МАЗ-535А буксировал специальную тележку с ракетой Р-14[3][10]. 16 июля 1962 года МАЗ-535А был принят на вооружение Советской Армии[3][5]. В отличие от МАЗ-537, который экспортировался во многие страны[12], МАЗ-535 служил только в Советской Армии[3].

Тягачи МАЗ-535А с конца 1950-х годов использовались для буксировки 152-мм пушек М-47 и специальных транспортных тележек с баллистическими ракетами Р-5М, Р-12 (8К63), Р-14 (8К65), Р-16 (8К64), Р-26, Р-36 (8К67), ГР-1 (8К713), РТ-15[3][5][9]. В 1958 году для транспортировки ракет Р-12 (стартовая масса 42 т) была создана тележка 8Т115 с односкатными колёсами передней оси и двускатными — задней (габариты 22 850×2720×2500 мм). Позднее для ракеты Р-16 (стартовая масса 150 т) была разработана двухосная тележка 8Т139. На этой тележке на очередном параде в Москве 9 мая 1965 года МАЗ-535А буксировал опытные ракеты ГР-1 (стартовая масса 117 т)[3].

Кроме сугубо военного применения, тягачи МАЗ-535А использовались и в народном хозяйстве для перевозки крупных неделимых грузов. Так, при транспортировке 200-тонного трансформатора для Ингурской ГЭС в составе автопоезда было три тягача МАЗ-535А[10].

Для монтажа ракетных пусковых установок на базе МАЗ-535А было создано опытное шасси МАЗ-535Б. В 1959 году на Уральском машиностроительном заводе на МАЗ-535Б была установлена опытная пусковая установка Д-110К тактического комплекса «Онега» с ракетой 3М1 (стартовая масса до 3 т[13][14]), испытания которой проходили в 1960 году[3]. 5 февраля 1960 года разработка комплекса прекращена ПСМ № 138-48[14]. В апреле следующего года начались испытания тактического комплекса «Ладога» с ракетой 3М2 (стартовая масса 3150 кг[13]). Три пуска в июле-сентябре 1961 года завершились разрушением ракеты на активном участке траектории из-за конструктивных дефектов[15]. В начале следующего года готовилась партия ракет усовершенствованной конструкции, однако 3 марта 1962 года работы по этой системе были прекращены ПСМ № 213-113[15]. Шасси МАЗ-535Б оказалось слишком слабым для использования в качестве пусковой установки[3]. Вместо этих ракетных систем в 1961 году на вооружение был принят комплекс «Луна» с различными типами ракет[13][15]. По иронии судьбы гусеничное шасси пусковой установки 2П16, созданное на базе плавающего танка ПТ-76, имело небольшой ресурс и для транспортировки комплекса использовался специальный полуприцеп, который буксировал седельный тягач МАЗ-535В[3][15].

Из всех представителей семейства 535 седельный тягач МАЗ-535В оказался наиболее востребованным вариантом[3]. Для перевозки тяжёлой гусеничной техники и ракетных систем в сцепе с МАЗ-535В часто использовались полуприцепы МАЗ-5248 и МАЗ-9989. Последний, в частности, служил для транспортировки гусеничной трубомонтажной машины ТУМ-150.

В соответствии с ПСМ № 839-379 от 21 июля 1959 года НИИ-1 (будущий Московский институт теплотехники) начал проектирование первой советской твердотопливной управляемой оперативно-тактической ракеты 9М71 «Темп» с дальностью полёта 600 км и мощностью боевой части 300 кт[16]. Пусковую установку 9П11 (Бр-225) предлагалось разместить на базе МАЗ-535В в сцепе с полуприцепом МАЗ-5248 грузоподъёмностью 25 т[5][17] (по другим данным — на базе МАЗ-537Б[16]). Разработка пусковой установки Бр-225 началась 14 февраля 1959 года на заводе «Баррикады», полигонная пусковая установка Бр-234 для лётных испытаний ракеты была изготовлена в 1960 году, а опытный образец Бр-225 — к 1962 году; кроме того, велась разработка пусковых установок Бр-240 (для транспортировки на вертолётах) и Бр-264 (на шасси МАЗ-543)[16]. Испытания показали недостаточность технических характеристик ракеты и разработка комплекса была свёрнута ПСМ № 800-273 от 16 июля 1963 года[16].

Отдельной страницей истории МАЗ-535 является его использование в качестве стартового автомобиля пусковых установок тяжёлых беспилотных самолётов. Согласно ПСМ № 1145-519 от 23 сентября 1957 года ОКБ-156 Туполева приступило к разработке стратегического сверхзвукового беспилотного ударного «самолёта 121» (Ту-121, изделие «С») средней дальности (до 4000 км) с ядерной боевой частью[18][19]. Первоначально в качестве тягача 4-осной буксируемой пусковой установки СТ-10 использовался ЯАЗ-214[3][16][20] (по другим данным — ЯАЗ-210Д[21]), затем — МАЗ-535В[3] (по другим данным — МАЗ-535А[5] или МАЗ-535 (без указания модификации)[16][18][19]). Транспортная масса ПУ: 27 650 кг (без самолёта: 21 250 кг), взлётная масса самолёта-снаряда: 32 600 кг[16] (по другим данным — 35 000 кг[19][21]), из них топлива: 16 000 кг, диаметр цилиндрической части корпуса: 1,7 м, размах крыльев: 8,4 м, длина самолёта: 24,77 м, длина ПУ: 25 м, ширина ПУ: 6,0 м (стартовое положение) / 3,2 м (походное положение), длина направляющих: 10 м, максимальная скорость транспортировки ПУ: 40 км/ч по шоссе и 20 км/ч по грунтовой дороге[16][19][20][21]. При транспортировке консоли крыльев, рули и стартовые ускорители отстыковывались и перевозились на пусковой установке, боевая часть и аппаратура управления перевозились отдельно на специальном автомобиле[21]. Для запуска маршевого турбореактивного двигателя КР-15-300 на тягач установили электрогенератор мощностью несколько десятков кВт[3][16][19].
25 августа 1959 года был успешно произведён первый запуск Ту-121, к концу года было осуществлено ещё четыре успешных пуска[19]. В ходе испытаний с помощью обыкновенного кролика была подтверждена возможность пуска самолёта из кабины стартового автомобиля[16][19]. Несмотря на успешные заводские испытания, в свете развития баллистических ракет средней и межконтинентальной дальности 11 ноября 1959 года дальнейшие работы по Ту-121 были признаны Военно-Промышленной Комиссией бесперспективными и окончательно прекращены ПСМ от 5 февраля 1960 года[21]. Параллельно с работой над Ту-121 в ОКБ-156 шло проектирование «самолёта 123» (Ту-123, изделие «Д») с межконтинентальной дальностью для несения термоядерной боевой части; разработка этого проекта была остановлена одновременно с окончанием работ по Ту-121, а в дальнейшем шифр 123 получил другой самолёт — беспилотный разведчик «Ястреб-1»[18][19].
16 августа 1960 года принимается ПСМ № 900-376 о разработке системы дальней беспилотной разведки ДБР-1 «Ястреб» («Ястреб-1») с «самолётом 123» (Ту-123, изделие «Ш»)[18][19]. Ту-123 был создан на основе Ту-121, конструкция которого была существенно доработана для выполнения новой задачи. Головная часть, которая вместо ядерного заряда несла аппаратуру для аэрофотосъёмки и радиотехнической разведки, транспортировалась отдельно от остального самолёта, что позволило использовать в качестве стартовой установки СУРД-1 (СТ-30) двухосный полуприцеп вместо 4-осного[20]. В состав средств стартовой позиции также входили стартовый автомобиль-тягач САРД-1 (СТА-30) и контрольно-стартовый автомобиль КАРД-1С (КСМ-123)[19]. На испытаниях комплекса в роли тягача использовался МАЗ-535В с бронезащитой кабины и моторного отсека[3][8][9], в дальнейшем для этой цели применялся МАЗ-537Д, оснащённый электрогенератором, защитными щитками стёкол, пультом контроля и пуска[5][18]. Заводские испытания были завершены в сентябре 1961 года, государственные — в декабре 1963[19]. 23 мая 1964 года выходит ПСМ № 444-178 «О принятии системы дальней беспилотной фото- и радиотехнической разведки ДБР-1 „Ястреб“ на вооружение ВВС»[18]. Серийный выпуск ДБР-1 осуществлялся с 1964 по 1972 год на Воронежском авиационном заводе № 64 (построено 52 экземпляра); в 1979 году система была снята с вооружения[19].

С 1956 года велась разработка МАЗ-536 и МАЗ-537. Основным отличием от семейства МАЗ-535 являлось применение двигателя Д-12-А, отрегулированного на мощность 525 л. с.[3] (по другим данным мощность двигателя МАЗ-536 составляла 520 л. с.[7][8]). В 1957 году был собран единственный опытный образец МАЗ-536, который в 1958 году успешно прошёл приёмочные испытания[3][8]. С ростом массы бронетанкового и ракетного вооружения работы по МАЗ-536 с июля 1959 года уступили место проектированию более мощного тягача МАЗ-537, первые образцы которого появились в конце 1958 года[2]. С передачей документации по МАЗ-537 с Минского завода на Курганский и началом серийной сборки машин этого семейства в конце 1964 года выпуск МАЗ-535 был завершён и на КЗКТ[4][12].

Объёмы выпуска: 1961 — около 200 машин, 1962 — около 150[7][9]. Несколько экземпляров МАЗ-535А до начала 1990-х годов хранились на военной автотракторной базе в посёлке Гарь-Покровское (Одинцовский район Московской области), расположенном в 10 км от станции Голицыно[9]. Дальнейшая судьба машин неизвестна.

Описание конструкции

Кабина и управление

Четырёхместная цельнометаллическая стальная кабина с плоской передней облицовкой вынесена на передний свес рамы тягача[3]. Следует отметить, что серийные грузовики того времени (МАЗ-200, МАЗ-525, ЯАЗ-210) имели деревометаллические кабины[9]. Кабина имеет по одной распашной двери по каждому борту, люк и фару-прожектор на крыше, два вентиляционных люка в передней облицовке, а также люки в полу для обслуживания ходовой части. Привод стеклоочистителей и звукового сигнала пневматический. Внутри кабины расположены органы управления основными системами автомобиля и контрольно-измерительные приборы и датчики. Для обогрева кабины может использоваться как водяной отопитель, соединённый с системой охлаждения двигателя, так и независимый бензиновый отопитель О15-Б (ОВ-15) с теплопроизводительностью 1500 ккал/час[9][22][23].

Характерной внешней особенностью некоторых экземпляров МАЗ-535 являлась третья фара с инфракрасным светофильтром, расположенная по центру передней панели кабины и предназначенная для подсветки дороги при использовании прибора ночного видения[2][9][24].

Рулевое управление снабжено гидроусилителем, позаимствованным от МАЗ-525 (1951 год, первый серийный гидроусилитель, впоследствии использованный во множестве моделей МАЗ и БелАЗ)[9]. Рабочая тормозная система однопроводная пневмогидравлическая, все колёса оснащены барабанными тормозными механизмами[3]. Стояночный тормоз ленточный механический в раздаточной коробке.

Двигатель

За кабиной располагается моторный отсек. МАЗ-535 оснащён 12-цилиндровым V-образным четырёхтактным бескомпрессорным дизельным двигателем Д-12-А-375 мощностью 375 л. с., который представлял собой одну из модификаций танкового дизеля В-2 с увеличенным моторесурсом[9]. Двигатель такого типа уже устанавливался на карьерный самосвал МАЗ-525[5][9].

Для работы в зимних условиях МАЗ-535 оборудован предпусковым подогревателем двигателя танкового типа, способным за 15 минут нагреть охлаждающую жидкость до 80 °C при температуре окружающего воздуха −40 °C, при этом также разогревается масло[3][9][22]. Для пуска двигателя предусмотрено две системы: электрическая (стартёр СТ-710 мощностью 15 л. с.) и пневматическая (10-литровые баллоны со сжатым воздухом, номинальное давление 150 кг/см², обеспечивает три-четыре пуска)[9][22][24]. Для облегчения запуска двигателя его можно отсоединить от трансмиссии.

Два топливных бака, расположенные после моторного отсека, несут в сумме, по разным данным, от 700 до 760 л топлива. Наиболее подробно объёмы баков приведены в руководстве по техническому обслуживанию: у модификаций МАЗ-535А и МАЗ-535В каждый бак вмещает 350 л топлива, у МАЗ-535Б — 335 л[24].

Трансмиссия

Для передачи крутящего момента от двигателя к колёсам на МАЗ-535 впервые в СССР была применена гидромеханическая трансмиссия[3][25]. Она состоит из повышающей передачи, гидротрансформатора, планетарной коробки передач, раздаточной коробки, 4-х ведущих мостов и 8-ми колёсных планетарных редукторов, соединённых 16-ю карданными валами[3][9][22]. Повышающая передача работает как редуктор с передаточным числом 0,733. Здесь отбирается мощность для вентиляторов, компрессора, гидроусилителя руля.

Главным элементом трансмиссии является бесступенчатый четырёхколёсный гидротрансформатор, который позволяет плавно изменять передаваемый на колёса крутящий момент без прерывания потока мощности и защищает двигатель от перегрузок[3][9]. Для сокращения внутренних потерь гидротрансформатор можно отключить (заблокировать) и использовать в режиме гидромуфты.

Установлены семь дифференциалов[9][10][22][26]: два межосевых (между 1-й и 2-й и между 3-й и 4-й осями) и четыре межколёсных (передние — фрикционные муфты, задние — зубчатые муфты свободного хода) на ведущих осях (все 6 самоблокирующиеся) и межтележечный дифференциал с принудительной блокировкой в раздаточной коробке.

Коробка передач имеет три передачи переднего и одну — заднего хода[22]. На второй и третьей передачах возможно заблокировать гидротрансформатор при достижении двигателем эксплуатационного режима (1600—1700 об/мин) для повышения скорости движения, когда не требуется увеличивать крутящий момент. Если при движении на высших передачах встречается непродолжительный подъём или другое препятствие, то достаточно разблокировать гидротрансформатор без перехода на низшую передачу[22][23]. При движении на первой передаче гидротрансформатор не блокируется.

Раздаточная коробка имеет четыре режима[22]: повышающая передача (используется при движении по хорошим дорогам), низшая, низшая с блокировкой дифференциала (в тяжёлых дорожных условиях) и нейтраль, позволяющая включать лебёдку.

Ходовая часть

Колёсная формула 8 × 8 / 4. Все представители семейства МАЗ-535 имеют классическую тележечную компоновку[3][27], то есть колёса двух передних и двух задних мостов сближены. Рулевое управление действует на управляемые колёса 1-го и 2-го мостов. Подвеска всех колёс (кроме модификации МАЗ-535В) независимая рычажно-торсионная с гидроамортизаторами[2] (по другим данным, только колёса первой и последней осей снабжались гидравлическими телескопическими амортизаторами двухстороннего действия[9][10][26]). Привод колёс осуществляется качающимися карданными валами от жёстко закреплённых на раме главных передач; в приводе управляемых колёс передней тележки используются шариковые шарниры равных угловых скоростей Bendix-Weiss[3].

Все колёса односкатные с широкопрофильными 12-слойными камерными шинами переменного давления[3][9], управление которым производится с помощью централизованной системы подкачки воздуха. Индивидуальные шинные краны позволяют отключать неисправные колёса от системы подкачки[3][22][24].

Модификация МАЗ-535В в связи с возросшей нагрузкой на заднюю тележку (допустимая нагрузка на седельно-сцепное устройство 12 т) имела балансирную подвеску задней тележки без упругих элементов, усиленную раму, более прочные 16-слойные шины; лебёдка и система подкачки шин не устанавливались[3]. По другим данным, использовались шины переменного давления, причём нормальное давление было повышено с 2,0 до 2,5 атм[7][9][24]. Снаряжённая масса снизилась до 18 500 кг, длина уменьшилась до 8595 мм, дорожный просвет увеличился на 25 мм, угол максимального подъёма снизился до 15 градусов[9].

Электрооборудование

Автомобиль был оснащён частично экранированной электросетью напряжением 24 В[9]. В качестве источников электроэнергии использовались четыре аккумуляторные батареи танкового типа и генератор. Основные потребители: стартёр, системы подогрева и охлаждения двигателя, масляный насос, механизм блокировки гидротрансформатора, приборы освещения и контрольно-измерительная аппаратура.

Модификации

  • МАЗ-535 (1956) — тягач с грузовой платформой (опытные образцы)[3][9]
  • МАЗ-535А (1957—1964) — тягач с грузовой платформой[2][3][9][22][23]. Усиленная рама, повышенное расположение моторного отсека с двухрядной щелевой системой вентиляции, лебёдка
  • МАЗ-535Б (1959—1962) — шасси опытных пусковых установок ракетных комплексов «Онега» и «Ладога»[3][13]. Оснащался задними опорами
  • МАЗ-535В (1959—1964) — седельный тягач[2][9][23], мог работать и с прицепами. Безрессорная балансирная подвеска задней тележки, лебёдка не устанавливалась

Технические характеристики

Данные для модификации МАЗ-535А[2][3][7][8][9][10][22][23][24][26].

См. также

В игровой индустрии

  • В игре SpinTires носит название "модель D-535"

Напишите отзыв о статье "МАЗ-535"

Примечания

  1. ↑ [www.rusarchives.ru/secret/bul7/regulations_ap_1954.shtml Бюллетень рассекреченных документов федеральных государственных архивов]. «Архивы России» (2006). — Выпуск 7. Раздел I. Документы Совета Министров СССР. 1948, 1949, 1951—1970 гг. Постановления и выписки из Постановлений Совета Министров СССР за 1951—1970 годы, хранящиеся в АП РФ. 1954 год. Проверено 4 января 2013. [www.webcitation.org/query?url=http%3A%2F%2Fwww.rusarchives.ru%2Fsecret%2Fbul7%2Fregulations_ap_1954.shtml&date=2013-01-04 Архивировано из первоисточника 4 января 2013].
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Евгений Дмитриевич Кочнев. [slovari.yandex.ru/%D0%BC%D0%B7%D0%BA%D1%82/%D0%92%D0%BE%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B5%20%D0%B0%D0%B2%D1%82%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D0%B1%D0%B8%D0%BB%D0%B8/%D0%9C%D0%90%D0%97%20%28%D0%A1%D0%9A%D0%91%29%E2%81%84%D0%9C%D0%97%D0%9A%D0%A2%20%28%D0%9C%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D0%B7%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D0%B4%20%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D1%91%D1%81%D0%BD%D1%8B%D1%85%20%D1%82%D1%8F%D0%B3%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%B9%29/ МАЗ (СКБ)/МЗКТ (Минский завод колёсных тягачей)](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2863 дня)) // Энциклопедия военных автомобилей 1769—2006 гг. — 2-е изд., дополненное и переработанное. — М.: ООО «Книжное издательство „За рулём“», 2008. — 640 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-9698-0152-3.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 Евгений Дмитриевич Кочнев. Опытные автомобили СКБ-1 Минского автозавода // Секретные автомобили Советской Армии. — М.: «Эксмо», «Яуза», 2011. — 608 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-50821-1.
  4. ↑ 1 2 3 4 [www.mzkt.by/rus/index.php?module=history МЗКТ. Историческая справка]. ОАО «МЗКТ» (2012). Проверено 6 января 2013.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Николай Качук, Владимир Чехута. [www.mod.mil.by/armia/pdf/2007n1/20.pdf Крепя ракетно-ядерный щит Отечества. Часть первая: от артиллерийских тягачей к ракетовозам] // «Армия» : журнал. — 2007. — № 1. — С. 56—59. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1819-0790&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1819-0790].
  6. ↑ Леонид Сапожников. [www.zr.ru/archive/zr/1997/05/sorokonozhki-biez-iadiernoi-knopki#56 «Сороконожки» без ядерной кнопки] // «За рулём» : журнал. — 1997. — № 5. — С. 56—57.
  7. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Андрей Колеватов. МАЗ-537 // «М-Хобби» : журнал. — 2000. — № 5. — С. 34—41. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0236-0586&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0236-0586].
  8. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 Тяжёлый танковый тягач МАЗ-535/537 / Сергеев П. Н. — Киров: Кировское общество Любителей военной техники и моделизма, 2004. — Т. 101. — (Военные машины). — 300 экз.
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 Андрей Колеватов. Многоосный ветеран «МАЗ-535» // «Автомобильный моделизм» : журнал. — 2002. — № 1. — С. 2—8.
  10. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Александр Новиков. [www.autotruck-press.ru/archive/number40/article297 И в труде, и в бою] // «Автотрак» : журнал. — 2004. — № 3. [www.webcitation.org/query?url=http%3A%2F%2Fwww.autotruck-press.ru%2Farchive%2Fnumber40%2Farticle297&date=2013-03-24 Архивировано] из первоисточника 24 марта 2013.
  11. ↑ Лев Шугуров. [www.zr.ru/archive/zr/1997/05/zakrytyi-konstruktor-boris-shaposhnik#96 Закрытый конструктор Борис Шапошник] // «За рулём» : журнал. — 1997. — № 5. — С. 96—97.
  12. ↑ 1 2 3 Евгений Дмитриевич Кочнев. Тяжёлые тягачи Курганского завода // Секретные автомобили Советской Армии. — М.: «Эксмо», «Яуза», 2011. — 608 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-50821-1.
  13. ↑ 1 2 3 4 Adrian Ochsenbein. [www.dtig.org/docs/GUS_ICBM.pdf Landgestützte Ballistische Lenkwaffen aus der ehem. Sowjetunion] (нем.) (PDF). Defense Threat Informations Group (Februar 2011). Проверено 10 января 2013.
  14. ↑ 1 2 Александр Владимирович Карпенко. Отечественные тактические ракетные комплексы. — «Невский бастион»: «Гангут». — Санкт-Петербург, 1999. — Т. 7. — 43 с. — (Приложение к военно-техническому сборнику «Невский бастион»). — 500 экз. — ISBN 5-85875-099-0.
  15. ↑ 1 2 3 4 Александр Широкорад. Ракетный таран сухопутных войск // «Техника и вооружение вчера, сегодня, завтра ...» : журнал. — 1999. — № 2. — С. 8-15.
  16. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Александр Борисович Широкорад. Атомный таран XX века. — «Вече». — М., 2005. — 352 с. — (Военный парад истории). — 7000 экз. — ISBN 5-9533-0664-4.
  17. ↑ Владимир Чехута. [www.gruzovikpress.ru/article/annivers/2004_11_A_2004_12_22-18_22_23/ Юбилей богатырей] // «Грузовик-Пресс» : журнал. — 2004. — № 11. [www.webcitation.org/query?url=http%3A%2F%2Fwww.gruzovikpress.ru%2Farticle%2Fannivers%2F2004_11_A_2004_12_22-18_22_23%2F&date=2013-03-08 Архивировано] из первоисточника 8 марта 2013.
  18. ↑ 1 2 3 4 5 6 Матусевич А. Н. Советские беспилотные самолёты-разведчики первого поколения. — «АСТ». — М., 2002. — 48 с. — 3000 экз. — ISBN 5-17-008822-1.
  19. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 Владимир Ригмант. Семейство сверхзвуковых «Ястребов» // «Авиация-Космонавтика» : журнал. — 1997. — № 1. — С. 5—10.
  20. ↑ 1 2 3 Ростислав Ангельский. Короткая судьба «Ястреба» // «Крылья Родины» : журнал. — 1997. — № 9. — С. 8—13. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0310-2701&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0310-2701].
  21. ↑ 1 2 3 4 5 Ганин С. М., Карпенко А. В., Колногоров В. В., Петров Г. Ф. Беспилотные летательные аппараты. — «Невский бастион»: «Гангут». — Санкт-Петербург, 1999. — 160 с. — (Вооружение и военная техника). — ISBN 5-85875-064-8.
  22. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 Сергеев В. [www.zr.ru/archive/zr/1968/07/tiekhnika-piatilietki#8 Техника пятилетки. Вездеход-гигант] // «За рулём» : журнал. — 1968. — № 7. — С. 8—9.
  23. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Ивановский В. [www.zr.ru/archive/zr/1982/06/sovietskaia-tiekhnika#10 Советская техника. Восьмиколёсные МАЗы] // «За рулём» : журнал. — 1982. — № 6. — С. 10.
  24. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Техническое обслуживание автомобилей МАЗ-535 и МАЗ-537 / Сост. С. В. Шумик. — М.: Военное издательство Министерства обороны СССР, 1963.
  25. ↑ Николай Корзинов. [www.popmech.ru/article/2376-dinozavryi-stranyi-sovetov/ Динозавры страны советов] // «Популярная механика» : журнал. — 2007. — № 10. — С. 112—115.
  26. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Лев Михайлович Шугуров. Автомобили повышенной проходимости // Автомобили России и СССР. — М.: «ИЛБИ», 1994. — Т. 2. — 160 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-87483-006-5.
  27. ↑ Павел Васильевич Аксёнов. I.3 Четырёхосные автомобили // Многоосные автомобили. — 2-е изд., переработанное и дополненное. — М.: «Машиностроение», 1989. — 280 с. — ISBN 5-217-00471-1.

Литература

  • Евгений Дмитриевич Кочнев. Опытные автомобили СКБ-1 Минского автозавода // Секретные автомобили Советской Армии. — М.: «Эксмо», «Яуза», 2011. — 608 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-50821-1.
  • Тяжёлый танковый тягач МАЗ-535/537 / Сергеев П. Н. — Киров: Кировское общество Любителей военной техники и моделизма, 2004. — Т. 101. — (Военные машины). — 300 экз.
  • Сергеев В. [www.zr.ru/archive/zr/1968/07/tiekhnika-piatilietki#8 Техника пятилетки. Вездеход-гигант] // «За рулём» : журнал. — 1968. — № 7. — С. 8—9.
  • Андрей Колеватов. Многоосный ветеран «МАЗ-535» // «Автомобильный моделизм» : журнал. — 2002. — № 1. — С. 2—8.

Ссылки

  • [русская-сила.рф/guide/army/tr/maz535.shtml Артиллерийский тягач МАЗ-535 на сайте «Русская сила»]


<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 Для улучшения этой статьи желательно?:

Отрывок, характеризующий МАЗ-535

– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=МАЗ-535&oldid=79831502»