Московско-Виндаво-Рыбинская железная дорога
Московско-Виндаво-Рыбинская железная дорога | |
Годы работы: | |
---|---|
Страна: |
Россия |
Город управления: |
Санкт-Петербург |
Состояние: |
вошла в состав нескольких дорог СССР |
Подчинение: |
«Общество Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги» |
Протяжённость: |
2640 км (1913 год) |
Моско́вско-Винда́во-Ры́бинская желе́зная доро́га — частная железная дорога на северо-западе России, построенная в 1870—1904 годы.
Содержание
История создания
Акционерное общество Рыбинско-Бологовской железной дороги было основано в 1869 году. На момент открытия движения (4 июня 1870 года), длина путей составляла около 280 вёрст. В дальнейшем, активно расширяло свою деятельность в направлении Северо-Запада, за счёт строительства новых линий на территориях современных России, Беларуси, Латвии.
К началу XX века, общество превратилось в одну из крупнейших железнодорожных компаний империи, с годовым доходом в миллионы рублей[1].
Названия
На протяжении своего существования неоднократно меняла название:
- с 1869 года — Рыбинско-Бологовская железная дорога
- с 1895 года — Рыбинская железная дорога,
- с 1897 года — Московско-Виндаво-Рыбинская железная дорога.
В сентябре 1918 года железная дорога национализирована и передана в ведение Народного комиссариата путей сообщения.
Основные линии
- Санкт-Петербург — Павловск (1837, Царскосельская железная дорога передана в 1899 году)
- Рыбинск — Медведево, с соединительной ветвью к железной дороге Санкт-Петербург — Москва (движение открыто в 1870 году)
- Чудово — Новгород — Старая Русса (1878, Новгородская узкоколейная железная дорога передана в 1895 году)
- Медведево — Бологое — Псков (1897)
- Савелино (Сонково) — Кашин (1898)
- Савелино — Красный Холм (1899)
- Москва — Виндава (1898—1901)
- Дно — Новосокольники (1901)
- Царское Село — Дно (1904)
- Новосокольники — Витебск (1904)
- Крейцбург — Туккум (1904)
- Псков — Нарва (1915—1916).
- Новгород — Батецкая (1916—1917)
- Луга — Батецкая (1922—1923)
Инфраструктура
По данным на 1913 год, протяжённость дороги составляла 2475 вёрст, на дороге было 860 искусственных сооружений (в том числе 692 моста, 49 станций, 13 разъездов, 8 остановочных пунктов, 50 пунктов водоснабжения, 4 железнодорожные мастерские), в состав подвижного состава входили 411 паровозов, 572 пассажирских и 11 490 товарных вагона.
Железной дорогой были построены Виндавский (Рижский) вокзал в Москве, портовые сооружения в Виндаве (Вентспилс), железнодорожное училище в Великих Луках, школы, больницы и библиотеки.
- Ploschad Ostrovskogo Sankt-Peterburg 2886.jpg
Здание управления М.-В.-Р. ж. д. в С.-Петербурге
- Вокзал ст. Рыбинск.jpg
Вокзал ст. Рыбинск. Фото 2008 г.
- Виндавский вокзал2.jpg
Виндавский вокзал в Москве.
- Ржев ! !.jpg
Ржев. Вокзал М.-В.-Р. ж. д.
- Вокзал станции Сольцы.jpg
Вокзал станции Сольцы.
- Loknya station.jpg
Вокзал станции Локня.
- Sonkovo-tower.jpg
Водонапорная башня, сохранившаяся на станции Сонково.
- Rail designation at Malaya Oktyabrskaya railway 02.jpg
Маркировка на рельсе Малой Октябрьской железной дороги: «Д.О.III.1902.М.В.Р.Ж.Д.»
Документы
- РГИА, ф. 446, оп. 2, д. 2. № 95. 20 июня 1872 г. Высочайший указ «Об отчуждении земель под устройство Рыбинско-Бологовской дороги».
- РГИА, ф. 446, оп. 26, д. 17. Доклад № 53. 3 июня 1870 г. «Об утверждении плана направления Рыбинско-Бологовской дороги».
- РГИА, ф. 446, оп. 26, д. 17. Доклад № 56. 6 июня 1870 г. «Об открытии движения на Рыбинско-Бологовской ж. д. 4-го июня».
- РГИА, ф. 268, оп. 3, д. 524. «О расширении предприятия общества Рыбинско-Бологовской ж. д. с переименованием его в общество Рыбинской ж. д.» 1895—1896 гг.
- РГИА, ф. 1287, оп. 7, д. 2397. «Об особом совещании при МФ для обсуждения вопроса о предоставлении обществу Рыбинско-Бологовской ж. д. права постройки железнодорожного пути от г. Пскова до ст. Бологое и о передаче названному обществу Новгородской ж. д.» 1895 г.
- РГИА, ф. 446, оп. 30, д. 6. Доклад № 249. 28 ноября 1897 г. «Об открытии движения на участке Псков — Бологое Рыбинско-Бологовской ж. д.»
- РГИА, ф. 446, оп. 30, д. 9. Доклад № 233. 9 октября 1898 г. «Об открытии движения на железнодорожной линии Савелино — Кашин Московско-Виндаво-Рыбинской ж. д.»
- РГИА, ф. 273, оп. 11, д. 26. «О передаче Царскосельской ж. д. в ведение Московско-Виндаво-Рыбинской ж. д.» 1899 г.
- РГИА, ф. 446, оп. 31, д. 3. Доклад № 214. 17 сентября 1901 г. «Об открытии движения на линии Москва — Крейцбург, Туккум — Виндава и Дно — Новосокольники Московско-Виндаво-Рыбинской ж. д.»
- РГИА, ф. 446, оп. 31, д. 12. Доклад № 174. 8 октября 1904 г. «Об открытии движения на участках Петербургско-Витебской железной дороги (Царское Село — Дно и Новосокольники — Витебск)».
- РГИА, ф. 515, оп. 12, д. 199. "Об отпуске средств на постройку железнодорожной линии Псков — Нарва (Московско-Виндаво-Рыбинская ж. д.)
- РГИА, ф. 274, оп. 2, д. 1454. «Постройка ж. д. линии Псков — Нарва». 1915—1916 гг.
Напишите отзыв о статье "Московско-Виндаво-Рыбинская железная дорога"
Примечания
- ↑ [www.finhistory.org/sobyitiya-kalendarya/obschestvo-ryibinsko-bologovskoy-zheleznoy-dorogi.html Общество Рыбинско-Бологовской железной дороги]
Литература
- Отчет по сооружению Московско-Виндавской ж. д. Линии: Москва — Крейцбург, Туккум — Виндава, Дно -Новосокольники; ст. Москва II Сортировочная, соединительные ветви в Москве, а также элеватор и порт в Виндаве. Часть 2. СПб. 1905 г.
- Отчет по сооружению линии Крейцбург (Зилан) — Туккум. СПб. 1907 г.
- Альбом гражданских сооружений Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги. СПб. 1908 г.
- Тыловой военно-санитарный поезд № 66 Московско-Виндаво-Рыбинской жел. дор. Петроград: тип. 1-й Петрогр. труд. артели. 1914 г.
- Вестник Петроградской сети Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги. Петроград. 1919 г.
Отрывок, характеризующий Московско-Виндаво-Рыбинская железная дорога
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.