Московский Художественный академический театр имени М. Горького

Поделись знанием:
(перенаправлено с «МХАТ имени Горького»)
Перейти к: навигация, поиск
Московский художественный академический театр имени М. Горького

Здание театра на Тверском бульваре
Прежние названия

МХАТ СССР имени Горького

Основан

1987

Награды

Здание театра
Местоположение

Москва Москва, Тверской бульвар, д. 22

Руководство
Директор

Т. В. Доронина

Художественный руководитель

Т. В. Доронина

Главный режиссёр

М. В. Кабанов

Главный художник

В. Г. Серебровский

Ссылки

[www.mxat-teatr.ru t-teatr.ru]

К:Театры, основанные в 1987 годуКоординаты: 55°45′41″ с. ш. 37°36′12″ в. д. / 55.761639° с. ш. 37.603417° в. д. / 55.761639; 37.603417 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.761639&mlon=37.603417&zoom=12 (O)] (Я)

Моско́вский о́рдена Ле́нина, ордена Октя́брьской Револю́ции и ордена Трудово́го Кра́сного Зна́мени худо́жественный акаде́мический теа́тр имени М. Го́рького (сокр. МХАТ им. Горького; до 1987 года — Московский художественный академический театр СССР имени М. Горького) — драматический театр в Москве. Современный театр образовался в 1987 году путём раздела МХАТ СССР на две труппы; считает себя преемником театра с тем же названием, основанного в 1898 году К. С. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко.

Художественный руководитель с 1987 года — народная артистка СССР Татьяна Васильевна Доронина





История создания

В 1987 году по инициативе О. Н. Ефремова и его сторонников МХАТ СССР им. М. Горького разделился на два театра: МХАТ под руководством Ефремова, с 1989 года носящий имя А. П. Чехова, и МХАТ под руководством Татьяны Дорониной, сохранивший в своём названии имя М. Горького.

Московский художественный академический театр им. М. Горького считает себя правопреемником МХАТа[1]; не отрекаясь от традиций, сложившихся в советскую эпоху, свой путь после раздела театр определил как «возвращение к Станиславскому»[2].

В настоящее время МХАТ им. Горького располагается по адресу: Тверской бульвар, д. 22, — в здании, построенном в 1973 году по проекту архитектора В. С. Кубасова по инициативе министра культуры Е. А. Фурцевой для обеспечения сценическим пространством многочисленной труппы театра. Нынешнему МХАТу принадлежат обретённые в советскую эпоху орден Ленина, орден Октябрьской Революции, орден Трудового Красного Знамени; символику старого МХАТа, парящую чайку, сохраняют оба театра.

МХАТ им. М.Горького сегодня

С октября 1987 года, когда пьесой М. Горького «На дне» театр после раздела заявил о своей верности основоположникам Московского Художественного театра, поставлено более семидесяти спектаклей русского и зарубежного репертуара, и в первую очередь: «Зойкина квартира», «Белая гвардия», «Полоумный Журден», «Вишнёвый сад», «Васса Железнова» и др.

По-прежнему на сцене МХАТ им. М. Горького идут пьесы, поставленные много лет назад: «Вишнёвый сад», «Синяя птица» М. Метерлинка, «Три сестры», — спектакль, восстановленный Т. В. Дорониной по режиссёрскому рисунку В. И. Немировича-Данченко. Также ставятся «Тайна двери отеля Риган», «Её друзья», «Незримый друг», «Старая актриса на роль жены Достоевского», «Обрыв», «В ста шагах от праздника», «Дорогая Памелла», «Так и будет!». В репертуаре театра пьесы А. Н. Островского — «Банкрот (Свои люди сочтемся)», «Без вины виноватые», «Лес», «Дикарка», «Женитьба Белугина», «Не всё коту масленица», «Красавец-мужчина».

На июнь 2015 года театр имеет [www.afisha.ru/msk/theatre/15878492/ зрительскую оценку 4,1/5] на сайте afisha.ru.

Труппа театра

Современная труппа театра

Народные артисты СССР

Народные артисты России:
Заслуженные артисты России:
Артисты:

Заведующий труппой — Народный артист России Владимир Леонидович Ровинский.

Напишите отзыв о статье "Московский Художественный академический театр имени М. Горького"

Примечания

  1. Правопреемственность МХАТа им. М. Горького установлена в Уставе театра, утверждённого Федеральным Агентством по культуре и кинематографии (приказ от 12 декабря 2005 г. N 711
  2. [www.mxat-teatr.ru/docs/doclist1.asp?tid=2 О театре] // Официальный сайт МХАТ им. Горького

Ссылки

  • [www.mxat-teatr.ru Официальный сайт МХАТа им. Горького]
  • [mhatalleya.narod.ru/ МХАТовский некрополь]

См. также

Отрывок, характеризующий Московский Художественный академический театр имени М. Горького

Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.