Маазик, Эльза Павловна

Эльза Маазик Elsa Maasik
Имя при рождении	Маазик Эльза Павловна
Дата рождения	10 (23) июля 1908(1908-07-23)
Место рождения	с. Каагу, Лифляндская губерния, Российская империя (ныне уезд Вырумаа, Эстония)
Дата смерти	30 сентября 1991(1991-09-30) (83 года)
Страна	Эстония Эстония СССР СССР
Профессии	оперная певица, педагог
Певческий голос	сопрано
Коллективы	ЭстАТОБ (Таллин), театр «Ванемуйне» (Тарту)
Сотрудничество	Таллинская консерватория
Награды

Эльза Павловна (Паулевна) Маа́зик (1908 — 1991) — советская оперная певица (сопрано). Народная артистка ЭССР (1952). Лауреат Сталинской премии второй степени (1952).

Биография

Э. П. Маазик родилась 10 (23 июля) 1908 года на хуторе Каагу (ныне волость Вастселийна, Эстония). В 1935 году окончила Таллинскую консерваторию (курс А. К. Ардера). Стажировалась в Италии (1939). В 1932—1935 годах работала в Пярну как артистка оперетты театра «Эндла». С 1935 года солистка театра «Ванемуйне» в Тарту, в 1942—1963 годах — ЭстАТОБ в Таллине. Вела концертно-исполнительскую деятельность. С 1963 года преподаватель Талиннского пединститута. С 1974 года доцент Таллинской консерватории. Э. П. Маазик умерла 30 сентября 1991 года.

Оперные партии

• «Евгений Онегин» П. И. Чайковского — Татьяна
• «Война и мир» С. С. Прокофьева — Наташа
• «Франческа да Римини» С. В. Рахманинова — Франческа
• «Тангейзер» Р. Вагнера — Елизавета
• «Дон Жуан» В. А. Моцарта — Донна Анна
• «Травиата» Дж. Верди — Виолетта
• «Трубадур» Дж. Верди — Джильда
• «Паяцы» Р. Леонкавалло — Недда
• «Тоска» Дж. Пуччини — Тоска
• «Чио-Чио-сан» Дж. Пуччини — Чио-Чио-сан
• «Огни мщения» Э. А. Каапа — Сайма
• «Певец свободы» Э. А. Каппа — Арму

Награды и премии

• народная артистка ЭССР (1952)
• Сталинская премия второй степени (1952) — за исполнение партии Арму в оперном спектакле «Певец свободы» Э. А. Каппа
• орден Ленина (1956)
• орден Трудового Красного Знамени (1950)
• орден «Знак Почёта» (1946)

Отрывок, характеризующий Маазик, Эльза Павловна

– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.