Кузбари, Маамун
| Маамун аль-Кузбари مأمون الكزبري | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 25 февраля 1954 — 1 марта 1954 | |||
| Предшественник: | Гамаль Абдель Насер | ||
| Преемник: | Хашим аль-Атаси | ||
| |||
| 29 сентября 1961 — 20 ноября 1961 | |||
| Предшественник: | Абдель Хамид Сарадж | ||
| Преемник: | Иззат ан-Нус | ||
| |||
| 24 октября 1953 — 15 февраля 1954 | |||
| Предшественник: | Назим аль-Кудси | ||
| Преемник: | Назим аль-Кудси | ||
| 12 декабря 1961 — 12 сентября 1962 | |||
| Предшественник: | Саид аль-Гази | ||
| Рождение: | 1914 Дамаск,  Османская империя
| ||
| Смерть: | 1998 Бейрут,  Ливан
| ||
| Образование: | Лионский университет, Франция | ||
Маамун аль-Кузбари (араб. مأمون الكزبري, 1914—1998) — сирийский политик, государственный деятель, в разное время занимал посты президента, премьер-министра и спикера парламента Сирии.
Личная жизнь
Родился в известной и уважаемой дамасской семье. Образование получил во Франции, в Лионе, где изучал международное право. После окончания учёбы вернулся в Дамаск, где работал адвокатом и преподавал в Дамасском университете. С 1963 года жил в изгнании: сначала уехал во Францию, а затем обосновался в Марокко, где преподавал в университете Рабата. После окончания гражданской войны в Ливане переехал в Бейрут, где и скончался в 1998 году. Похоронен в Дамаске.
Политическая деятельность
В 1953 году аль-Кузбари принял участие в выборах в сирийский парламент в качестве независимого кандидата, и победил. Он выступил с поддержкой в адрес Адиба аш-Шишакли, и в октябре 1953 года был назначен спикером парламента, а затем главой Конституционной ассамблеи, разрабатывавшей новую конституцию Сирии. Кузбари также был назначен вице-президентом и генеральным секретарём Арабского Освободительного Движения — партии, созданной Шишакли в 1952 году, и ратовавшей за проведение земельной реформы, введение прогрессивного налогообложения, построения бесклассового общества, эмансипацию женщин и арабское единство. Кузбари также управлял печатным органом партии — ежедневной газетой «Арабское освобождение» (التحرير العربي).
Несмотря на то, что Кузбари практически не имел политического опыта, его происхождение и ум с успехом компенсировали этот недостаток. При Шишакли аль-Кузбари выполнял функцию смягчения его диктаторского режима и придания ему легитимности в глаза гражданского общества. После свержения режима Шишакли в феврале 1954 года, Кузбари созвал чрезвычайное заседание парламента и назначил себя президентом Сирии, а затем снял сторонников Шишакли с занимаемых постов, мотивируя это необходимостью прекращения доминирования военных в управлении государством. Однако группа офицеров, свергнувших Шишакли, попросила Кузбари уступить свои полномочия Хашиму аль-Атаси. Кузбари остался во главе Арабского Освободительного Движения. В октябре 1954 года он был избран в парламент, в феврале 1955 года назначен министром юстиции в правительстве Сабри аль-Асали, а в сентябре того же года — министром образования в правительстве Саида аль-Гази (на этом посту он пробыл до мая 1956 года). Кузбари также стал президентом Университета Дамаска.
В 1958 году Кузбари принял участие в сирийско-египетских переговорах относительно создания объединённого государства (ОАР). На время существования Объединённой арабской республики Кузбари самоустранился от политики. В 1961 году он поддержал выход Сирии из ОАР, обвинив Насера в диктаторских методах правления. В сентябре 1961 года офицеры, организовавшие переворот и фактическую ликвидацию ОАР, во главе с братом Кузбари Хайдаром, обратились к нему с просьбой сформировать первый после переворота кабинет министров. Кузбари столкнулся с недостатком доверия к себе. В итоге ему пришлось самому занять посты министра обороны и министра иностранных дел, а созданный им кабинет в целом вызвал недоверие у сирийского политического истэблишмента. Вскоре и внутри офицерской верхушки переворота возникли разногласия, Хайдар аль-Кузбари был арестован, а Маамун был вынужден уйти в отставку.
В 1961 году Кузбари вновь был избран в парламент. Новоизбранный президент Сирии Назим аль-Кудси назначил его спикером парламента. 28 марта 1962 года Абд аль-Карим ан-Нехлави, влиятельный офицер, по сути, стоявший у власти в то время, отстранил аль-Кудси и Кузбари от занимаемых ими должностей и заключил их в тюрьму, обвинив в подготовке захвата власти. Однако группа офицеров, поддерживавших установившийся порядок, устроила контр-переворот, и Кузбари и аль-Кудси были восстановлены в своих должностях. Кузбари оставался на своём посту до 12 сентября 1962 года.
8 марта 1963 года в Сирии произошёл очередной военный переворот, в результате которого власть перешла к партии Баас, которая оставалась сторонницей восстановления объединённого с Египтом государства. Противники союза подверглись репрессиям. Кузбари был на некоторое время вновь заключён в тюрьму, а затем лишён сирийского гражданства и выслан из страны.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кузбари, Маамун"
Ссылки
- [www.syrianhistory.com/People/key/Maamoun+al-Kuzbari Маамун аль-Кузбари на сайте syrianhistory.com]
Литература
- Sami Moubayed, Steel and Silk: Men and Women Who Shaped Syria 1900—2000, Seattle, 2006, pp. 285—287
Отрывок, характеризующий Кузбари, Маамун
– Это кто? – спросил Петя.– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
