Маарет и Мекаре

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Маарет»)
Перейти к: навигация, поиск
Маарет и Мекаре
Maharet and Mekare

Маарет в исполнении актрисы Лены Олин в кинофильме «Королева проклятых», 2002 г.
Создатель:

Энн Райс

Произведения:

«Царица проклятых»
«История похитителя тел»
«Мемнох-дьявол»
«Вампир Арман»
«Меррик»
«Кровь и золото»
«Кровавый гимн»

Пол:

женский

Возраст:

6000 лет

Семья:

Мириам, Элис, Карлотта, Джейн Мари, Анна, Джанет Белль, Элизабет, Луиза, Франсес, Фрида, Дагмар, ... Джессика

Дети:

Мириам (дочь Маарет)

Роль исполняет:

Лена Олин (роль Маарет)

Маарет и Мекаре (англ. Maharet and Mekare) — ведьмы, рыжеволосые сёстры Близнецы,позже ставшие вампирами, из цикла Энн Райс «Вампирские хроники».



"Легенда о Близнецах" в «Царица проклятых»

Маарет и Мекаре — сёстры-близнецы, сильные ведьмы проживавшие в прекрасной долине неподалёку от Египта шесть тысяч лет назад. Они были наследственными ведьмами, способными к общению с духами. Это привлекло внимание Акаши, молодой королевы Кемета (древнее название Египта), которая послала им приглашение нанести ей визит, когда им было 16. Чувствуя в этом приглашении что-то недоброе, они отказались.

Следующее «приглашение» Акаши было менее мирным. Сёстры хоронили свою мать, когда солдаты королевы ворвались в деревню, убивая всех на пути и забирая сестёр с собой.

Когда сёстры прибыли в Кемет, на них смотрели с восхищением и страхом. Народ Кемета никогда не видел рыжих волос, а близнецы были табу в стране. Сёстры правдиво ответили на все вопросы королевы о духах и богах, но их ответы не удовлетворили королеву, и они были прозваны богохульницами и брошены в тюрьму. На следующее утро королева вызвала их и задала им те же вопросы. Мекаре против воли сестры воззвала к злобному духу по-имени Амел чтобы продемонстрировать свою силу. Акаша и её муж Энкил были в ужасе от этого, и близнецы были опять брошены в темницу на три дня и три ночи, прежде чем получить своё наказание.

Их наказанием было публичное изнасилование придворным короля по-имени Хайман. Хайман не любил жестокость и не желал этого делать, но не смел противиться приказу своего повелителя. После изнасилования сестёр отпустили домой.

После трудного путешествия домой, Маарет и Мекаре наконец-то вернулись в свою деревню с помощью бедуинов. Там, Маарет родила от Хаймана дочь Мириам. Сёстры постарались забыть это унижение и вернулись к своей жизни в долине. Но их мирное существование было опять нарушено через год, когда Хайман пришёл в долину с армией. Он забрал сестёр в Кемет, по пути рассказывая, что случилось там с тех пор, как их отпустили.

Дух Амель, в ярости от зла, причиненного Близнецам, начал творить в доме Хаймана жуткие вещи и не оставлял Хаймана в покое ни на минуту. Царь пришёл на помощь своему верному слуге. Акаша и Энкил решили остаться на всю ночь в доме Хаймана, чтобы поговорить с духами. В конце концов дворянам надоело, что их монархи навели эту беду на них (а также за новые законы, нарушающие традиции египтян), и они сговорились убить своих правителей. Они последовали за королевской парой в дом Хаймана и напали на них. Но каким-то образом Акаша и Энкил выжили, а все дворяне погибли. С тех пор короля и королеву видели лишь ночью, и они перестали покидать свой дворец. Люди исчезали, и Хайман решил привести сестёр обратно в Кемет, чтобы те смогли решить их проблемы.

Попав в Кемет, сёстры поняли, что случилось. Амелю понравился вкус человеческой крови, и он любил колоть людей, чтобы у них шла кровь. Акашу и Энкила ранили дворяне. Когда они лежали и умирали от потери крови, Амель каким-то образом пробрался через рану в тело Акаши, и та регенерировалась в новую форму. Акаша выпила всю кровь Энкила и затем дала ему выпить своей. Таким образом, они стали первыми кровопийцами.

Акаша и Энкил вызвали сестёр в надежде, что ведьмы объяснят им, что с ними случилось и как они могли утолить их бесконечную жажду крови. Близнецы не могли им помочь и были брошены в темницу, ожидая казни наутро, но перед этим язык Мекаре и глаза Маарет были вырезаны.

За три часа до рассвета, к сёстрам пришёл Хайман в отчаянии. Король и королева предали его, они сделали его одним из них чтобы проверить свои новые способности. Хайман сделал Мекаре вампиром, а она, в свою очередь, сделала Маарет. Они сбежали из тюрьмы, создавая кровопийц по пути, в надежде собрать армию и победить короля и королеву. Позже, эта первая группа станет известна как Первый Выводок.

Через несколько недель, они были пойманы в Саккаре. Сестёр замуровали в каменных гробах и бросили в океан: Мекаре на запад, а Маарет на восток. Маарет выбросило на берег на южном берегу Африки, и она бродила по миру последующие шесть тысячелетий, наблюдая за потомством своей дочери Мириам и ища Мекаре. Неизвестно что случилось с Мекаре, но в XX веке были обнаружены рисунки рыжеволосой женщины в пещерах Южной Америки. Такие же рисунки были обнаружены в Африке. Маарет подозревала что Мекаре одичала и провела всё это время в джунглях, вдали от цивилизации.

Хайман бродил по Европе, теряя память каждые несколько веков. Следующий раз, когда он увидел близнецов, был во время событий книги «Царица проклятых», когда Акаша заставляет их собраться в Калифорнии. Там, вампиры побеждают Акашу. Мекаре поедает сердце и мозг королевы, вбирая в себя ядро Амеля. Маарет провозглашает Мекаре новой Царицей проклятых.

Дальнейшие появления

Маарет появляется в конце книги «Мемнох-дьявол», где она приковывает Лестата к монастырю, после того как он сходит с ума. Она также появляется в книге «Меррик», где она предлагает Луи свою мощную кровь, но он отказывается. Она опять появляется в романе «Кровь и золото», где она получает новые глаза в конце, и опять в книге «Кровавый гимн» чтобы предложить свою помощь Лестату и Моне Мэйфейр.

Появления в других средах

Маарет появляется в фильме «Королева проклятых», где её играет актриса Лена Олин. О Мекаре в фильме не упоминается. Во время финальной битвы, Акаша приковывает Маарет к мраморной колонне. Когда остальные вампиры выпивают большую часть крови королевы, Маарет освобождается от её власти и выпивает остатки её крови. Акаша рассыпается в пыль, а Маарет превращается в живую статую, по-видимому, становясь новой королевой вампиров.


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Напишите отзыв о статье "Маарет и Мекаре"

Отрывок, характеризующий Маарет и Мекаре

На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.