Маарьямяги

Маарьямяги (эст. Maarjamäe loss) — бывшая летняя резиденция семьи графа Анатолия Владимировича Орлова-Давыдова в пригороде Ревеля (ныне Таллин). С 1975 года поместье является филиалом Эстонского исторического музея. Расположено в районе Пирита.

История

В 1874 году граф А. В. Орлов-Давыдов (сын первого графа) купил участок, где прежде располагалось фабричное здание, и выстроил подобие средневекового замка.

Своё имя замок получил по названию прилегающего к нему парку Мариенберг (нем. Marienberg, в эстонском варианте — Маарьямяги (эст. Maarjamägi)), названном так графом А. В. Орловым-Давыдовым в честь супруги и дочери (обеих звали Мария).

В поместье проходили съёмки ряда советских фильмов, включая «Игру без правил» (1965) и «Собаку Баскервилей» (1981).

Музей

Экспозиция расположенного в замке филиала Эстонского исторического музея в охватывает период с начала XIX века. В прилегающем к музею парке собраны памятники деятелям коммунистического движения, прежде стоявшие в городах Эстонской ССР.

Отрывок, характеризующий Маарьямяги

– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.