Маафу, Энеле
| Энеле Маафу | |
| Henele Maʻafuʻotuʻitonga | |
 | |
| Род деятельности: |
тонганский государственный и военный деятель |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Ломалома, Вануа-Мбалаву, Фиджи |
| Отец: |
Алеамоту’а |
| Супруга: |
Элеона Нгатаиалупа |
| Дети: |
Сиале’атаонго |
Энеле Маафу (Ма’афу) (1816 — 6 февраля 1881) — тонганский и фиджийский государственный и военный деятель, дипломат. Обладатель титулов принца Тонга и рату Фиджи. Долгое время был тонганским представителем при фиджийском правителе Такомбау[1].
Содержание
Тонганский период
Ранние годы
Энеле Маафу родился в Тонгатапу в 1816 году, в семье тонганского дворянина туи Алеамоту’а. В 1840 году в городе Нукуалофа он венчался на Элеоне Нгатаиалупа, впоследствии родившего ему единственного сына Сиале’атаонго.
Учитывая то, что Маафу имел знатное происхождение и был одним из претендентов на трон в Тонга, Тауфа’ахау Тупоу (будущий король Джордж Тупоу I) решил избавиться от нежелательного конкурента, добившись того, чтобы он был отправлен в восточное Фиджи в качестве христианского миссионера и методиста. Разместившись на Фиджи, в 1848 году Маафу возглавил тонганское этническое сообщество на островах Лау. Сблизившись с формальным верховным вождем Лау Туи-Найау, он приступил к завоеванию всего архипелага Лау, включая острова Моала[2].
Начало завоеваний
В 1850 году Маафу передал каноэ Туи-Какау, одному из фиджийских племенных вождей, в обмен на остров Вануа-Мбалаву. Подавив сопротивления островитян на религиозной почве, Маафу обосновался на Вануа-Мбалаву в поселении Ломалома. Впоследствии этот город стал столицей основанного им конфедеративного государства[2]. Верховная власть в нем номинально принадлежала вождю Туи-Найау, но на деле же ведущую роль в жизни Лау играл сам Маафу, присоединявший к конфедерации новые островные территории.
В 1855 году Маафу принял участие в битве при Камба, оказав помощь фиджийскому вунивалу Такомбау в борьбе с повстанцами. В этом сражении он возглавлял двухтысячный отряд тонганцев. Битва закончилась победой союзников и закрепила дружественные отношения между Фиджи и Тонга. Сам Такомбау, как и другие высокопоставленные фиджийские чиновники, принял христианскую веру[2][3].
Фиджийский период
В 1858 году Такомбау предложил британскому консулу У. Т. Притчарду условную цессию островов Фиджийского архипелага Британской империей. Консул счел нужным предупредить Маафу — на тот момент самого влиятельного человека в Северном Фиджи — что под британским покровительством дальнейшие попытки расширить свою власть с его стороны допускаться не будут. Избегая конфликта, Маафу пошел на подписание соглашения об отрицании суверенитета Тонга над фиджийцами и подчеркнул то, что находится на Фиджи исключительно для наблюдения и защиты интересов тонганского населения.
В 1862 году Такомбау и представители Великобритании приняли обоюдное решение о присоединении Фиджи к Британской империи, однако Маафу все еще пытался продлить срок своего правления. В 1867 году он создал Конфедерацию Товата — государство, покрывающее большую часть северного и восточного Фиджи. Успехом эта затея не увенчалась, и Маафу был сослан на остров Вануа-Мбалаву с предоставлением пенсии британской администрацией. Здесь он продолжал де-факто оставаться представителем фиджийских тонганцев, ссылаясь на суверенитет Тонга над островами Лау.
Маафу оказался в критической ситуации в июне 1868 года, когда правительство Тонга сняло с себя всякий суверенитет над фиджийскими территориями, включая и архипелаг Лау. Это означало, что Маафу больше не мог править островами с позиции тонганского принца. По поводу его дальнейшей судьбы был созван совет лауанских вождей, в феврале 1869 года предоставивший Маафу новый титул — Туи-Лау, (полный титул: Король Лау, Левуке, и Овалау). В 1871 году, однако, он отрекся от престола в пользу Такомбау.
Умер Маафу в Ломалома в 1881 году на 65 году жизни. Он был похоронен на острове Лакеба в деревне Тубоу.
Напишите отзыв о статье "Маафу, Энеле"
Примечания
- ↑ [books.google.com.fj/books?id=FJ9ULYwX3zgC&lpg=PA176&ots=3d3lVu2E0y&dq=MA'AFU'OTU'ITONGA&pg=PA176 Denoon et. al. 2004, p. 176]
- ↑ 1 2 3 [www.britannica.com/EBchecked/topic/332187/Lau-Group Lau Islands] (англ.). Encyclopædia Britannica. Проверено 10 апреля 2010. [www.webcitation.org/677WtKII4 Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ [levuka.wordpress.com/2007/09/30/1855-battle-of-kaba-cakobau-aided-by-king-george-of-tonga-swept-through-the-kaba-promontory Сайт «Levuka History and Timeline». Статья о Битве при Кабе (англ.)]
Отрывок, характеризующий Маафу, Энеле
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.
