Замок Святого Ангела
| Мавзолей | ||
Замок Святого Ангела/Мавзолей Адриана
Castel Sant'Angelo | ||
| ||
| Страна | Италия | |
| Город | Рим, Lungotevere Castello, 50, 00193 | |
| Строитель | Адриан | |
| Строительство | 135—139 годы | |
| Статус | Список топографических объектов и памятников Древнего Рима | |
| Высота | 48 м | |
Замок Святого Ангела (итал. Castel Sant'Angelo, англ. Castle of the Holy Angel) — римский архитектурный памятник, также известный как Мавзолей Адриана (итал. Mausoleum of Hadrian), иногда называемый Печальный Замок[1], представляющий собой высокое цилиндрическое здание в парке Адриано на берегу Тибра[2]. Первоначально строился по заказу римского императора Адриана как мавзолей, а также в качестве гробницы для других императоров, последним из которых захоронен Каракалла, позднее использовался римскими папами как крепость от варварских набегов[1]. В настоящее время является музеем. Когда-то считался самым высоким зданием в Риме.
После того, как крепость захватили варвары, Сант-Анджело был полностью разорён. То немногое, что осталось, впоследствии прибрал к рукам Ватикан. После этого крепость стала замком, снаружи и внутри были проведены масштабные реконструкции. Бывшие помещения с урнами императора Адриана и его потомков превратились в роскошные папские апартаменты, а на нижних уровнях замка располагалась тюрьма, одна из самых строгих в Риме. В общем плане замок Сант-Анджело представлял собой неприступную папскую крепость и в эпоху Ренессанса. Эта крепость внушала римлянам всю безграничную мощь Святого Престола и являлась неотъемлемым атрибутом папской власти. Сегодня замок Сант-Анджeло является архитектурным памятником — Военно-историческим музеем, одним из самых посещаемых в Италии.
Содержание
История
Император Адриан начал строить его в 135 г. как мавзолей для себя и членов своей семьи. Завершил строительство в 139 г., после смерти Адриана, его преемник Антонин Пий. Мавзолей был подобен этрусскому тумулусу: на квадратном основании (длина стороны — 84 м) был установлен цилиндр (диаметр — 64 м, высота около 20 м), увенчанный насыпным холмом, а на его вершине [books.google.com/books?id=Se1BbQ99KGUC&pg=PA53&dq=hadrian+mausoleum+quadriga&hl=ru&cd=8#v=onepage&q=hadrian%20mausoleum%20quadriga&f=false скульптурная группа] — император в виде Гелиоса, управляющего квадригой. В мавзолее были установлены погребальные урны императоров, начиная с Адриана и заканчивая Септимием Севером. В те времена замок выглядел совсем по-другому. Согласно хроникам, всё строение было облицовано белым мрамором, и имело отличную от сегодняшней форму. С наступлением тяжёлых времён мавзолей укрепляли, в конечном итоге превратив его в неприступную крепость с крепостными стенами. Затем это гигантское сооружение было включено в построенные при Аврелиане стены, окружающие город, и стало использоваться в военных и стратегических целях.
Согласно преданию, в 590 г., во время эпидемии моровой чумы, папа Григорий Великий увидел на вершине крепости архангела Михаила, который вложил меч в ножны, что означало конец бедствия, — отсюда и произошло название — замок Святого Ангела. В средние века замок был соединён с Ватиканом пассетто, укрепленным коридором. Римские папы превратили его в настоящую крепость: Климент VII в 1527 г. укрылся в замке, когда войска императора Карла V вторглись в Рим. В осаждённом замке находился в это время и принимал самое деятельное участие в отражении атак Бенвенуто Челлини, скульптор, ювелир, автор известных мемуаров. Несколькими годами позже он был заключён в замке как узник и сумел совершить невозможное — бежал из тюрьмы. За всю историю замка это единственный человек, которому это удалось.
Большой вклад в реставрацию замка, равно как и всей жилой части Ватикана, внёс папа Александр VI Борджиа. Именно при нём были созданы многие настенные и потолочные рисунки, а также обустроен дворик имени папы. В этом дворике проходили театральные представления специально для папы Борджиа и его семьи, а также часто проходили пытки и казни, при которых папа обычно присутствовал лично.
В общем плане, с эпохи Ренессанса и до наших дней облик замка и его планировка существенно не изменились. В XVIII—XIX веках на фасадной стороне строения, прямо над балконом с мраморными колоннами, располагались часы, которые затем были убраны. Также на тыльной стороне замка до XVII века не было балкона с похожими на фасадные колоннами. С появлением широких автомобильных дорог планировка крепостных стен замка претерпела определённые изменения.
Строение
Естественно, что сооружение, существующее почти две тысячи лет, неоднократно перестраивалось и его помещения относятся к разным эпохам.
Спиралеобразная галерея, датируемая временем Адриана, вела к залу, где находились погребальные урны.
Дворик Ангела получил такое название, поскольку в нём поместили мраморную статую XVI в., которая до XVIII столетия находилась на вершине замка. От дворика отходит анфилада средневековых залов, перестроенных в XVII в.
В зале Правосудия (Sala della Giustizia) в XVI в. проходили заседания суда. В замке есть папские апартаменты, дворик Александра VI, зал Климента VII, залы Климента VIII, лоджия Павла III и лоджия Павла IV; к последней примыкают помещения, в которых располагалась тюрьма. Здесь есть библиотека, а также зал Сокровищ и Секретный архив. С террасы замка, над которой высится фигура Ангела, открывается великолепный вид на город.
Папская резиденция
Ещё со времён папы Григория Великого (VI-VII век н.э.) замок Святого Ангела пребывал в статусе твердыни, неприступной крепости прямо в Ватикане. В такой крепости можно было в любой момент укрыться в случае нападения вражеских армий, что в Средневековье было явлением довольно частым. В конце XV века собор Святого Петра - сердце Ватикана - ещё строился, однако там уже проходили мессы. Рядом со строящимся храмом уже существовала Сикстинская капелла. Эти сооружения и замок Святого Ангела соединял длинный укреплённый коридор - пассетто, по которому понтифик в любое время мог безопасно попасть в замок. Именно по этой причине ряд римских пап выбрал Сант-Анджело в качестве своей официальной резиденции. Латеранский дворец оказался в запустении, а строительство Апостольского должно было начаться только через 100 лет.
Самым известным хозяином замка Святого Ангела является, безусловно, 214-ый папа римский Александр VI Борджиа. Он был инициатором многих восстановительных работ в замке. Уже к концу 1490-ых годов Сант-Анджело приобрёл близкий к сегодняшнему вид. Однако, не все преемники папы Борджиа пожелали жить в апартаментах, где происходило кровосмешение, отравления и т.п. Уже Юлий II, пришедший к власти в 1503 году, отказался использовать замок в качестве резиденции. Вновь вернулись к Латеранскому дворцу, а вскоре началось строительство Апостольского, или Ватиканского дворца, который вот уже более четырёх столетий служит официальной резиденцией для Его Святейшества.
Замок Святого Ангела остаётся молчаливым свидетелем многовековой истории, а также напоминанием о том, как могуч был Святой Престол несколько столетий назад.
Упоминания
Во Вселенной Гипериона замок Святого Ангела стал частью Нового Ватикана, перенесенного на планету Пасем. Во второй дилогии цикла "Песни Гипериона" Обновленная Имперская Церковь использовала его как резиденцию Святой Инквизиции, также здесь была замучена и приняла смерть Энея. Также замок Святого Ангела упоминается в романе Александра Дюма "Асканио". Именно оттуда с помощью свитых в жгуты простыней сбежал скульптор Бенвенуто Челлини.
Замок Святого Ангела упоминается в книге Петера Берлинга «Дети Грааля» как оплот сторонников папы и резиденция «серого кардинала» (он же Райнер из Капочо). Также замок Святого Ангела упоминается в романе Дэна Брауна "Ангелы и Демоны". Помимо этого замок Святого Ангела упоминается в романе Мигеля де Сервантеса Сааведры "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский".
В опере Джакомо Пуччини «Тоска» действие частично проходит на крыше замка.
В массовой культуре
Замок Святого Ангела появляется в компьютерной игре Assassin's Creed: Brotherhood, где игроку предоставляется возможность увидеть, каким замок был в начале XVI века, а также в ряде миссий побывать внутри великого памятника.
См. также
Напишите отзыв о статье "Замок Святого Ангела"
Примечания
- ↑ 1 2 Inga Tourmann. [books.google.ru/books?id=ZCYjBwAAQBAJ&pg=PT20&dq=%D0%B7%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D0%BA+%D1%81%D0%B2%D1%8F%D1%82%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%B5%D0%BB%D0%B0&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwj-nIavqbPKAhVmdXIKHcS4A4wQ6AEIGzAA#v=onepage&q=%D0%B7%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D0%BA%20%D1%81%D0%B2%D1%8F%D1%82%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%B5%D0%BB%D0%B0&f=false Рим. Путеводитель и аудиогид]. — Jourist Verlags GmbH. — ISBN 3898944506.</span>
- ↑ Aicher, Peter J. [archive1.village.virginia.edu/spw4s/RomanForum/GoogleEarth/AK_GE/AK_HTML/TM-004.html Rome Alive: A Source-Guide to the Ancient City Volume I]. — Bolchazy-Carducci, 2004.</span>
</ol>
Литература
- Piranesi, Le antichità Romane. Firmin Didot Freres, Paris, 1835. T. 4 tav. IV — XII
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Замок Святого Ангела
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Замок Святого Ангела
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
