Мавзолей Карашаш ана

Мавзолей Карашаш-Ана – мавзолей в селе Сайрам Сайрамского района Южно-Казахстанской области. По легенде, в нем покоится мать святого суфия Ходжа Ахмеда Яссави. Ныне существующее здание построено в XIX веке на месте разрушенной средневековой постройки.

Биография и легенды

Карашаш-ана была дочерью известного в Сайраме шейха Мусы. Карашаш ана была одной из самых просвещенных, благовоспитанных и грамотных женщин своего времени. Родом из знатной и богатой семьи, Карашаш ана не была высокомерной. Она обладала даром целительства, помогала людям растолковывать и понимать сны. Знаменитая женщина много времени уделяла воспитанию не только своих детей, помогая всем страждущим и больным. По преданию, бытующему в народе, когда-то к верхушке купола была привязана прядь черных волос (имя Карашаш означает «черноволосая»), но впоследствии она была утеряна.

Архитектура

Впервые мавзолей над могилой Карашаш-аны был воздвигнут в ХIII веке. Однако под воздействием времени и природных стихий сооружение неоднократно разрушалось и возводилось снова. Сохранившаяся до нашего времени постройка, относится к середине XIX столетия. Мавзолей сложен из широко распространенного в древнем строительстве Центральной Азии и Казахстана четырехугольного обожженного кирпича размерами 27 х 27 х 5 см. Использованы также дерево, глина и другие природные материалы. При возведении стен в качестве дополнительной опоры использована арча. Сложен из жженого кирпича, на бутовом фундаменте, в ХIХ-ХХ вв. неоднократно ремонтировался, купол сильно деформирован. Однокамерная постройка в плане почти квадратная – 6,3 х 6,3м. Увенчана сферическим куполом на барабане, основанном на угловых парусах, переходящим в восьмерик напуском кладки кирпича. Юго-западный и юго-восточный фасады оформлены равнозначными порталами с высокими стрельчатыми нишами. Лицевые плоскости угловых пилонов украшены неглубокими стрельчатыми и прямоугольными нишами. В декоре фасадов использована кирпичная рустовка. В интерьере свод купола оштукатурен, световой проем над входом заставлен решеткой-панджарой из дерева. Полы кирпичные, на песчаной подушке. В центре мавзолея находится могила Карашаш-Ана, выложенная мраморными плитками. Сохранность мавзолея, который на протяжении двух веков не подвергся разрушению, говорит о качестве проведенных в нем строительных и отделочных работ. Деревянные детали, использованные в строительстве, и вырезанный из дерева орнамент также не подверглись гниению. В 1996 году купол облицевали белой листовой жестью, а в 1997 году вычистили и благоустроили территорию, прилегающую к памятнику. Рядом с захоронением Карашаш-Ана находятся и могилы её близких - Ибрагим-ходжи, Сулеймен-ходжи, Салим-ходжи и Даут-ходжи.

Ссылки

• www.sayram.kz/qarasach.html
• vsekazahi.ru/kozha-ahmet-yassaui/karashash-ana/
• www.farsah.kz/rus/rais/2/18

Отрывок, характеризующий Мавзолей Карашаш ана

– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.