Магистратура (Древний Рим)
Магистрату́ра (от лат. magistratus — сановник, начальник) — общее название государственных должностей в Древнем Риме.
Возникновение магистратур относится к периоду установления Римской республики (конец VI века до н. э.). Магистратуры исполнялись безвозмездно, были краткосрочными (как правило, 1 год) и коллегиальными, т. е. исполнялись двумя людьми (за исключением должности диктатора). Человек, замещавший магистратуру, назывался магистра́том.
Первая высшая магистратура была создана примерно в 509 до н. э., когда после отмены царской власти во главе Римской республики встал praetor maximus — должность, впоследствии превратившаяся в консулат. Первоначально все магистратуры, кроме народных трибунов, замещались патрициями, но к началу III века до н. э. стали доступны и плебеям.
Все магистраты имели право издавать указы по кругу своих обязанностей и налагать штрафы; высшие магистраты, исключая цензоров, обладали властными полномочиями (imperium). Их внешним отличием была свита из ликторов с фасциями. По закону Виллия (180 до н. э.) был установлен порядок и последовательность прохождения магистратур (см. cursus honorum).
В эпоху Империи выборные должности утратили политическое значение, но сохранились в качестве предпосылки для занятия новых, влиятельных постов.
Магистратуры
Различались магистратуры:
- ординарные (выборные):
- высшие:
- низшие:
- эдилы (плебейские и курульные) — содержание и обслуживание сооружений культа, защита интересов плебса, благоустройство города (площадей, улиц, рынков), полицейские функции;
- квесторы — первоначально общие помощники консулов, позже — уголовная юрисдикция, управление государственным казначейством и государственным архивом.
- народные трибуны — защита и поддержка плебса, посредничество между плебсом и магистратами (должность признается магистратурой не всеми исследователями).
- экстраординарные (назначаемые):
- высшие:
- диктатор — вся полнота власти при чрезвычайной ситуации в государстве;
- командующий конницей — помощник и заместитель диктатора;
- интеррекс — созыв комиций с целью избрания консула;
- децемвиры для записи законов — составление таблиц законопроектов, вносимых в комиции;
- военный трибун с консульской властью — вопросы войны (подготовка, предотвращение, ведение), отражение внешней агрессии и смягчение сословных внутригражданских конфликтов.
- триумвир (Второй триумвират) — чрезвычайные полномочия «для устройства государственных дел».
- высшие:
Напишите отзыв о статье "Магистратура (Древний Рим)"
Литература
- Дементьева В. В. Республика: магистратская власть // [elar.uniyar.ac.ru/jspui/handle/123456789/169 Государственно-правовое устройство античного Рима: ранняя монархия и республика: Учебное пособие.] Ярославль, 2004.
- Дементьева В. В. [elar.urfu.ru/handle/10995/3656 Возникновение коллегиальности римских магистратов] // Исседон - ΙΣΣΕΔΩΝ: Альманах по древней истории и культуре. — Екатеринбург : Изд-во Урал. гос. ун-та, 2003. — Т. 2. — С. 72-90. (Проверено 24 марта 2014)
- [history.spbu.ru/userfiles/NCH.pdf Общий взгляд на систему римских магистратур и её развитие в V — середине IV века до н. э. (с. 48)]
|
Отрывок, характеризующий Магистратура (Древний Рим)
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.