Маглуар, Поль Эжен

Поль Эжен Маглуар
Награды:

Поль Эжен Маглуар (фр. Paul Eugène Magloire; 19 июля 1907 — 12 июля 2001) — гаитянский военный правитель страны с 1950 до 1956 года.

Биография

Родился в семье генерала и сам вступил в ряды вооруженных сил в 1930 году. Там сделал быструю карьеру, став в конце концов начальником полиции Порт-о-Пренса в 1944 году.

В 1946 году принял участие в успешном перевороте против режима президента Эли Леско. Когда в 1950 году следующий президент Дюмарсе Эстиме пытался продлить свой ​​срок, Маглуар с помощью местной элиты отстранил его от власти.

Во времена правления Маглуара Гаити стал излюбленным местом американских и европейских туристов. Его антикоммунистическая позиция также способствовала улучшению отношений с правительством США. Он использовал доходы от продажи кофе для восстановления городов, строительства дорог, общественных зданий и плотин. Он также открыл институт избирательного права для женщин.

В 1954 году, когда ураган «Газель» изувечил гаитянские населенные пункты, а фонды помощи пострадавшим были разворованы, популярность Маглуара резко упала. 1956 года возник диспут по вопросу, когда должно завершиться его президентский срок. На фоне забастовок и демонстраций Маглуар бежал из страны. Когда на пост президента вступил Франсуа Дювалье, он лишил Маглуара гражданства.

В 1986 году, когда Дювалье потерял власть, Маглуар вернулся на родину из Нью-Йорка. Через два года он стал неофициальным военным советником. Умер в 2001 году.

Отрывок, характеризующий Маглуар, Поль Эжен

– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.