Пеленг (навигация)
Поделись знанием:
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
(перенаправлено с «Магнитный путевой угол»)
Пе́ленг в навигации — горизонтальный угол между северной частью меридиана наблюдателя и направлением из точки наблюдения на объект; измеряется по часовой стрелке от нуля (направление на норд, N) до полной дуги окружности (360°, или 32 румба).
Пеленг на объект для краткости может называться пеленг объекта. То есть для измерения пеленга необходимы две точки: наблюдатель и объект, а также направление на север.
Содержание
Разновидности
В зависимости от используемого меридиана, пеленг может быть:
- Истинный — отсчитывается от истинного (географического) норда, то есть направления на Северный полюс
- Магнитный — отсчитывается от магнитного норда, то есть направления на магнитный полюс Земли
- Компасный — отсчитывается от компасного норда, то есть от направления, указываемого компасом. Так как компас любой конструкции имеет поправку, это направление отличается как от истинного, так и от магнитного.
По способу измерения пеленг может быть:
- Визуальный (оптический) — измеряется пеленгаторами, курсоуказателями, визирами, перископами и им подобными инструментами. Предполагает, что объект (внешний ориентир) находится в прямой видимости наблюдателя. Точность оптического пеленга определяется точностью применяемого инструмента.
- Радиопеленг — в качестве объекта выступает радиопередатчик. Измеряется радиопеленгатором. Его дальность может быть гораздо больше прямой видимости. Поэтому на точность начинает влиять кривизна Земли. Радиопеленг является ортодромическим, поскольку радиоволны распространяются по кратчайшей линии. Для нанесения пеленга на карту, возникает необходимость в поправке (ψ = Лок. П. − Орт. П.) для перевода его в локсодромический. В случае меркаторской карты ортодромическая поправка имеет вид:
- <math> \psi = \frac { 1 } { 2 } \cdot \Delta \lambda \cdot sin \phi_\mathrm{ cp }</math>
и вычисляется по средней широте φср :
- <math> \phi_\mathrm{ cp } = \frac { \phi_\text{c} + \phi_\text{p} } { 2 }</math>
и по разности долгот Δλ:
- <math> \Delta \lambda = \lambda_p - \lambda_c</math>
, где φс, λс — координаты счислимой точки, а φр, λр — координаты источника (радиомаяка)
- Гидролокационный — направление на источник звука в воде. Измеряется гидролокатором.
- Тепловой — направление на инфракрасный источник. Измеряется тепловым визиром.
Пеленг и азимут
В отличие от азимута, допускающего вариации отсчёта, пеленг всегда измеряется от направления на норд, по часовой стрелке и на полную дугу окружности. Таким образом пеленг соответствует круговому азимуту.
См. также
Напишите отзыв о статье "Пеленг (навигация)"
Литература
- Справочник вахтенного офицера. / Общ. ред. А. П. Проничкин. М., Военное издательство МО СССР, 1975.
- Военно-морской словарь / Чернавин В. Н.. — М.: Воениздат, 1989. — С. 307. — 511 с. — ISBN 5-203-00174-X.
|
Это заготовка статьи о морском транспорте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Пеленг (навигация)
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
