Магнус II Мекленбургский

Магнус II Мекленбургский
герцог Мекленбурга
1483 — 20.11.1503

Магнус II Мекленбургский (нем. Magnus II., Herzog zu Mecklenburg; 1441 — 20 ноября 1503, Висмар) — правящий герцог Мекленбурга с 1477 года.

Биография

Магнус был энергичным и деятельным правителем, ещё при жизни своего отца Генриха IV, всё больше предававшегося наслаждениям, вместе со своими братьями Альбрехтом VI и Иоганном VI принимал активное участие в управлении страной, а вскоре после смерти отца (1477 год) и ранней смерти обоих братьев к 1483 году стал единоличным правителем, поскольку его единственный младший брат Бальтазар практически не интересовался государственными делами. Брат Иоганн умер ещё до отца в 1474 году, оставив невесту Софию Померанскую, на которой герцог Магнус сам впоследствии женился.

Магнус с самого начала стремился сократить долги, непомерно возросшие из-за отцовской расточительности. Он всячески снижал расходы на собственный двор, продал заложенные поместья и суверенные права и с помощью разного рода сборов пытался восстановить финансовое положение. На этой почве он поссорился с двумя ганзейскими городами Ростоком и Висмаром, всегда стремившимися к большей самостоятельности.

В Ростоке в 1487 и 1491 годах началась Ростокская соборная распря, поводом для которой послужило сооружение называвшегося собором коллегиатского монастыря при церкви Святого Якова, с помощью которого герцог Магнус II собирался обеспечить финансирование университета и свои властные полномочия в городе. 12 января 1487 года, в день освящения монастыря, на улице был зверски убит только что назначенный пастор монастыря Томас Роде, а присутствовавшие на церемонии герцоги бежали из города. Сам Магнус II оказался на волоске от смерти и был едва спасён своим ближайшим окружением, закрывшим его в развернувшейся серьёзной схватке. Восстание ремесленников завершилось только в 1491 году после казни их предводителя Ганса Рунге и трёх других его сподвижников, Росток признал монастырь, выплатил крупное денежное возмещение, подтвердил свои привилегии и тем самым снял императорскую опалу и папский интердикт, о наложении которых на Росток позаботились герцоги Магнус и Бальтазар.

Помимо описанной распри, учинённой в собственной стране, Магнус по обычаям того времени, когда правители враждовали за наследство, лены и определение границ территорий между собой и со своими вассалами, не раз принимал самое деятельное участие в конфликтах соседних правителей, участвуя в военных действиях или выступая посредником. За неимением средств Магнусу пришлось отказаться от других проектов на родине, как, например, прокладка канала, соединившего бы Эльбу через Шверинское озеро с Балтийским и Северным морями, или улучшение содержания мекленбургского монетного двора. В 1492 году Магнус утвердил церковный приговор против 27 штернбергских евреев, якобы осквернивших кровоточившие гостии, и те взошли на костёр.

Магнусу II Мекленбургскому удалось обеспечить достойные партии своим двум дочерям. Дочь Анна стала прародительницей гессенской, а София — правящей эрнестинской линии Веттинов, а уже после смерти отца прославилась и младшая дочь Магнуса Катарина, став матерью знаменитого Морица Саксонского.

Магнус умер в 1503 году в Висмаре и торжественно захоронен в Доберанском монастыре.

Потомки

Магнус был женат на Софии Померанской. У них родились:

• Генрих V Миролюбивый (1479—1552), герцог Мекленбург-Шверина
• Доротея, (1480—1537), с 24 февраля 1498 года аббатисса Рибницкого монастыря
• София (1481—1503), замужем за Иоганном Твёрдым
• Эрих II (1483—1508), герцог Мекленбург-Шверина
• Анна Мекленбургская (1485—1525), ландграфиня Гессенская
• Катарина Мекленбургская (1487—1561), герцогиня Саксонская
• Альбрехт VII Красивый (1486—1547), герцог Мекленбург-Гюстрова

Литература

• Rudloff, Mecklenb. Gesch. Thl. 2, Abthl. 3 u. 4.
• v. Lützow, Gesch. Mecklenburgs, Thl. 2.
• Schröder, Papist. Mecklenburg, Bd. II.

Ссылки

• [portal.hsb.hs-wismar.de/pub/lbmv/mjb/jb050/350367779.html Генеалогическое древо Мекленбургского дома]

Отрывок, характеризующий Магнус II Мекленбургский

В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.