Мадерниекс, Юлий
| Юлий Мадерниекс | |
| Jūlijs Madernieks | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Шваненбургская волость Валкского уезда Лифляндской губернии |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Награды: |
|
| Звания: | |
Юлий Мадерниекс (латыш. Jūlijs Madernieks; 27 февраля 1870 — 19 июля 1955) — живописец, художник-проектировщик, график, основатель и популяризатор латвийского профессионального прикладного искусства. Заслуженный деятель искусств Латвийской ССР
Содержание
Биография
Юлий Мадерниекс родился 27 февраля 1870 года в Шваненбургской волости Валкского уезда Лифляндской губернии Российской империи (ныне Страдская волость Гулбенского края Латвии) в семье сельского арендатора.
Учился в Рижской школе немецкого общества ремесленников, окончил отделение декоративной живописи Центрального училища технического рисования барона А. Л. Штиглица (1898).
Будучи стипендиатом, имел возможность посетить Берлин, Дрезден и Париж, занимался в Школе изящных искусств (École des Beaux-Arts) и Академии Коларосси (1899—1890). Некоторое время жил и работал в Петербурге, был членом кружка латышских художников «Рукис».
С 1902 года в Риге. Работал учителем композиции и рисования в школе прикладного искусства А. Биргеле, в Рижской школе рисования общества помощи живописцам и в некоторых других частных учебных заведениях, был руководителем собственной художественной мастерской (1904—1914).
Состоял в художественном объединении «Садарбс». Член Союза художников Латвии (с 1944), обладатель звания Почётного работника культуры французского Министерства национального образования (1926), кавалер латвийского ордена Трёх Звезд IV степени (1927), Заслуженный деятель искусств Латвийской ССР (1945).
Умер 19 июля 1955 года в Риге.
Творчество
Принимал участие в выставках с 1901 года. Работал преимущественно в области прикладного искусства. Привнёс национальный латышский орнамент в свои эскизы тканей, ковров, мебели. Занимался декоративной скульптурой и книжной графикой.
В ранних работах значительно влияние стиля модерн, в дальнейшем сменившееся индивидуальным стилем с присущим ему орнаментальным геометризмом и фольклорными аллюзиями.
Автор книг «Орнамент» (1913) и «Сочинения» (1930)[1].
Напишите отзыв о статье "Мадерниекс, Юлий"
Примечания
- ↑ Māksla un arhitektūra biogrāfijās. — [Rīga] : Latvijas enciklopēdija : Preses nams, 1995-[2003]. — (Latvija un latvieši). 1.sēj. Kal-Rum / atb. red. Andris Vilsons; aut.: Vaidelotis Apsītis, Laila Baumane … [u.c.]. — Rīga : Latvijas enciklopēdija, 1996. — 239 lpp. : il. ISBN 5-89960-057-8 ISBN 5-89960-059-4
Литература
- Māksla un arhitektūra biogrāfijās. Atb. red. A. Vanaga — Rīga, 2000 — 3. sēj.
- Siliņš J. Latvijas māksla 1915—1940. — Stokholma, 1988 — 1. sēj.
- Siliņš J. Ilustrēts Žurnāls, Nr.3, 1925.
- Novadniece I. Jūlijs Madernieks. R., 1982.
Ссылки
- [www.makslasvesture.lv/index.php/J%C5%ABlijs_Madernieks Биография и работы Юлия Мадерниека]
|
Это заготовка статьи о деятеле искусства. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Мадерниекс, Юлий
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.
Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
