Скюдери, Мадлен де

Мадлен де Скюдери
фр. Madeleine de Scudéry
Мадлен де Скюдери. Портрет работы неизвестного художника, XVII век
Дата рождения:	15 ноября 1607(1607-11-15)
Место рождения:	Гавр, Франция
Дата смерти:	2 июня 1701(1701-06-02) (93 года)
Место смерти:	Париж, Франция
Язык произведений:	французский

Мадлен де Скюдери (фр. Madeleine de Scudéry, 15 ноября 1607, Гавр — 2 июня 1701, Париж) — французская писательница, представительница прециозной литературы.

Биография

Мадлен де Скюдери осиротела в шестилетнем возрасте; получила хорошее образование стараниями дяди. В 1630 году переехала в Париж к своему брату Жоржу де Скюдери; посещала салон госпожи Рамбуйе, где её именовали «Сафо». После заката салона Рамбуйе, в 1652 году открыла свой собственный; его посещали Ларошфуко, мадам де Лафайет, мадам де Севинье. Во времена Фронды была сторонницей принца Конде.

Мадлен де Скюдери не отличалась красотой; замуж она не вышла по убеждению, отдавая предпочтение платоническому чувству (залог свободы от брачных уз). В этом смысле её можно считать предшественницей феминизма. «Сафо» снискала европейскую славу; в 1695 году Людовик XIV повелел выбить медаль с её изображением.

Карьеру писательницы начала в 1641 году. Все свои галантно-героические романы печатала под именем брата (часть этих романов была написана в соавторстве с ним).

Творчество

• Первый роман — «Ибрагим, или Великий паша» (Ibrahhim ou i’Illustre Bassa), 1641.
• Особый успех имели романы (каждый — в десяти томах) «Артамен, или Великий Кир» (Artamene ou le Grand Cyrus,1649-1653) и «Клелия, римская история» (Clelie, histoire Romaine, 1654-60).
• «Альмахида, или королева-рабыня» (Almahide ou l’esclave-reine), 1660-63.
• «Матильда д’Агилар» (Mathilde d’Aguilar),1667.
• Трактаты «Беседы на различные темы» (Les conversations sur divers sujets, 1680) и «Новые беседы на различные темы» (Conversations nouvelles sur divers sujets, 1684), а также написанные по заказу госпожи де Ментенон «Нравственные беседы» (Conversations morales, 1686) и «Новые нравственные беседы» (Nouvelles conversations morales, 1688).

«Артамен, или Великий Кир»

Роман с ключом «Артамен, или Великий Кир» считается самым пространным произведением в истории французской литературы — оригинальное издание включало 13095 страниц. Сногсшибательный объём романа в сочетании с относительно высокой скоростью публикации томов заставил критиков предположить, что книга рождалась «бригадным» методом, однако никаких конкретных подтверждений этой гипотезы не имеется. Для «Артамена», как и для других романов Скюдери, характерно свободное обращение с историческим материалом — в данном случае речь идёт о судьбе царя Мидии Кира II Великого (VI в. до н. э.): сохранена часть изложенных у Ксенофонта («Киропедия») и Геродота сведений, но изменены мотивировки военной доблести героя (у Скюдери им движет любовь к Мандане). Кроме того, в круг персонажей введены реальные лица, жившие в другое время: Солон, Фалес, Сафо. «Артамен» был призван стать своего рода энциклопедией античности для светского общества, будь то сведения о древнеегипетских нравах, о пифагорейской философии или о баснописце Эзопе.

Литературовед В. Кузен предложил в своё время развёрнутый «ключ» к «Великому Киру»; по его данным, образ Кира является аллюзией на принца Конде, Мандана — на герцогиню де Лонгвиль, Аристей — на Жана Шаплена, Парфения — на мадам де Сабле, Калликрат — на Вуатюра и т. д.

«Клелия»

В основе сюжета «Клелии» — изложенная у Тита Ливия история отважной римлянки Клелии, отданной царю этрусков Порсенне в качестве заложницы и бежавшей в Рим, переправившись верхом на коне через Тибр. Мадлен де Скюдери далеко отходит от правдоподобного изображения Древнего Рима и создаёт портрет прециозного общества. Античные нравы в романе приближены к тем, что господствовали во времена Скюдери; отсюда и упрёк со стороны Никола Буало:

Примеру «Клелии» нам следовать негоже:
Париж и древний Рим между собой не схожи.

В центре внимания Скюдери — любовные переживания героев (в Клелию влюблены сын Порсенны Аронций и римлянин Гораций Коклес), а также нравственные проблемы. Роман, во многом развивающий уроки Оноре д’Юрфе, включает в себя ряд вставных новелл (всего их 15) и в целом отвечает эстетике барокко. Особый интерес читателей вызвала приложенная к первому тому романа «Карта Страны Нежности» (La Carte du Tendre), где рафинированный анализ любовного чувства облекается в форму аллегорической топографии. «Карта Страны Нежности» выглядит как связующее звено между Романом о Розе и разработанной в культуре рококо феноменологией любви (Мариво).

Светская беседа определяет собой развитие действия едва ли не с самого начала «Клелии». Это относится как к основному повествованию, так и ко вставным новеллам. В седьмом томе «Клелии» происходит окончательная переориентация повествовательной модели с эпопеи на светскую хронику.

В художественной литературе

Старушка Скюдери — главная героиня прото-детективного рассказа Э. Т. А. Гофмана «Мадемуазель Скюдери», в котором она пытается защитить невинного юношу от жестокого парижского полицмейстера Ла-Рени.

Издания на русском языке

• Западноевропейская литература XVII века. Хрестоматия. — М.: «Высшая школа», 2002. — 686 с. — ISBN 5-06-004111-5. Мадлен де Скюдери, сс. 491-502

Литература

• Mongredien G. Madeleine de Scudery et son salon. — P.: 1946.
• Niderst A. Madeleine de Scudery, Paul Pelisson et leur monde. — P.: 1976.
• Godenne R. Les Romans de Mademoiselle de Scudery. — Geneve: 1983.
• Aronson N. Madeleine de Scudery ou le Voyage au pays de Tendre. — P.: 1986.
• С. С. Мокульский. Формирование классицизма // История французской литературы. Том 1. М.-Л. — 1946. — С. 375—377.

Ссылки

• [www.artamene.org/ Сайт, полностью посвящённый роману «Артамен, или Великий Кир»] (фр.)
• [www.miscellanees.com/t/tendre01.htm Подборка текстов вокруг Карты Страны Нежности] (фр.)
• [anthropology.ru/ru/texts//gonchar/symp08_19.html М. О. Гончар. Концепция романа у М. де Скюдери]
• [gofman.krossw.ru/html/gofman-mademuazel_skuderi-ls_1.html Новелла Э.-Т.-А. Гофмана «Мадемуазель де Скюдери»]

Отрывок, характеризующий Скюдери, Мадлен де

– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.