Мадридские принципы

Мадри́дские при́нципы (англ. Madrid proposals) — условное наименование основных принципов (англ. Basic principles) урегулирования нагорно-карабахского конфликта, предложенных Минской группой ОБСЕ конфликтующим сторонам в Мадриде в ноябре 2007 года. Основные положения обновлённой версии Мадридских принципов были обнародованы лишь 10 июля 2009 года в заявлении глав государств-сопредседателей Минской группы ОБСЕ, сделанном в итальянском городе Л’Акуила.

Несмотря на то, что за прошедшие после этого годы существенного прогресса в урегулировании конфликта не было достигнуто, актуальность выработанных предложений не утрачена. Так, 1 марта 2016 года Верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности, вице-председатель Европейской комиссии Федерика Могерини заявила, что карабахский конфликт должен быть урегулирован на основе «мадридских принципов».

История

За период с 1992 по 2005 год Минская группа ОБСЕ представила три предложения в качестве основы для переговоров, которые, однако, не привели к урегулированию конфликта. С 2005 года на обсуждение был вынесен четвёртый, «смешанный» («пакетно-поэтапный») план, которым предполагалось предварительное согласование основных принципов урегулирования.

В апреле-июле 2006 года сопредседатели Минской группы опубликовали заявление, в котором была раскрыта часть обсуждаемых предложений — поэтапный вывод армянских сил и демилитаризация территорий, окружающих Нагорный Карабах, специальный режим для Лачинского и Кельбаджарского районов (в том числе создание коридора между Нагорным Карабахом и Арменией) и проведение референдума об окончательном определении статуса Нагорного Карабаха. Также предполагались ввод миротворцев в зону конфликта, международная помощь в разминировании и восстановлении оккупированных территорий и районов Нагорного Карабаха, затронутых войной, и возвращение внутренне перемещенных лиц.

Предварительная версия принципов урегулирования конфликта, названных впоследствии «Мадридскими», была передана конфликтующим сторонам в ноябре 2007 года в Мадриде.

2 ноября 2008 года президентами Азербайджана, Армении и России была подписана так называемая Майендорфская декларация. В ней, в частности, говорилось, что стороны «подтверждают важное значение продолжения сопредседателями Минской группы ОБСЕ посреднических усилий с учётом их встречи со сторонами в Мадриде 29 ноября 2007 года и последующих дискуссий в целях дальнейшей разработки основных принципов политического урегулирования».

Основные положения обновлённой версии Мадридских принципов были обнародованы 10 июля 2009 года, в заявлении глав государств-сопредседателей Минской группы ОБСЕ, сделанном в ходе саммита «Большой восьмерки», который проводился в итальянском городе Л’Акуила:

«Министры США, Франции и России представили предварительный вариант основных принципов урегулирования Армении и Азербайджану в ноябре 2007 года в Мадриде. Основные принципы отражают разумный компромисс, основанный на принципах Хельсинкского Заключительного акта о неприменении силы, территориальной целостности, равноправии и самоопределении народов. Эти принципы предусматривают, в частности:

• возвращение территорий вокруг Нагорного Карабаха под контроль Азербайджана;
• предоставление Нагорному Карабаху временного статуса, гарантирующего его безопасность и самоуправление;
• открытие коридора между Арменией и Нагорным Карабахом;
• определение в будущем окончательного правового статуса Нагорного Карабаха на основе юридически обязательного волеизъявления;
• обеспечение права всех внутренне перемещённых лиц и беженцев на возвращение в места их прежнего проживания;
• международные гарантии безопасности, включающие операцию по поддержанию мира».

5 марта 2010 года в Париже министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров довёл до сведения посредников, что Азербайджан, не считая некоторых исключений, в целом принимает документ, предложенный на основе обновлённых Мадридских предложений.

Чуть позже президент Азербайджана Ильхам Алиев также заявил а в июне 2010 года сказал, что «Азербайджан в принципе согласен с обновлёнными Мадридскими принципами. Правда, в этих предложениях (обновлённых Мадридских принципах) есть определённые моменты, которые не могут нас удовлетворить. Но они носят больше технический и редакционный характер».

17 июня 2010 года в Санкт-Петербурге прошла трёхсторонняя встреча президентов России, Азербайджана и Армении с участием министров иностранных дел. После этой встречи министр иностранных дел Армении Эдвард Налбандян заявил, что армянская сторона приняла предложения ноября 2007 года, а все предложения, сделанные после этого, носили рабочий характер.

Текст заявления в Мускоке от 26 июня 2010 года

Принципы были повторно озвучены 26 июня 2010 года в канадском городе Мускока в совместном заявлении президентa РФ Дмитрия Медведева, президентa США Барака Обамы и президента Франции Николя Саркози:

"Мы, президенты Российской Федерации, Соединённых Штатов Америки и Франции, в качестве руководителей государств - сопредседателей Минской группы ОБСЕ подтверждаем наше обязательство оказать поддержку руководителям Азербайджана и Армении в завершении согласования ими Основных принципов урегулирования нагорно-карабахского конфликта.

Мы приветствуем и рассматриваем в качестве важного шага вперёд признание обеими сторонами того факта, что прочное урегулирование должно основываться на принципах, содержащихся в Хельсинкском Заключительном Акте, и на тех положениях, которые мы предложили в связи с нашим заявлением на саммите "Группы восьми" в Аквиле 10 июля 2009 года.

Среди них: возвращение территорий вокруг Нагорного Карабаха; промежуточный статус для Нагорного Карабаха, обеспечивающий гарантии безопасности и самоуправления; коридор, связывающий Армению с Нагорным Карабахом; определение будущего окончательного правового статуса Нагорного Карабаха путём имеющего обязательную юридическую силу волеизъявления его населения; право всех внутренне перемещенных лиц и беженцев на возвращение в места прежнего проживания; международные гарантии безопасности, включая миротворческую операцию.

В настоящее время президентам Армении и Азербайджана необходимо сделать ещё один шаг и завершить работу над Основными принципами с тем, чтобы можно было приступить к разработке проекта Мирного соглашения. Мы поручаем нашим министрам и сопредседателям продолжить оказывать активное содействие сторонам в преодолении имеющихся разногласий в ходе подготовки к совместной встрече на полях неформального министерского форума ОБСЕ в Алма-Ате".

Оригинальный текст (англ.)  

We, the Presidents of the OSCE Minsk Group's Co-Chair countries, France, the Russian Federation, and the United States of America, reaffirm our commitment to support the leaders of Armenia and Azerbaijan as they finalize the Basic Principles for the peaceful settlement of the Nagorno-Karabakh conflict.

We welcome as a significant step the recognition by both sides that a lasting settlement must be based upon the Helsinki Principles and the elements that we proposed in connection with our statement at the L'Aquila Summit of the Eight on July 10, 2009, relating to: the return of the occupied territories surrounding Nagorno-Karabakh, interim status for Nagorno-Karabakh guaranteeing security and self-governance, a corridor linking Armenia to Nagorno-Karabakh; final status of Nagorno-Karabakh to be determined in the future by a legally-binding expression of will, the right of all internally-displaced persons and refugees to return, and international security guarantees, including a peacekeeping operation.

Now the Presidents of Armenia and Azerbaijan need to take the next step and complete the work on the Basic Principles to enable the drafting of a peace agreement to begin. We instruct our Ministers and Co-Chairs to work intensively to assist the two sides to overcome their differences in preparation for a joint meeting in Almaty on the margins of OSCE Informal Ministerial.

Саммит ОБСЕ в Астане

1 декабря 2010 года на саммите ОБСЕ в Астане было принято совместное заявление по Нагорно-Карабахскому конфликту, под которым подписались главы делегаций стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ президент России Дмитрий Медведев, госсекретарь США Хиллари Клинтон и премьер-министр Франции Франсуа Фийон, а также президент Армении Серж Саргсян и президент Азербайджана Ильхам Алиев. В заявлении указывается о приверженности сторон урегулированию конфликта основанного на принципах и нормах международного права, уставе ООН, Хельсинском заключительном акте, а также на совместных заявлениях президентов США, России и Франции, сделанных ими 10 июля 2009 года в Аквиле и 26 июня 2010 года в Мускоке. В то же время надежды на то, что участвующие в саммите президенты Азербайджана и Армении проведут переговоры и достигнут прогресса в урегулировании конфликта, не оправдались.

Отрывок, характеризующий Мадридские принципы

Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.