Мадридский договор (1750)

Мадридский договор 1750 года — международный договор, подписанный Испанией и Португалией 13 января 1750 года в Мадриде. Договор урегулировал границы владений двух стран в Южной Америке, в частности, на территории современной Бразилии.

Тордесильясский договор, заключенный этими странами ранее при посредничестве католической церкви, определял границу владений сторон по 46-му градусу западной долготы. Это обуславливалось тем, что после заключения соглашения в Тордесильясе (1494 год) и Сарагосе (1529 год) Испания завладела территориями, расположенными вне сферы, отведённой ей по условиям этих соглашений (Филиппинские острова), а Португалия расширила свои владения в Южной Америке за пределы демаркационного рубежа, намеченного Тордесильясским договором.

Мадридский договор признавал равноценность этих территориальных приобретений. Обе стороны отказывались впредь от взаимных претензий, основанных на буквальной трактовке соглашений в Тордесильясе и Сарагосе, а также признавали утратившими законную силу ст. 5 и 7 Утрехтского трактата о правах Португалии на колонию Сакраменто.

В 26 статьях основного текста договора содержались следующие условия:

1. Пограничные рубежи проводились таким образом, что территория колонии Сакраменто переходила к Испании, а область Риу-Гранди-ду-Сул оставалась во владении Португалии. Португалия приобретала узкую полосу вдоль берега реки Уругвай — восточную окраину территорий иезуитских миссий в Парагвае (ст. 1-12).
2. Португалия отказывалась в пользу Испании от всех ранее признанных за нею прав на территории Сакраменто, северного берега Ла-Платы и от земель, лежащих к западу от реки Хапуры (северо-западная часть бассейна реки Амазонки) (ст. 13, 15, 23).
3. В случае войны между Испанией и Португалией южноамериканские владения объявлялись нейтральной территорией, и подданные обеих держав, проживающие в колониях, не должны были принимать участия в военных действиях (ст. 21).
4. Порты Южной Америки объявлялись закрытыми для кораблей и купцов всех непиренейских стран.

Узаконивание расширения Португальских территорий в Южной Америке привело в конечном счёте к образованию Бразилии в границах, близких к современным.

При определении новой границы объединённая испано-португальская армия в ходе так называемой Войны Гуарани была вынуждена подавить противодействие семи иезуитских миссий в верховьях реки Уругвай.

Мадридский договор был отменён договором в Эль-Пардо в 1761 году, накануне вступления Португалии в Семилетнюю войну на стороне Англии. Колония Сакраменто была вновь захвачена португальцами и уступлена Испанией по прелиминарному договору в Фонтенебло (1762 год) и Парижскому миру 1763 года.

Однако в 1777 году, следуя указаниям из Мадрида, вице-король Ла-Платы Севальос вторгся в Бразилию, разгромил португальские войска и захватил колонию Сакраменто. Португалия, не надеясь на реальную помощь Англии, которая безуспешно боролась с восставшими американскими колонистами, и опасаясь, что дальнейшие успехи испанского оружия лишат её значительной части Бразилии, вынуждена была подписать Договор в Сан-Ильдефонсо, по которому Испания получала все территории, приобретённые Португалией в период Семилетней войны.

Ссылки

• [www.terragaucha.com.br/tratado_de_madri_eng.htm Мадридский договор (детальное описание)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Мадридский договор (1750)

– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.