Мажар, Йосип
| Йосип Мажар | |
| серб. Јосип Мажар | |
 | |
| Псевдоним |
Шоша |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти |
20 октября 1944 (32 года) |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск |
партизанские войска, торговый флот |
| Годы службы |
1941—1944 |
| Часть |
Лешлянско-Добрлинский отряд |
| Командовал |
5-я краинская козарская ударная бригада |
| Сражения/войны | |
| Награды и премии |
|
Йосип «Шоша» Мажар (серб. Јосип «Шоша» Мажар; 18 сентября 1912, Дервента — 20 октября 1944, Травник) — югославский партизан, участник Народно-освободительной войны Югославии и Народный герой Югославии.
Биография
Родился 18 сентября 1912 в Дервенте. Родом из семьи финансового инспектора Николы Мажара, сербохорватского революционера. Окончил морскую торговую академию в Бакаре, после чего отправился служить на торговое судно. Служил там два года, после чего был арестован по обвинению в связи с коммунистами и отправлен в тюрьму в Бане-Луке. Сбежал оттуда, после чего на одном из тайных собраний коммунистов в городе в 1935 году был принят в Союз коммунистов Югославии. Деятельность не прекращал даже после многочисленных арестов, исправительных работ и заключений в тюрьме «Чёрный дом».
В начале июня 1941 года совместно с 13 коммунистами Боснийской Краины в Шехитлуцах организовал слёт партии, на котором призвал всех граждан вступить в войну против немецких оккупантов. С 25 июля 1941 участвует совместно в боевых операциях с доктором Младеном Стояновичем. Первоначально руководил партизанским отрядом на руднике в Лешлянах, с которым атаковал Подградцы и Туряк. В декабре 1941 года, будучи командиром батальона, получил должность заместителя командира во 2-м краинском отряде. В мае 1942 года участвовал в осаде города Приедор, а также в в обороне Козары в июне-июле 1942 года. В Палеже 22 сентября 1942 получил должность командира новосозданной 5-й краинской козарской ударной бригады.
Первый рапорт о боевом состоянии дивизии Йосип Мажар отдал 7 января 1943 лично Иосипу Брозу Тито в Сербской-Ясенице во время смотра 4-й краинской дивизии. Участвовал со своими войсками в оборонительной операции близ Грмеча, штурмовал города Краины. Как командир 11-й краинской дивизии разгромил движение чётников в Центральной Боснии, а также во время Битвы на Сутьеске перекрыл линию связи Брод—Сараево, лишив усташей немецкой поддержки. В 1944 году по его инициативе были созданы 5-й боснийский армейский корпус и 1-й пролетарский армейский корпус.
Погиб 20 октября 1944 во время битвы за Травник от разорвавшегося миномётного снаряда. 26 июля 1949 посмертно награждён званием Народного героя Югославии по указе Президиума Народной Скупщины ФНРЮ. Его младшие братья Драго (1918 — 1991) и Ивица (1915 — 1941) также получили звания Народных героев.
Напишите отзыв о статье "Мажар, Йосип"
Литература
- Љубо Михић, Козара. „Дневник“, Нови Сад 1987. година.
Отрывок, характеризующий Мажар, Йосип
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
