Мажейкский район

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Мажейкяйский район»)
Перейти к: навигация, поиск
</td></tr>
Мажейкский район
лит. Mažeikių rajono savivaldybė

Здание районной администрации
Герб
Флаг
Страна

Литва

Статус

районное самоуправление

Входит в

Тельшяйский уезд

Включает

9 староств

Административный центр

Мажейкяй

Крупнейшие города

Мажейкяй, Векшняй, Сяда

Население (2007)

65 547 жителей (10-е место)

Плотность

54,4 чел./км² (14-е место)

Площадь

1220,2[1] км²
(30-е место)

Часовой пояс

EET (UTC+2, летом UTC+3)

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Мажейкяйский район на карте Литвы

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Староства Мажейкяйского района
[www.mazeikiai.lt Официальный сайт]
Координаты: 56°15′54″ с. ш. 22°16′48″ в. д. / 56.26500° с. ш. 22.28000° в. д. / 56.26500; 22.28000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.26500&mlon=22.28000&zoom=12 (O)] (Я)

Маже́йкский район[2][3][4] (Мажейкское районное самоуправление; лит. Mažeikių rajono savivaldybė) — муниципальное образование в Тельшяйском уезде Литвы.





Населённые пункты

  • 3 города — Мажейкяй, Сяда и Векшняй;
  • 5 местечек — Лайжува, Лецкава, Пикяляй, Тиркшляй и Жидикай;
  • 191 деревня.

Численность населения (2001):

  • Мажейкяй — 42 675
  • Векшняй — 2 270
  • Тиркшляй — 1 626
  • Сяда — 1 309
  • Кальненай — 868
  • Кракяй — 642
  • Баленос — 615
  • Жемале — 586
  • Лайжува — 560
  • Палносай — 555

Староства

Мажейкяйский район подразделяется на 9 староств:

Напишите отзыв о статье "Мажейкский район"

Примечания

  1. [www.statoids.com/ylt.html Municipalities of Lithuania.] statoids.com
  2. СССР. Административно-территориальное деление союзных республик на 1 января 1987 года / Составлен и подготовлен к печати: Дударев В. А., Евсеева Н. А. Редактор: И. Каманина. — Москва: «Известия Советов народных депутатов СССР», 1987. — 671 с. — 103 800 экз.
  3. Инструкции по транскрипции фамилий, имен и географических названий с русского языка на литовский и с литовского языка на русский = Pavardžių, vardų ir vietovardžių transkripcijos iš rusų kalbos į lietuvių kalbą ir iš lietuvių kalbos į rusų kalbą instrukcija. — Вильнюс: Мокслас, 1990. — С. 133—134.
  4. [www.eki.ee/cgi-bin/mkn8.cgi?form=mm&lang=ru&kohanimi=96054018&f2v=Y&f3v=Y&nimeliik=&maakond=&vald=&kihelkond=&asum=&f10v=Y&f14v=Y&of=tb Результаты поиска в базе данных KNAB]

Ссылки



Отрывок, характеризующий Мажейкский район

Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.