Мазепа (опера)

Опера

Мазепа
Богомир Корсов в роли Мазепы, Большой театр, Москва, 1884
Композитор	П. И, Чайковский
Автор(ы) либретто	В. П. Буренин
Источник сюжета	Поэма А. С. Пушкина «Полтава»
Действий	3 действия
Год создания	1881—1883
Первая постановка	3 (15) февраля 1884
Место первой постановки	Большой театр, Москва

Мазепа — опера Петра Ильича Чайковского в 3-х действиях, 6-ти картинах, на либретто Виктора Буренина на сюжет поэмы А. С. Пушкина «Полтава». Композитор внёс изменения в либретто, вернув в него многие строки из Пушкина. Василий Кандауров сочинил текст для арии Мазепы (второе действие, картина вторая).

История создания и исполнений

Опера Чайковского — не первая попытка перенесения на музыкальную сцену поэмы «Полтава». Ещё в 1859 году в Большом театре в Петербурге была поставлена одноимённая опера Бориса Фитингофа-Шеля, позднее исполненная в Москве (1866) и в Киеве (1879). На тот же сюжет начал писать оперу Карл Давыдов, но не довёл её до конца.

Опера писалась между 1881 и 1883 годами.

Впервые была поставлена 3 (15) февраля 1884 года в Большом театре в Москве (дирижёр Ипполит Альтани, режиссёр Антон Барцал, художники Матвей Шишков и Михаил Бочаров, балетмейстер Иванов; Мазепа — Богомир Корсов, Кочубей — Борисов, Мария — Павловская, Любовь — Крутикова, Андрей — Усатов, Орлик — Фюрер, Искра — Григорьев, Пьяный казак — Додонов), и одновременно в Мариинском театре в Санкт-Петербурге 19 февраля [7 февраля по ст. ст] 1884 г. (дирижёр Направник). В 1885 опера была поставлена в Тифлисе. В 1903 возобновлена в Мариинском театре.

На советской сцене впервые поставлена 6 октября 1922, Москва, Оперный театр Зимина (дирижёр Ипполитов-Иванов, пост. Н. Н. Званцева, худ. Юон и Материн; Мазепа — Бочаров, Мария — Павловская, Кочубей — Головин, Любовь — Петрова-Званцева, Орлик — Пирогов, Андрей — Лабинский). 14 мая 1934 поставлена в Большом театре, в 1934 в Ленинградском театре оперы и балета, в 1949 в филиале Большого театра, в 1950 в Ленинградском театре оперы и балета им. Кирова. Поставлена в других городах СССР: Киеве (1933), Куйбышеве (1939), Саранске (1946), Ереване, Свердловске, Алма-Ате (все в 1949), Красноярске (1992) и др.

За рубежом: Ливерпуль (1888, на рус. яз.), Варшава (1912), Висбаден (1931), Нью-Йорк (1933, на рус. яз. пост. укр. труппой). Вена (1933), Прага (1934), София (1937). Флоренция (1954) и др; в последнее время — в Берне, Карлсруэ, Лионе, Милане, Нью-Йорке, Эдинбурге. Издания: партитура, М., Юргенсон, [1899]; клавир, М., Юргенсон, 1883 и 1899; советское издание клавира, М.-Л., Музгиз, 1940 и 1949.

Действующие лица

• Мазепа, гетман (баритон)
• Кочубей (бас)
• Любовь, его жена (меццо-сопрано)
• Мария, их дочь (сопрано)
• Андрей (тенор)
• Орлик (бас)
• Искра, друг Кочубея (тенор)
• Пьяный казак (тенор)
• Казаки, казачки, гости, слуги Кочубея, сердюки, монахи, палачи.

Действие происходит на Украине в начале XVIII века. Главное действующее лицо Иван Степанович Мазепа (ок.1640—1709) — гетман казаков Украины.

Краткое содержание

Действие первое

Картина 1

Несметные богатства Кочубея, стольника Петра I, славятся на всю Малороссию, но главное его богатство — красавица-дочь. В день летнего праздника к ней приходят подруги, но хороводы, игры, песни, и даже любовь молодого казака Андрея не радуют её. Все её мысли о гордом старце, гетмане Мазепе, гостящем у отца. Мазепа просит у Кочубея её руки. Кочубей изумлён и рассержен предложением семидесятилетнего гетмана. Просьбы гостя переходят в требования, и Кочубей просит Мазепу оставить его дом. Напрасно Мария, Любовь — её мать, а также гости стараются успокоить ссорящихся. Оскорбленный Мазепа и — после мучительных колебаний — Мария уходят вместе, охраняемые стражей гетмана.

Картина 2

В доме Кочубея тишина и печаль. Мать, оплакивая Марию, словно умершую, обращается к мужу, советуя ему прибегнуть к помощи надёжных людей и отомстить ненавистному Мазепе. Но Кочубей и сам, неотступно думая о мести, решил посвятить в свои планы жену, преданного Искру и Андрея. Ещё в дни былой дружбы он не раз слышал от гетмана о «грядущих измененьях, переговорах…». Поняв уже тогда намерение Мазепы перейти на сторону шведов и с их помощью отделить Малороссию от России, Кочубей обдумывает теперь свой донос русскому царю. Он хорошо понимает, с каким риском связано его дело: Петр I бесконечно верит Мазепе. Знает об этом и Андрей, вызвавшийся лично доставить донос в столицу.

Действие второе

Картина 1

Сырые и холодные подземелья Белоцерковского дворца. В одном из них сидит прикованный к стене цепями Кочубей. Подтвердилось худшее его предположение: Петр I не поверил доносу и отдал доносчика в руки Мазепы: «Заутра казнь…» Бессильное отчаяние овладевает Кочубеем. Мрачные размышления прерываются появлением прислужника Мазепы Орлика. От имени гетмана он требует признания о спрятанных Кочубеем кладах. Услышав решительный отказ выдать тайну, разъяренный Орлик приказывает вновь пытать узника.

Картина 2

Тихая украинская ночь. Мазепа любуется её красотой с балкона своего дворца. Но ни красота, ни мысли о Марии не могут смягчить его душу. Вошедшему Орлику отдается приказ готовить казнь Кочубея. К гетману неслышно подходит Мария. Беспокойством и ревнивыми подозрениями полно её сердце. Успокаивая её, Мазепа раскрывает Марии свою тайну: «… быть может, трон воздвигну я!» Мария с восторгом выслушивает это признание и в ответ на осторожный вопрос гетмана, кто ей дороже — он или отец, в ослеплении отвечает: «Ты мне всего, всего дороже!» Но оставшись одна, Мария вновь оказывается во власти тревожных предчувствий. Неожиданно появляется проникшая сюда с риском для жизни мать, которая умоляет дочь спасти отца. Но Мария ничего не знает о том, что произошло с её отцом и матери приходится тратить драгоценные минуты, чтобы рассказать ей обо всем. С ужасом узнает Мария о готовящейся расправе над Кочубеем и, увлекаемая матерью, спешит к месту казни.

Картина 3

Поле в окрестностях Белой Церкви заполнено народом: здесь должна свершиться казнь. Появляются палачи с топорами, проезжает на коне Мазепа, сопровождаемый возмущенными возгласами народа, распевает песенку пьяный казак. Стража гетмана и монахи ведут осужденных. В предсмертной молитве опускаются на колени Кочубей и Искра, а затем, обняв друг друга, всходят на эшафот. Прибежавшие на поле мать и Мария уже не могут остановить происходящее — казнь совершается.

Действие третье

Полтавская битва окончена. Мазепа спешит покинуть Малороссию вместе со шведами . Тщетно искал его во время боя Андрей. И теперь, придя к разрушенной усадьбе Кочубея, он особенно остро переживает потерянную возможность мести. Слышится конский топот — это Мазепа и Орлик спасаются от преследования. С обнаженной саблей бросается навстречу своему врагу Андрей, но Мазепа опережает его, смертельно ранив выстрелом из пистолета. Всходит луна, и в её призрачном свете появляется из-за деревьев Мария. Зрелище смерти отца лишило её рассудка. С ужасом и болью смотрит на неё Мазепа, но Орлик торопит его и, спасая свою жизнь, гетман скрывается вместе с ним. Неожиданно Мария замечает раненого Андрея. Не узнав его, она принимает его за ребёнка, уснувшего в траве… Положив его голову к себе на колени, она поет умирающему колыбельную песню.

Современные постановки

• Геликон-опера, 1999 г., музыкальный руководитель постановки — Кирилл Тихонов, режиссёр — Дмитрий Бертман, дирижёр — Евгений Бражник. Мазепа — Сергей Топтыгин и Андрей Вылегжанин, Мария — Татьяна Куинджи, Марина Калинина, Андрей — Дмитрий Хромов, Владимир Болотин, Николай Дорожкин, Кочубей — Михаил Гужов, Дмитрий Скориков, Любовь — Елена Ионова, Ксения Вязникова, Орлик — Дмитрий Калин, Эмиль Матвеев, Искра — Илья Ильин, Андрей Паламарчук.

• Большой театр, 2004 год, дирижёр — Александр Титов, режиссёр Роберт Стуруа. Мария — Лолитта Семенина, Мазепа — Валерий Алексеев, Кочубей — Вадим Лынковский, Любовь — Татьяна Горбунова, Орлик — Александр Короткий, Андрей — Михаил Губский.

Дискография

• Исполнители: Мазепа — Алексей Иванов, Мария — Нина Покровская, Кочубей — Иван Петров, Любовь — Вера Давыдова, Андрей — Григорий Большаков, Орлик — Всеволод Тютюнник, Искра — Тихон Черняков, пьяный казак — Фёдор Годовкин, хор и оркестр Большого театра СССР, дирижёр — Василий Небольсин, 1949 год.
• Исполнители: Мазепа — Владимир Валайтис, Мария — Тамара Милашкина, Кочубей — Евгений Нестеренко, Любовь — Ирина Архипова, Андрей — Владислав Пьявко, хор и оркестр Большого театра СССР, дирижёр — Фуат Мансуров.
• Исполнители: Мазепа — Юрий Мазурок, Мария — Тамара Милашкина, Кочубей — Артур Эйзен, Любовь — Ирина Архипова, Андрей — Владимир Атлантов, хор и оркестр Большого таетра СССР, дирижёр — Альгис Жюрайтис. 1986.
• Исполнители: Мазепа — Николай Путилин, Кочубей — Сергей Алексашкин, Любовь — Лариса Дядькова, Мария — Ирина Лоскутова, Андрей — Виктор Луцюк. Оркестр и хор Мариинского театра, Режиссёр: Brian Large. Дирижёр: Валерий Гергиев. 1996.

Ссылки

• [home.tiscali.cz:8080/ist987/libreta/mazepa.html Либретто на HTML]
• [www.ceo.spb.ru/libretto/classic/posle_glinki/mazepa.zip Полный текст либретто]
• [www.tchaikovsky-research.org/en/Works/th007.html Tchaikovsky-research]
• [100oper.nm.ru/098.html Краткое содержание (синопсис) оперы «Мазепа» на сайте «100 опер»]
• [www.belcanto.ru/mazepa.html В мире оперы Belcanto.ru]

Отрывок, характеризующий Мазепа (опера)

– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.