Мазетти, Гвидо

Гвидо Мазетти
Общая информация
Полное имя	Гвидо Мазетти
Родился	22 ноября 1907(1907-11-22) Верона, Италия
Умер	27 ноября 1993(1993-11-27) (86 лет) Рим, Италия
Гражданство	Италия
Позиция	вратарь
Карьера
Клубная карьера*
1929—1930	Верона	48
1930—1943	Рома	339
Национальная сборная**
1934—1939	Италия	2 (0)
Тренерская карьера
1942—1943	Губбио
1943—1945	Рома
1950—1951	Рома
1951—1952	Палермо
1956—1957	Рома
Международные медали
Чемпионаты мира
Золото	Италия 1934
Золото	Франция 1938
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Гвидо Мазетти (итал. Guido Masetti; 22 ноября 1907, Верона — 27 ноября 1993, Верона) — итальянский футболист, голкипер, двукратный чемпион мира.

Карьера

Гвидо Мазетти начал карьеру в клубе «Верона», первоначально играя полузащитника, а лишь затем вратаря. В 1930 году он перешёл в клуб «Рома», в которой дебютировал 28 сентября в матче с «Моденой», которая завершилась со счётом 1:1. Мазетти провёл за «Рому» 13 лет, проведя в её составе 339 матчей, он был капитаном команды. Последний матч Мазетти провёл 18 февраля 1943 года.

Гвидо сыграл за сборную Италии лишь 2 игры и два выигранных ею чемпионата мира (1934, 1938) просидел на скамье запасных (подобно Кастильо и Пепе).

После окончания игровой карьеры Мазетти стал тренером, начав работу с клубом «Губбио», затем работал в «Роме» и «Палермо».

Достижения

• Чемпион мира: 1934, 1938
• Чемпион Италии: 1942

Ссылки

• [www.enciclopediadelcalcio.com/Masetti.html Профиль на enciclopediadelcalcio.com]
• [www.figc.it/nazionali/DettaglioConvocato?codiceConvocato=656&squadra=1 Матчи за сборную Италии]

</div> </div>

Отрывок, характеризующий Мазетти, Гвидо

– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.