Мазовецкий диалект

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Мазове́цкий диале́кт, или мазове́цкое наре́чие (польск. dialekt mazowiecki, narzecze mazowieckie) — один из основных польских диалектов, наследующий древние племенные диалектные различия[5] наряду с великопольским, малопольским и силезским диалектами[~ 1][3][6][7].

Мазовецкий диалект сформировался на основе диалекта племени мазовшан на территории Мазовии и распространился в соседние районы центральной, северо-восточной и восточной Польши: в Подляшье, Мазурию, Вармию и другие области[8]. Современные границы мазовецкого диалекта охватывают территории в среднем течении реки Вислы и в нижнем течении реки Западный Буг, относящиеся к Мазовецкому воеводству со столицей Польши, Варшавой, к Подляскому воеводству и к южной части Варминьско-Мазурского воеводства[9].

Состав включаемых в мазовецкий диалект говоров в работах разных польских диалектологов неодинаков. В целом к мазовецкому диалекту относят до десяти групп говоров, отличающихся многими языковыми особенностями, наиболее ярко проявляющимися в периферийных районах диалектного ареала[10].

Мазовецкий выделяется среди других польских диалектов сочетанием в речи его носителей мазурения и глухого типа сандхи — основных фонетических признаков, рассматриваемых в диалектологии польского языка[3]. Кроме этого, мазовецкий диалект характеризуется монофтонгическим произношением гласных, тенденцией к широкому и переднему произношению бывших долгих ō > o, ā > å/a, отвердением губного в группе śf, отвердением l перед i, асинхронным произношением мягких губных, использованием окончаний глаголов двойственного числа в значении множественного числа индикатива, наличием контаминированного окончания дательного падежа единственного числа существительных мужского рода и другими диалектными чертами[11].

Влияние на развитие и формирование литературного польского языка мазовецкий стал оказывать в относительно позднее время с конца XVI — начала XVII века, в сравнении с ролью великопольского и малопольского диалектов в формировании национального языка роль мазовецкого была менее значительной[12][13].





Общие сведения

Мазовецкий диалект является наиболее специфичным и генетически отличным от других польских диалектов: великопольского, малопольского и силезского, родственных друг другу в языковом отношении[14]. В то же время при некоторой обособленности мазовецкого диалектные различия его с великопольским, малопольским и силезским в целом незначительны и не препятствуют взаимопониманию носителей этих диалектов[7].

Мазовецкие говоры исторически проявляют тенденцию к распространению на территории соседних с ними великопольского и малопольского диалектов: на север и северо-запад вниз по Висле через Куявы в северные районы Великопольши, в Хелминскую и Добжинскую земли, Кочевье, Крайну, Боры Тухольские; на юг вверх по Висле в северные районы Малопольши[15]. Также мазовецкий диалект вследствие миграций его носителей на восток в некоторой степени оказал влияние на формирование северных периферийных говоров[16][17] в Литве и Белоруссии (самых многочисленных островных польских говоров за пределами страны)[7] и отчасти на территории Польши (где к ним могут относить часть говоров Сувалок (в районе Сейн) и говоров Подляшья (в районах Августова и Белостока), в которых отсутствует ряд общемазовецких диалектных явлений и которые возникли преимущественно на белорусском, в меньшей степени на литовском, субстрате)[18].

У носителей мазовецкого диалекта не сформировалась диглоссия, как, например, у носителей немецких диалектов в Германии и Швейцарии или отчасти у носителей силезского в Польше, диалект употребляется жителями сельской местности преимущественно старшего поколения, главным языком общения постепенно становится польский литературный язык. На мазовецком диалекте отсутствует своя литература в отличие от говоров силезского диалекта, подгальских говоров малопольского диалекта или диалектов кашубского языка[19].

Вопросы классификации

Границы диалекта

В одной из первых классификаций польских диалектов, составленной в начале XX века К. Ничем, мазовецкий диалектный массив был выделен по двум основным изофонам: наличию мазурения и глухому типу межсловной фонетики (сандхи)[3]. Границы мазовецкого диалекта (наречия) как на карте К. Нича, опубликованной в 1919 году[21][22], так и на карте, представленной в работе Wybór polskich tekstów gwarowych 1957 года[23], в общих чертах совпадают с границами, принятыми в современной польской диалектологии (исключение составляют немазуракающие говоры: варминские, острудские и любавские к северо-западу от собственно мазовецких говоров, которые К. Нич выделил как часть особого переходного хелминско-мазовецкого наречия (польск. narzecze przechodnie chełmińsko-mazowieckie) и к мазовецкому диалекту не относил).

В классификации диалектов польского языка С. Урбанчика в состав говоров мазовецкого диалекта так же, как и у К. Нича, не были включены северо-западные немазуракающие говоры (они были отнесены С. Урбанчиком к великопольскому диалекту), кроме этого, в мазовецкий диалект не вошли ловичские говоры (включённые в состав говоров малопольского диалекта)[10][24].

В отличие от классификаций К. Нича и С. Урбанчика, не включающих в состав мазовецкого диалекта немазуракающие говоры северо-запада, в классификации К. Дейны данные говоры, напротив, рассматриваются как мазовецкие, кроме того, к мазовецким отнесены и мальборские говоры (чаще рассматриваемые другими диалектологами как говоры великопольского диалекта)[3][20].

Кроме тех границ, которые были определены для мазовецкого диалекта в классификациях К. Нича, С. Урбанчика и К. Дейны, существуют варианты территориального размещения диалекта и в классификациях других диалектологов. Так, например, в классификации, составленной А. Ковальской, в границах языка Мазовии XVI века выделено несколько основных диалектных районов: северо-западная Мазовия, северо-восточная Мазовия (включая область расселения курпов), юго-западная Мазовия (включая район Ловича) и юго-восточная Мазовия[10][25].

Говоры в составе диалекта

По изоглоссам языковых явлений, проходящим по территории мазовецкого диалекта, в его составе выделяются ареалы меньших диалектных объединений. К. Нич отмечал наличие трёх основных диалектных районов:

  1. Ближняя (Повисленская) Мазовия;
  2. Дальняя Мазовия и Мазурия;
  3. Подляшье и Сувалкия[10].

Тип диалектного членения, установленный К. Ничем, используется (с небольшими изменениями) и в современной польской диалектологии, к крупным диалектным массивам — собственно мазовецким говорам, а также мазурским и подляшским — добавлен ряд говоров, занимающих небольшие ареалы на периферии диалекта[26]:

Область распространения

Территория мазовецкого диалекта размещена в северо-восточных и центральных районах Польши, полностью охватывает Подляское воеводство, почти полностью Мазовецкое воеводство (кроме его крайне южных районов), южную половину Варминьско-Мазурского воеводства, северо-восточные районы Лодзинского воеводства с окрестностями Ловича и Скерневице, а также северные районы Люблинского воеводства.

С запада ареал мазовецкого диалекта ограничен линией, проходящей через Скерневице, Сохачев, Гостынин, Плоцк и Млаву. В северной части граница диалекта проходит через Нидзицу, Щитно, Мронгово, Гижицко и Олецко до Сувалк и Сейн. Далее на востоке граница мазовецкого диалекта совпадает с государственной границей Польши с Литвой и Белоруссией. В южной части ареала граница диалекта проходит от Скерневице через Груец, Гарволин, Радзынь-Подляский до Влодавы на польско-белорусском пограничье. В ареал мазовецкого диалекта входят такие исторические области, как: собственно Мазовия, Ловичская земля, Мазурия, Сувалкия (польская часть), Подляшье, Вармия и Любавская земля[9][10].

Северный ареал мазовецких говоров в разные исторические эпохи соседствовал с балтийским прусским языком[~ 2] и со сменившими его диалектами немецкого языка[27]. В настоящее время на севере мазовецкий диалект граничит с занявшими место немецкого языка после Второй мировой войны новыми смешанными диалектами польского языка[7], сформировавшимися в результате переселения на эти земли поляков из разных районов Польши и выселения немцев[28]. С северо-востока (в районе Сувалкского повята) мазовецкие говоры граничат с областью распространения литовского, с востока — белорусского языка (вплоть до XVIII века на пограничных территориях расселения поляков, литовцев и белорусов ещё сохранялись носители балтийского ятвяжского языка)[29]. С юга и юго-запада к территории мазовецкого диалекта примыкает малопольский диалект, с запада — великопольский диалект (главным образом его хелминско-добжинские говоры)[4][26].

История

Формирование мазовецкого диалекта восходит ко времени расселения на территории Мазовии племенного объединения мазовшан[5] (впервые племя упоминается летописцем Нестором)[14]. В языковом отношении диалект племени мазовшан противостоял более близким друг другу лехитским диалектам полян, вислян и слензан (из которых развились современные великопольский, малопольский и силезский диалекты)[~ 3][30]. Такие древние варианты языковых явлений в мазовецком диалекте, как переход l̥’, предшествующего переднеязычным согласным, в  — p’ołny (польск. литер. pełny «полный»), w’ołna (литер. wełna «шерсть») — и глухой тип сандхи, отличаются от вариантов в других восточнолехитских диалектах — переход l̥’ в (pełny, wełna) и звонкий тип сандхи. В то же время диалект мазовшан был ближе к другим восточнолехитским диалектам, чем к соседнему с ним западнолехитскому диалекту поморян (предку кашубского языка, наиболее обособленному от остальных современных лехитских идиомов)[~ 4][14].

В этногенетический процесс становления польской народности мазовшане были включены позднее других племён. В XI веке Мазовия ещё была отдельным полугосударственным образованием со своей княжеской династией, только в XII веке она входит в состав польского государства, но уже в XIII—XIV веках Мазовия вновь становится независимой от остальной Польши. Окончательно Мазовия стала частью Польского королевства и мазовецкий диалект влился в польскую языковую общность только с 1526 года[35].

К IX веку мазовшане полностью заселяют Мазовецкую низменность[33][34], а с XIV века начинают постепенное освоение территорий на север, восток и юг из центра Мазовецкой низменности на земли вниз по течению Вислы, в Мазурское Поозёрье, на Подляшье, в район Радомской пущи[8], оттесняя и ассимилируя балтийские племена — пруссов[~ 5][36] и ятвягов. После объединения Польского королевства и Великого княжества Литовского в конфедеративное государство Речь Посполитую в XVI веке усилилась колонизация мазовшанами земель восточных славян[16]. Соответственно расширению территории, охваченной миграциями мазовшан, увеличивался ареал мазовецкого диалекта. Возникшие на восточнославянском субстрате говоры Сувалкии и Подляшья[18] восприняли некоторые белорусские черты, а северные мазовецкие говоры, сформировавшиеся в результате экспансии польского языка на земли пруссов[37], испытали влияние прусского языка.

Влияние на польский литературный язык мазовецкого диалекта, изначально имевшего низкий статус в Польше[38], начинается лишь с конца XVI — начала XVII века после перемещения государственного, общественно-политического и культурного центра страны в Варшаву, на территорию бывшего Мазовецкого княжества[12]. К этому времени литературный польский язык обладал длительной традицией и был относительно стабилен, поэтому мазовецкие говоры оказали влияние только на процессы, которые происходили в живой польской речи в направлении, совпадающем с фактами мазовецких говоров: оглушение v в сочетаниях sv, kv и tv; утрата á; появление отдельных формантов или лексем (например, активность словообразования с суффиксом -ak)[13].

Одной из особенностей Мазовецкой земли в отличие от других польских регионов было то, что в Мазовии жило большое число мелких дворян (шляхты), переселявшихся сюда в ходе колонизации края и получавших земли от мазовецких князей в обмен на службу по защите границ, а также появившихся здесь после включения Мазовии в Польское королевство, когда дворянским титулом наделяли большое число лиц разного происхождения (что давало правителям Польши больше союзников в возможных спорах с магнатами).
Большинство этих дворян по уровню жизни мало чем отличались от крестьян. К концу XVI века шляхта, проживавшая в сельской местности Мазовии, составила 27 % населения края[39]. Сословное разделение жителей мазовецких сёл отразилось в их языке[~ 6][10]:

  • в крестьянских говорах: наличие мазурения; асинхронное произношение мягких губных согласных с выделением в самостоятельную дополнительной артикуляции ch или γ: pch’ivo (польск. литер. piwo «пиво»), wγ’ara (литер. wiara «вера») и т. п.; произношение континуанта долгого ā как å; переход начального ja в je: jebłko (литер. jabłko «яблоко»), jevor (литер. jawor «явор») и т. п.
  • в шляхетских говорах: отсутствие мазурения, асинхронное произношение мягких губных согласных с выделением в самостоятельную дополнительной артикуляции : pi̯ivo (литер. piwo «пиво»), wi̯ara (литер. wiara «вера») и т. п.; произношение континуанта долгого ā как a; отсутствие перехода начального ja в je и т. п.

Различия в этих говорах также отмечаются в образовании форм вежливости, в названиях сёл (названия шляхетских сёл нередко состоят из двух-трёх составных частей: Krajewo-Korytki и т. п., что придаёт им «благородное звучание»), в фамилиях и прозвищах[~ 7][39].

Носители северных мазовецких говоров (мазурских, острудских, варминских) населяли территории, большая часть которых длительное время находилась под властью Прусского королевства, а затем единой Германии (до окончания Второй мировой войны). Это отразилось в появлении немецких заимствований в северных мазовецких говорах и частичной германизации их носителей.

Особенности диалекта

Мазовецкий диалект включает в свой состав общепольские языковые явления, черты восточнопольского и севернопольского диалектных ареалов, а также собственные языковые черты, известные исключительно в мазовецком диалекте[40][41].

Для мазовецкого диалекта характерно распространение нетипичных для него диалектных особенностей в различных группах говоров, прежде всего на периферии. Ряд языковых явлений сувальских и восточных подляшских говоров связывают их с северным периферийным диалектом, в них не представлены многие яркие мазовизмы: широкое произношение континуанта носового переднего ряда; асинхронное произношение мягких губных; тип śfat; смешение y и i и другие черты, вплоть до отсутствия мазурения в сейнском и некоторых восточных подляшских говорах. Северо-западный ареал, включающий любавские, острудские и варминские говоры, характеризуется наличием ряда общих черт с северными великопольскими говорами, а также отличным от мазурения сдвигом в произношении рядов шипящих — яблонкованием, или «сяканьем»[18][45][46].

Восточнопольские и севернопольские черты

К явлениям восточнопольского диалектного ареала в мазовецком диалекте относятся: монофтонгическое произношение континуантов долгих гласных ā, ō; наличие мазурения; отсутствие перехода vo в u̯o; отсутствие оппозиции флексий -ow- после твёрдых и -ew- после мягких согласных[40].

Для мазовецкого диалекта характерно большинство севернопольских диалектных признаков: глухой тип внешнего сандхи; широкое произношение континуанта носового переднего ряда как ą; смешение y и i; асинхронное произношение мягких губных; отвердение губного в группе śf; произношение f в сочетаниях sf, kf и tf; произношение re на месте ra, je на месте ja; отсутствие перехода х (ch) в k или в f в конце слова; морфонологический тип в формах глаголов прошедшего времени śel’i, lel’i; обобщение dwa для всех родов; словообразовательный тип cielak/cielok и другие диалектные признаки[40][47].

Фонетика

Вокализм

  1. Монофтонгическое произношение гласных на месте древнепольских долгих ā и ō. В отличие от гласных в этих же позициях в других польских диалектах в мазовецком данные гласные сужены слабо. Произношение континуанта ē как ye[47].
    • На месте ā отмечается звук å: ptåk (польск. литер. ptak «птица») (в мазурских и варминских говорах); в редких случаях ā сливается с этимологическим o: ptok (в ближнемазовецких говорах); часто континуанты ā и ă совпадают в одном гласном звуке a: ptak (в дальнемазовецких, подляшских, любавских говорах, наиболее последовательно переход ā в a отмечается в крайне восточных районах распространения мазовецкого диалекта, граничащих с говорами белорусского языка)[45][48][49].
    • На месте ō представлены u, ů, и ó. Территориально произношение u тяготеет к юго-западному ареалу мазовецкого диалекта: bur (литер. bor «бор»), произношение ó чаще встречается в северо-восточном ареале: bór[50].
    • Континуант краткого ŏ в начале слова произносится как o (исключая некоторые районы на севере мазовецкого ареала, в которых лабиализация отсутствует): okno (литер. okno «окно»)[51].
    • На месте ē представлен звук ye: śniyeg (литер. śnieg «снег»), syer (литер. ser «сыр»). В ловичских говорах и на востоке Подляшья, как и в литературном языке, произносится e: śnieg, ser[52].
Монофтонги представлены на месте этимологически долгих гласных также в малопольском диалекте, в южных говорах силезского диалекта и в литературном языке. Дифтонги характерны для северных говоров силезского диалекта, говоров кашубского языка и для значительной части говоров великопольского диалекта (за исключением куявских, хелминско-добжинских, кочевских и некоторых других говоров на севере великопольского ареала).
  1. Суженное как ye, ę или расширенное как ą произношение носового звука переднего ряда и суженное произношение носового заднего ряда как ǫ̇ или ů[47][53].
    • Континуант носового переднего ряда на юге ареала мазовецкого диалекта (в ближнемазовецких говорах), а также в ряде северных районов (западные и южные варминские говоры) произносится широко как an (ą), перед взрывными как группы ąN, aN[~ 8] (соответственно изменяется e в группе ĕN, совпадая с качеством носового переднего ряда): mi̯annso (mi̯ąnso) (литер. mięso «мясо»), tan dziań (литер. ten dzień «этот день»), zamby (литер. zęby «зубы») и т. п.[~ 9][54]; на конце слова произношение носового как ą, a, ae[55]. На севере ареала суженное произношение носового — как в литературном польском языке en (ę) или как суженный носовой ye, иногда i (y), ey, перед взрывными как группы eN, yeN (соответственно изменяется e в группе ĕN): mi̯ennso (mi̯ęnso), mi̯yenso (литер. mięso «мясо»), tyn dziń (литер. ten dzień «этот день»), dyebi (литер. dęby «дубы») и т. п.[56]; на конце слова произношение носового как ę, e, ye[55].
    • Континуант носового заднего ряда произносится узко как ǫ̇ или ů, перед взрывными как группа ůN: wǫ̇s, wůs (литер. wąs «ус»), zůmb (литер. ząb «зуб») и т. п.[56]; на конце слова как o, u, ȯ, ů, ům: widzo, widzu, widzů, widzům (литер. widzą «(они) видят»)[55].
В центральных и южных частях мазовецкого ареала отмечается синхронное произношение носовых гласных (вокальный тип ринезма) не только перед фрикативными, но и перед аффрикатами и взрывными согласными, а также на конце слова[57].
Узкое произношение континуантов древнепольских носовых гласных заднего и переднего рядов представлено в великопольском (кроме его северных говоров) и малопольском диалектах (за исключением некоторых районов на юго-западе Малой Польши и на средней Висле с расширенным произношением носового переднего ряда). Широко произносится континуант носового переднего ряда в силезском диалекте (после твёрдых согласных). В келецко-сандомерских говорах малопольского диалекта и периферийных говорах Литвы, Белоруссии и Украины носовые гласные отсутствуют[53].
  1. Смешение i и y в yi или i: grubyi, grubi (литер. gruby «толстый»), ryiba, riba (литер. ryba «рыба») и т. п. Данное явление встречается редко в говорах Ближней Мазовии и на востоке Подляшья. В большинстве говоров великопольского (кроме северных), малопольского и силезского диалектов, а также в литературном польском языке i и y различаются, в кашубском языке и северных говорах великопольского диалекта i и y совпадают в одном звуке[58][59].
  2. Превращение праславянского в особую фонему ei[15].

  1. Отсутствие результатов перегласовки *ĕT > aT: zamietać (литер. zamiatać «подметать»), wiedomo (литер. wiadomo «известно»), wietråk (литер. wiatrak «ветряная мельница») и т. п., чему, возможно, способствовал передний характер артикуляции a в мазовецких говорах. В литературном языке и других диалектах — наличие перегласовки *ĕT > aT[45][61].
  2. Узкое произношение континуанта древнепольского ă с вариантом произношения его как ae (средний звук между a и e): koniae (литер. konia «коня»). Распространённое в древности во всех мазовецких говорах произношение ae в настоящее время сохраняется в основном в мазурских говорах, его отражением помимо наличия мягкости согласных k, g, ch (х) перед этимологическим a являются следующие, в большей степени лексикализованные, явления:
    • Наличие начальных re, je на месте этимологических ra, ja: rek (литер. rak «рак»), reno (литер. rano «утро»), jebłko (литер. jabłko «яблоко») и т. п. Произношение ra, ja характерно для всех остальных польских диалектов и литературного языка[62][63].
    • Наличие er в середине слова на месте этимологического ar: umaerła (литер.umarła «умерла»), terł (литер. tarł «тёр») и т. п.[64][65]
  3. Специфическая древняя особенность мазовецких говоров — сохранение мягкости губных перед сочетанием сонанта l̥’ с зубным твёрдым согласным (впоследствии мягкость губного сохранилась после утраты сонантом слоговости и развития сочетания гласного e с l): mielli, pielli. Наличие твёрдого переднеязычного перед e создало условия для перехода ’e > ’o: miołł (литер. mełł «(он) молол»), piołł (литер. pełł «(он) полол»). В литературном языке и большинстве польских диалектов губной в этой позиции оставался твёрдым. В настоящее время данное явление является лексикализованным, мягкий губной перед сохранился в небольшом числе слов, чаще всего в разрозненном распространении по говорам: wiołna (литер. wełna «шерсть»), wywielga (литер. wilga «иволга») и т. д., наиболее употребительными и широко встречающимися являются формы от глаголов mleć «молоть» и pleć «полоть»: miołłem, piołłem, miołłeś, piołłeś, miołł, piołł и т. п.[66][67]
  4. Случаи отсутствия стяжения гласных в глаголах: bojać się (литер. bać się «бояться»), stojać (литер. stać «стоять») и т. п.
  5. Парокситоническое ударение, на предпоследнем слоге, как и в польском литературном языке и остальных польских диалектах (кроме некоторых говоров на периферии Силезии и Малой Польши)[68].

Консонантизм

  1. Распространение мазурения — замены ряда твёрдых шипящих š, ž, č, ǯ рядом твёрдых свистящих s, z, c, ʒ: w Warsawi̯e (польск. литер. w Warszawie «в Варшаве»), kazdy (литер. każdy «каждый»), wi̯ecór (польск. литер. wieczór «вечер») и т. п.[~ 10][69] Исключение составляют западные варминские говоры, сейнский говор в Сувалках на границе с Литвой и восточные подляшские говоры на границе с Белоруссией, где мазурение отсутствует. В немазуракающих говорах (варминских, острудских и любавских) распространено явление, близкое мазурению, — яблонкование, или «сяканье» (польск. sziakanie)[46]. Мазурение помимо мазовецкого диалекта представлено также в малопольском диалекте и на севере ареала силезского диалекта, отсутствует в литературном языке, великопольском диалекте и южных силезских говорах[43][70].
  2. Глухой тип внешнего сандхи (произношение конечных глухих согласных на стыке слов перед начальным гласным или сонорным следующего слова)[70]: pomósz‿mi̯e (литер. pomóż mi «помоги мне»), jusz‿należało (литер. już należało «уже следовало») и т. п. В остальных польских диалектах — звонкий тип, исключая области Великопольши и Малопольши, примыкающие к территории распространения мазовецкого диалекта[44][45][71].
  3. Оглушение v после глухих согласных s, ch, p, k и t (в так называемых группах sf, kf, tf), как и в малопольском и силезском диалектах[72]. В великопольском — звонкий v (sv, kv, tv).
  4. Нарушение оппозиции kie/ke и gie/ge (за исключением юго-западного ареала мазовецкого диалекта) с обобщением твёрдого — kedi (литер. kiedy «когда»), moge (литер. mogę «могу»), gyeś (литер. gęś «гусь») и т. п. — или мягкого вариантов произношения: kiedi (литер. kiedy «когда»), mogie (литер. mogę «могу»), gieś (литер. gęś «гусь») и т. п. В остальных польских диалектах оппозиция kie/ke и gie/ge, как правило, сохраняется.
  5. Особый тип смягчения заднеязычных перед e, i, реже перед a (из ǎ): giarnek (литер. garnek «горшок»), sochia (литер. socha «соха», «плуг») и т. п., представленный в восточных мазурских говорах. Наличие мягких звуков k, g, ch (х) перед этимологическим a является отражением узкого произношения континуанта a как ae в прошлом.
  6. Асинхронное произношение мягких губных согласных[73]:
    • С выделением в самостоятельную дополнительной артикуляции j: pi̯iwo (литер. piwo «пиво»), bi̯ały (литер. biały «белый»), wi̯ara (литер. wiara «вера») и т. п.;
    • С выделением в самостоятельную дополнительной артикуляции фрикативных согласных ś, ź, ү’, ch’ (х’): psiwo, pch’ivo (литер. piwo «пиво»), bziały, bү’ały (литер. biały «белый»), wziara, wγ’ara (литер. wiara «вера») и т. п.;
    • С утратой губного и сохранением бывшей дополнительной артикуляции: siwo (литер. piwo «пиво»), sino (литер. wino «вино»), ziara, γ’ara, ch’ara (литер. wiara «вера») и т. п., чаще всего в словах с начальными w и f[74];
    • С призвуком и ń у мягкого носового губного: masto, mniasto (литер. miasto «город»);
    • С самостоятельной артикуляцией ń у мягкого носового губного и утратой губного: mniasto, niasto (польск. литер. miasto, рус. город);
    • Со смешением ḿ и ń: mnisko (литер. nisko «низко»), śmnig (литер. śnieg «снег») и т. п.
Губной при этом может быть и твёрдым, и мягким. Распространение каждого типа асинхронного произношения в конкретной группе говоров сложно установить вследствие отсутствия как определённости ареалов этих типов, так и последовательности их употребления в говорах. В целом произношение (редко x’, γ’, ń) преобладает в ближнемазовецких и подляшских говорах, а ś, ź — в дальнемазовецких и курпёвских говорах, в немазуракающих и мазурских говорах отмечаются все возможные реализации асинхронного произношения мягких губных, при этом в говорах с яблонкованием ś, ź произносятся как szi, żi: pszies (литер. pies «пёс», «собака»), psziwo (литер. piwo «пиво»), bżiały (литер. biały «белый»). Асинхронное произношение мягких губных характерно для литературного польского и кашубского языков. В большинстве говоров великопольского диалекта, в малопольском и силезском диалектах — синхронный тип мягкости губных[58].
  1. Произношение типа śfat, śfynia. Наличие твёрдого губного в случаях типа śwat (литер. świat «мир»), śwynia ([литер. świnia «свинья»), niedźwedź (литер. niedźwiedź «медведь»), ćwerć (литер. ćwierć «четверть») и т. п. Данное диалектное явление отсутствует в подляшских говорах[45][75][76]. В других польских диалектах и литературном языке распространено произношение мягкого губного (тип śv’at или śf’at)[74].
  2. Переход ř в rz (ž, š), как и в польском литературном языке и остальных диалектах. Характерный для чешского языка ř (иначе rż) сохранился в кашубском языке и части говоров силезского диалекта. В северо-западных немазуракающих, мазурских и части курпёвских говоров ещё сохраняются случаи произношения ř: gřyb (литер. grzyb «гриб»), třy (литер. trzy «три»), řeka (литер. rzeka «река») и т. п.[77]
  3. Переход ł в как и в польском литературном языке и остальных диалектах (кроме некоторых силезских говоров со среднеевропейским l и периферийных говоров в основном за пределами Польши с l и l’).
  4. Отвердение l перед i: lys (литер. lis «лис»), lypa (литер. lipa «липа»)[58]. Данное явление отмечается также в кашубском языке[68].
  5. Отвердение m в местоимении mię, mi и в окончаниях существительных мн. числа в дательном пад.: my (литер. mi «мне»), oczamy (литер. oczami «глазами») и т. п. Данное явление отсутствует на севере и востоке Подляшья[45][78].
  6. Диссимиляция в группах *śř > śr, *źř > źr: środa (литер. środa «среда»), źrėbåk (литер. źrebak «жеребёнок»)[68], как и в большей части говоров великопольского диалекта. В малопольском — метатеза , , в силезском диалекте и кашубском языке — эпентеза смычных t, d (stř, zdž, zdř).
  7. Отсутствие перехода ch в k или f в конце слова, характерного для малопольского диалекта.

Морфология

  1. Распространение окончаний инфинитивов -ić (-yć): siedzić (польск. литер. siedzieć, рус. сидеть), lezyć (польск. литер. leżeć, рус. лежать) и т. п.[79]
  2. Наличие в 1-м лице мн. числа глаголов флексии -wa, восходящей к показателю двойственного числа: nosiwa, nos’wa (польск. литер. nosimy, рус. носим), chodziwa (польск. литер. chodzimy, рус. ходим) и т. п. Наряду с этой флексией в говорах мазовецкого диалекта известны также окончания 1-го лица мн. числа в повелительном наклонении: -myi и -ma. Окончания -wa наряду с -ma, -my распространены также в малопольском диалекте. В великопольском диалекте флексия -wa утрачена, на её месте отмечаются -my и контаминированная флексия -ma, в силезском диалекте, как и в литературном языке, окончание в 1-м лице мн. числа -my.
  3. Использование глагольного окончания -ta бывшего двойственного числа в значении мн. числа во 2-м лице: niesieta (польск. литер. niesiecie, рус. несёте). Данная черта широко распространена на севере великопольского диалекта, в кашубском языке и в малопольском диалекте. В силезском диалекте, как и в литературном языке, окончание -cie.
  4. Употребление в формах вежливости глаголов 2-го лица мн. числа с окончанием -cie: co niesiecie (польск. литер. co pan niesie, рус. что несёте), как и в кашубском языке.
  5. Контаминированное окончание дательного пад. ед. числа существительных муж. рода -owiu (из -u и -owi), фонетически реализующееся как -oju, -ochiu, -oziu, -owiu: mężoju (польск. литер. mężowi, рус. мужу), konioziu (польск. литер. koniowi, рус. коню), synochiu (польск. литер. synowi, рус. сыну) и т. п.[45][80] Подобные формы встречаются в кашубском языке. Гиперкорректное обобщение -ewi в позиции после твёрдых согласных отмечается на пограничье с малопольскими говорами: synewi (польск. литер. synowi, рус. сыну) и т. п.[81]
  6. Отсутствие оппозиции e — i в окончаниях существительных жен. рода в родительном пад. ед. числа. Данная оппозиция сохраняется в малопольском диалекте и в некоторых говорах силезского диалекта.
  7. Исчезновение беглого e в результате действия аналогии в некоторых формах существительных в северной части ареала мазовецких говоров: podwieczórk (польск. литер. podwieczorek, рус. полдник), krawc (польск. литер. krawiec, рус. портной), do Suwåłk (польск. литер. do Suwałk, рус. до Сувалок) и т. п.[81]
  8. Обобщение флексии местоименного типа склонения прилагательных и местоимений по типу прилагательных с континуантом долгого e — -égo: tégo, tygo (польск. литер. tego, рус. этого), dobrégo, dobrygo (польск. литер. dobrego, рус. хорошего) и т. п., сближающее мазовецкий с рядом говоров великопольского диалекта, противопоставляя их малопольскому с окончаниями по типу местоимений с континуантом краткого e — -ego[79].
  9. Формы dwa, употребляющиеся во всех родах (главным образом в северной части ареала), как и в кашубском языке: dwa okna, dwa zony (польск. литер. dwa okna, dwie żony, рус. два окна, две жены) и т. п. Для всех остальных польских диалектов и для литературного языка характерна оппозиция dwa муж. и ср. родов — dwie жен. рода[82].
  10. Отсутствие категории мужского лица в имени и глаголе. При этом в прошедшем времени в одних говорах представлены формы с окончанием на ły (в ближнемазовецких говорах), а в других — на li (в большей части остальных мазовецких говоров). Также данная категория отсутствует в кашубском языке, малопольском и периферийных диалектах. Категория мужского лица характерна для великопольского диалекта и литературного языка.
  11. Распространение севернопольского морфонологического типа прошедшего времени śel’i, lel’i (глаголы siać (рус. сеять), lać (рус. лить) в 3-м лице мн. числа прошедшего времени как sieli (рус. сеяли), leli (рус. лили)), противопоставленного южнопольскому типу śal’i, lal’i (в малопольском и силезском диалектах śål’i, lål’i)[45][58][83].
  12. Активность глагольного типа на -iwa/-ywa (dokazywać (польск. литер. dokazywać, рус. шалить), podskakiwać (польск. литер. podskakiwać, рус. подскакивать, подпрыгивать) и т. п.), противопоставляемая малопольским (dokazować, podskakować и т. п.)[81].
  13. Словообразование с суффиксом -ak: cielåk, cielak (польск. литер. cielę, рус. телёнок)[79]. В острудских и варминских говорах — cielok. В остальных польских диалектах тип на , -ęcia: cielę[58].

Последние три диалектных явления получили распространение в польском литературном языке[11].

Лексика

Распространение слов (без учёта мазурения)[84]:

Северный ареал мазовецкого диалекта — варминский, мазурский говоры — характеризуют заимствования из немецкого языка и балтизмы.

Сравнение с другими польскими диалектами

  • Мазовецкий диалект разделяет общие для всех польских диалектов и польского литературного языка черты: парокситоническое ударение; переход ŕ в rz (ž, š) (кроме некоторых говоров на периферии диалектов); переход ł в . Первые две черты противопоставляют все польские диалекты кашубскому языку (в части севернокашубских говоров отсутствует также и переход ł в ).
  • Ряд черт могут объединять все польские диалекты, включая мазовецкий, и противопоставлять их отдельно великопольскому (дифтонгизация гласного y) или малопольскому (отсутствие перехода ch в k или f в конце слова) диалектам.
  • Некоторые диалектные черты известны только в мазовецком диалекте: отсутствие результатов перегласовки *ĕT > aT.
  • Как диалект севернопольской зоны мазовецкий разделяет общие черты с северными говорами великопольского диалекта и во многом с кашубским языком: смешение y и i в одном звуке; глухой тип межсловной фонетики (сандхи); асинхронное произношение мягких губных; нарушение оппозиции kie/ke и gie/ge; переход начальных ra, ja в re, je; наличие форм dwa для всех родов; словообразовательный тип на -ak. Такие черты, как наличие во 2-м лице мн. числа окончания -ta и отсутствие категории мужского лица в имени и глаголе, известны помимо мазовецкого диалекта, северных говоров великопольского диалекта и кашубского языка также в малопольском диалекте.
  • Только с кашубским языком сближают отвердение l перед i; употребление в формах вежливости глаголов 2-го лица мн. числа с окончанием -cie; флексия -owu в дательном пад. ед. числа существительных муж. рода; морфонологический тип прошедшего времени śel’i, lel’i.
  • Как для диалектов восточнопольской зоны для мазовецкого и малопольского характерны отсутствие дифтонгических гласных на месте континуантов ā и ō; отсутствие перехода vo в u̯o; наличие мазурения; отвердение губного в сочетании śf. Последние две черты распространены и в говорах силезского диалекта (наличие мазурения только на севере силезского ареала). Также с малопольским мазовецкий диалект объединяют такие черты, как наличие в 1-м лице мн. числа флексии -wa наряду с -ma, -my; отсутствие в лексике большого числа германизмов; произношение f в сочетаниях sf, kf и tf.
  • Кроме севернопольских в соседних великопольских говорах (в их северной части) распространён ряд других мазовецких черт: широкое произношение континуанта носового переднего ряда как ą; монофтонги на месте континуантов ā и ō; произношение f в сочетаниях sf, kf и tf; наличие твёрдого губного в сочетании śf.
  • Общие черты с мазовецким разделяет также великопольский диалект (на всей территории его распространения): отсутствие перехода ch в k или f в конце слова; отвердение r в группах *s’r’, *z’r’; случаи обобщения флексии местоименного типа склонения по типу прилагательных с континуантом долгого e — -égo.

См. также

Напишите отзыв о статье "Мазовецкий диалект"

Примечания

Комментарии
  1. Помимо великопольского, малопольского, мазовецкого и силезского к польским диалектам ряд исследователей также относит кашубский. Но эта точка зрения не является общепризнанной, кашубский рассматривается и как самостоятельный славянский язык.
  2. Прусский (древнепрусский) язык на территории Восточной Пруссии вымер полностью к началу XVIII века, потомки пруссов стали говорить на немецком языке.
  3. К. Нич предполагал, основываясь на отличиях мазовецкого от других польских диалектов, что в этногенезе мазовшан (и формировании их диалекта), возможно, участвовало этнически неславянское население.
  4. Некоторые общие черты мазовецкого диалекта и кашубского языка развились в относительно позднее время.
  5. На прусском субстрате, вероятно, сформировались варминские говоры мазовецкого диалекта.
  6. Впервые различия в языке крестьян и шляхты были отмечены К. Ничем.
  7. Различия в крестьянских и шляхетских говорах до сих пор встречаются на севере Мазовии и в Подляшье.
  8. Знак N обозначает любой носовой согласный звук.
  9. В древнепольском языке краткий носовой ą сохранялся до XV века, после чего перешёл в ę.
  10. Название диалектного явления мазурения происходит от названий исторических областей Мазурии и Мазовии, откуда мазурение, возможно, распространилось в Малую Польшу и Северную Силезию.
Источники
  1. Urbańczyk, 1976, wycinek mapy nr 3.
  2. [www.dialektologia.uw.edu.pl/cmsimg/image/podzial.gif Dialekty i gwary polskie. Kompendium internetowe pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Ugrupowania dialektów i gwar polskich. Schematyczny podział dialektów polskich wg. Stanisława Urbańczyka (Карта польских диалектов Станислава Урбанчика). [www.webcitation.org/6AKkroNkD Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  3. 1 2 3 4 5 6 [www.dialektologia.uw.edu.pl/index.php?l1=mapa-serwisu&l2=ugrupowania-dialektow Dialekty i gwary polskie. Kompendium internetowe pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Ugrupowania dialektów i gwar polskich. [www.webcitation.org/6AKksIc01 Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  4. 1 2 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_wrapper&Itemid=53 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Mapa dialektów. [www.webcitation.org/65cwixtxk Архивировано из первоисточника 22 февраля 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  5. 1 2 Тихомирова, 2005, с. 1.
  6. Тихомирова Т. С. [tapemark.narod.ru/les/383d.html Польский язык] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2.
  7. 1 2 3 4 Тихомирова, 2005, с. 2.
  8. 1 2 Ананьева, 2009, с. 88.
  9. 1 2 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=505&Itemid=16&limit=1&limitstart=5 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Dialekt mazowiecki wczoraj i dziś. Podziały administracyjne. [www.webcitation.org/6AKktL6c6 Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  10. 1 2 3 4 5 6 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=760&Itemid=16 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Zasięg terytorialny i podziały dialektu. [www.webcitation.org/6AKkttXNL Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  11. 1 2 Тихомирова, 2005, с. 34—35.
  12. 1 2 Тихомирова, 2005, с. 4.
  13. 1 2 Ананьева, 2009, с. 36.
  14. 1 2 3 Ананьева, 2009, с. 24—25.
  15. 1 2 Тихомирова, 2005, с. 34.
  16. 1 2 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=505&Itemid=16&limit=1&limitstart=3 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Dialekt mazowiecki wczoraj i dziś. Historia osadnictwa i późniejszych ruchów migracyjnych. [www.webcitation.org/6AKkuPVme Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  17. Ананьева Н. Е. Периферийные польские диалекты как результат взаимодействия с восточнославянскими и балтийскими языками // Исследования по славянской диалектологии. 13: Славянские диалекты в ситуации языкового контакта (в прошлом и настоящем) / Калнынь Л. Э. — М.: Институт славяноведения РАН, 2008. — С. 74. — ISBN 978-5-7576-0217-2.
  18. 1 2 3 Ананьева, 2009, с. 91—92.
  19. Handke, 2001, с. 211.
  20. 1 2 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/640x480-M804.gif Dialekty i gwary polskie. Kompendium internetowe pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Ugrupowania dialektów i gwar polskich. Granice dialektów i gwar według Karola Dejny (Карта польских диалектов Кароля Дейны). [www.webcitation.org/6AKkusA1N Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  21. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/640x480-M803.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt wielkopolski. Zasięg i podziały dialektu wielkopolskiego. Mapa narzeczy polskich (1919) K. Nitscha (Карта польских диалектов Казимира Нича). [www.webcitation.org/6AKkvIyNv Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  22. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=838&Itemid=112 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt wielkopolski. Zasięg i podziały dialektu wielkopolskiego. [www.webcitation.org/6AKpW0fHr Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  23. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/640x480-M821.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt wielkopolski. Zasięg i podziały dialektu wielkopolskiego. Oprac. A. Krawczyk-Wieczorek na podstawie: K. Nitsch, Wybór polskich tekstów gwarowych, wyd. 3., Warszawa 1968. Zasięg i podziały dialektu wielkopolskiego według Kazimierza Nitscha (Ареал и классификация польских диалектов Казимира Нича. Карта составлена А. Кравчик-Вечорек на основе работы К. Нича Wybór polskich tekstów gwarowych). [www.webcitation.org/6B5439GZN Архивировано из первоисточника 1 октября 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  24. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/480x480-M790.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Zasięg terytorialny i podziały dialektu. Dialekt mazowiecki wg Stanisława Urbańczyka i Kazimierza Nitscha (Карта мазовецкого диалекта на основе карт С. Урбанчика и К. Нича). [www.webcitation.org/6AKpXZHve Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  25. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/640x444-M783.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Zasięg terytorialny i podziały dialektu. Podziały szczegółowe Mazowsza w granicach z XVI w. (wg A. Kowalskiej) (Карта диалектов Мазовии в границах XVI века Анны Ковальской). [www.webcitation.org/6AKpY20an Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  26. 1 2 3 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=section&id=6&Itemid=16 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. [www.webcitation.org/66vxHhcLB Архивировано из первоисточника 15 апреля 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  27. Топоров В. Н. [tapemark.narod.ru/les/404a.html Прусский язык] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2.
  28. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=500&Itemid=111 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Nowe dialekty mieszane. [www.webcitation.org/61AB9A1K5 Архивировано из первоисточника 24 августа 2011]. (Проверено 14 октября 2011)
  29. Топоров В. Н. [tapemark.narod.ru/les/064a.html Балтийские языки] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2.
  30. Ананьева, 2009, с. 92—93.
  31. Dejna, 1993, с. 86.
  32. Lehr-Spławiński T. Język polski. Pochodzenie, powstanie, rozwój. — Warszawa, 1978.
  33. 1 2 [www.dialektologia.uw.edu.pl/cmsimg/image/terytoriia.gif Dialekty i gwary polskie. Kompendium internetowe pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekty polskie — historia. Terytoria formowania się dialektów polskich (Схематическое расположение польских культурных центров и польских племён в допястовскую эпоху). [www.webcitation.org/6AKpYVhp0 Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  34. 1 2 [www.dialektologia.uw.edu.pl/index.php?l1=mapa-serwisu&l2=dialekty-polskie Dialekty i gwary polskie. Kompendium internetowe pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekty polskie — historia. [www.webcitation.org/6AKpZ0hwQ Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  35. Седов В. В. Славяне: Историко-археологическое исследование. — М.: Языки славянской культуры, 2002. — С. 446. — ISBN 5-94457-065-2.
  36. Ананьева, 2009, с. 65.
  37. Ананьева, 2009, с. 99.
  38. Ананьева, 2009, с. 33.
  39. 1 2 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=505&Itemid=16&limit=1&limitstart=7 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Dialekt mazowiecki wczoraj i dziś. Stosunki własnościowe w osadnictwie wiejskim. [www.webcitation.org/6AKpaRiQ4 Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  40. 1 2 3 Ананьева, 2009, с. 68—69.
  41. Ананьева, 2009, с. 88—93.
  42. Handke, 2001, с. 205.
  43. 1 2 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=176&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Mazurzenie. [www.webcitation.org/6BT2wtFp6 Архивировано из первоисточника 17 октября 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  44. 1 2 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=234&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Fonetyka międzywyrazowa zróżnicowana regionalnie. [www.webcitation.org/6BT2xXu9K Архивировано из первоисточника 17 октября 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  45. 1 2 3 4 5 6 7 8 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=506&Itemid=16 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Charakterystyka dialektu mazowieckiego. [www.webcitation.org/6AKpcaiie Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  46. 1 2 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=194&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Jabłonkowanie. [www.webcitation.org/6AKpf6fvo Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  47. 1 2 3 Ананьева, 2009, с. 89.
  48. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/531x480-M793.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Charakterystyka dialektu mazowieckiego. Północna i południowa granica zrównania a i á (a pochylonego) (Карта распространения совпадения a и á). [www.webcitation.org/6AKpeBVm5 Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  49. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=122&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Samogłoska pochylona á. [www.webcitation.org/6F5R5ZQyA Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  50. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=120&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Samogłoska pochylona ó. [www.webcitation.org/6F5VgKYlP Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  51. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=180&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Labializacja. [www.webcitation.org/6F5VjtcXR Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  52. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=121&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Samogłoska pochylona é. [www.webcitation.org/6F5VjNk6w Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  53. 1 2 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=115&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Samogłoski nosowe. [www.webcitation.org/6F5Vkremg Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  54. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=77&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Szeroka wymowa ę i grupy eN. [www.webcitation.org/6F5VmRXwY Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  55. 1 2 3 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=47&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Zanik nosowości. [www.webcitation.org/6F5VlvC8Q Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  56. 1 2 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=61&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Wąska (zwężona) wymowa samogłosek nosowych. [www.webcitation.org/6F5VlOYOB Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  57. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=83&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Synchroniczna wymowa samogłosek nosowych. [www.webcitation.org/6F54FSuhj Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  58. 1 2 3 4 5 Handke, 2001, с. 208.
  59. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=119&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Samogłoska y. [www.webcitation.org/6F5ViplQq Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  60. Rymut K. Nazwy miast Polski. — wyd. 2-e, uzup. — Zakład Narodowy im. Ossolińskich, 1987. — С. 256. — ISBN 83-04-02436-5.
  61. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/529x480-M794.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Charakterystyka dialektu mazowieckiego. Granica braku przegłosu ĕ w á (zawiesa = zawiasa) (Карта распространения слов с отсутствием перегласовки ĕ в á). [www.webcitation.org/6AKpee2zj Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  62. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=143&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Przejście nagłosowego ja- > je-. [www.webcitation.org/6F54G3gXV Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  63. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=142&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Przejście nagłosowego ra- > re-. [www.webcitation.org/6F54GdEyP Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  64. Dejna, 1993, с. 243—244.
  65. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=141&Itemid=588 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Przejście śródgłosowego -ar- > -er-. [www.webcitation.org/6F54H8k0A Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  66. Ананьева, 2009, с. 88—89.
  67. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=186&Itemid=581&Itemid=588 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Kontynuanty sonantów miękkich *l', *r'. [www.webcitation.org/6F54HeHd8 Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  68. 1 2 3 Dejna, 1993, с. 243.
  69. Ананьева, 2009, с. 89—90.
  70. 1 2 Handke, 2001, с. 204.
  71. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/528x480-M792.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Charakterystyka dialektu mazowieckiego. Południowa granica bezdźwięczności w typie las rośnie, choćmy (Карта распространения глухого сандхи по типу las rośnie, choćmy). [www.webcitation.org/6AKpgPdWI Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  72. Dejna, 1993, с. 242.
  73. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=272&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Asynchroniczna wymowa spółgłosek wargowych miękkich. [www.webcitation.org/6F54IAUrF Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  74. 1 2 [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=65&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Uproszczenie grup spółgłoskowych powstałych w wyniku asynchronicznej wymowy spółgłosek wargowych miękkich. [www.webcitation.org/6F54Ij3wC Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  75. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/529x480-M796.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Charakterystyka dialektu mazowieckiego. Granica wymowy śwat = świat (Карта распространения произношения твёрдого губного в śwat = świat). [www.webcitation.org/6AKpgtRW3 Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  76. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/529x480-M797.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Charakterystyka dialektu mazowieckiego. Granica wymowy śwynia = świnia (Карта распространения произношения твёрдого губного в śwynia = świnia). [www.webcitation.org/6AKphLyTU Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  77. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/index.php?option=com_content&task=view&id=218&Itemid=58 Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Leksykon. Frykatywne rż (ř). [www.webcitation.org/6F54JFFro Архивировано из первоисточника 13 марта 2013]. (Проверено 14 октября 2011)
  78. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/528x480-M798.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Charakterystyka dialektu mazowieckiego. Granica wymowy typu nogamy (wewnątrz północnej linii wymowa nogani) = nogami (Карта распространения произношения твёрдого m в словах nogamy (в северной части ареала nogani) = nogami). [www.webcitation.org/6AKphon71 Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  79. 1 2 3 Dejna, 1993, с. 246.
  80. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/528x480-M799.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Charakterystyka dialektu mazowieckiego. Granica końcówki -oju (Карта распространения существительных с окончанием -oju). [www.webcitation.org/6AKpiHuD3 Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  81. 1 2 3 Dejna, 1993, с. 245.
  82. Dejna, 1993, с. 247.
  83. [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/mambots/content/smoothgallery/cache/images/stories/pic/528x480-M800.gif Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). — Dialekt mazowiecki. Charakterystyka dialektu mazowieckiego. Południowa granica form sieli, leli (Карта распространения словоформ sieli, leli). [www.webcitation.org/6AKpil6lT Архивировано из первоисточника 31 августа 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  84. 1 2 Urbańczyk, 1976, с. 69—70.

Литература

  1. Atlas gwar mazowieckich. — Wrocław, 1971—1978. — Т. 1—4.
  2. Dejna K. Dialekty polskie. — wyd. 2, popr. — Wrocław-Warszawa-Kraków: Zakład narodowy imienia Ossolińskich, 1993. — ISBN 83-04-04129-4.
  3. Dejna K., Gala S., Zdaniukiewicz A., Czyżewski F. Atlas gwar polskich. Mazowsze. — Warszawa: Upowszechnianie Nauki - Oświata «UN-O», 2000. — Т. II.
  4. Encyklopedia języka polskiego / pod redakcją S. Urbańczyka. — wyd. 2 popr. i uzup. — Wrocław: Zakład Narodowy im. Ossolińskich, 1994.
  5. Handke K. [www.staff.amu.edu.pl/~kilarski/courses/download/handke.pdf Terytorialne odmiany polszczyzny] // Współczesny język polski / pod redakcją J. Bartmińskiego. — Lublin: Uniwersytet Marii Curie-Skłodowskiej, 2001. (Проверено 14 октября 2011)
  6. Nietsch K. Dialekty języka polskiego. — wyd. 3-e. — Wrocław — Kraków, 1957.
  7. Urbańczyk S. Zarys dialektologii polskiej. — wyd. 5-e. — Warszawa: Polskie Wydawnictwo Naukowe, 1976.
  8. Ананьева Н. Е. [danefae.org/djvu/#A История и диалектология польского языка]. — 3-е изд., испр. — М.: Книжный дом «Либроком», 2009. — ISBN 978-5-397-00628-6.
  9. Тихомирова Т. С. [www.slavcenteur.ru/Proba/ucheba/kursy/Tihomirova_PolskijJazyk.pdf Польский язык] // Языки мира: Славянские языки. — М., 2005. (Проверено 14 октября 2011)

Ссылки

  • [www.dialektologia.uw.edu.pl/index.php?l1=start Dialekty i gwary polskie. Kompendium internetowe pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). [www.webcitation.org/67hCNejJ0 Архивировано из первоисточника 16 мая 2012]. (Проверено 14 октября 2011)
  • [www.gwarypolskie.uw.edu.pl/ Gwary polskie. Przewodnik multimedialny pod redakcją Haliny Karaś] (польск.). [www.webcitation.org/67hCOvs3E Архивировано из первоисточника 16 мая 2012]. (Проверено 14 октября 2011)


Отрывок, характеризующий Мазовецкий диалект

– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]