Майер, Леонтий Леонтьевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Леонтий Леонтьевич Майер
нем. Ludwig August Gottlieb Gustav Maier
Дата рождения

13 сентября 1839(1839-09-13)

Дата смерти

30 января 1910(1910-01-30) (70 лет)

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

инженерные войска

Звание

инженер-генерал

Сражения/войны

Русско-турецкая война (1877—1878)

Награды и премии

Орден Святой Анны 3-й ст. (1869), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1871), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1874), Орден Святой Анны 2-й ст. (1878), Золотое оружие «За храбрость» (1878), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1879), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1890), Орден Святой Анны 1-й ст. (1893), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1901), Орден Белого орла (1904)

Леонтий Леонтьевич Майер (1839—1906) — инженер-генерал, член Военного совета Российской империи.



Биография

Происходил из немецких дворян Санкт-Петербургской губернии, родился 13 сентября 1839 года. 16 ноября 1856 года был зачислен в Николаевское инженерное училище, из которого выпущен 16 июня 1859 года в военные инженер-прапорщики.

В 1862 году окончил курс Николаевской инженерной академии, с наименованием «отличнейшим», причём 19 сентября 1861 года за успехи в науках был произведён в подпоручики, и 14 августа 1862 года с переименованием в прапорщики гвардии назначен на службу в лейб-гвардии Сапёрный батальон, в котором и оставался до 1873 года. В течение этого времени получил чины подпоручика (30 августа 1862 года), поручика (30 августа 1865 года) и штабс-капитана (31 марта 1868 года); там он исправлял должность делопроизводителя и председателя хозяйственного комитета и заведывал хозяйством батальона. 27 марта 1873 года Майер был прикомандирован к Главному инженерному управлению для исправления должности штаб-офицера для особых поручений и 30 августа произведён в капитаны.

27 марта 1877 года произведён в полковники с утверждением в занимаемой должности при Главном управлении и переводом в военные инженеры. В сентябре месяце того же года был командирован в Действующую армию на Балканах в распоряжение генерал-адъютанта Тотлебена, перешёл границу, переправился через Дунай и 7 октября прибыл по назначению в Плевненский отряд обложения. Состоя при генерал-адъютанте Тотлебене, Майер участвовал в сражениях под Плевной и при взятии и пленении армии Османа-паши в присутствии императора Александра II, причём за отличия награждён золотой саблей с надписью «За храбрость». В 1878 году вновь состоял при Тотлебене, назначенном Главнокомандующим армией, при котором исправлял различныя поручения; был членом смешанной комиссии для определения демаркационной полосы между русскими и турецкими войсками, расположенными в виду Константинополя.

4 марта 1879 года был назначен начальником инженеров оккупационных войск, а по закрытии оккупационных управлений возвратился в Главное инженерное управление и вслед затем получил должность для поручений, положенную по штату в чине генерал-майора.

23 марта 1883 года назначен совещательным членом Артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления; 16 декабря 1886 года — членом распорядительной комиссии по оборонительным сооружениям; 5 апреля 1887 года — произведён в генерал-майоры. Вместе с тем участвовал в трудах различных комиссий: по вооружению крепостей, по устройству и образованию войск и разработке различных наставлений; присутствовал на крепостных маневрах под Варшавой и Новогеоргиевском (в 1889 году) и был командирован в крепость Динамюнде (Усть-Двинск) для специальной разработки данных по сооружению оснований под береговые орудия (в 1884 году), на заводы Круппа в Эссене для ознакомления с детальным устройством оснований под береговые орудия больших калибров и на завод Грюзона в Букау для ознакомления с новыми усовершенствованиями, сделанными в Грюзоновских башнях и брустверах и исполнял другие специальные поручения.

8 января 1892 года Майер был назначен членом Инженерного комитета Главного инженерного управления. 20 ноября 1895 года произведён в генерал-лейтенанты, с увольнением за болезнью от службы с мундиром и пенсией и около трёх лет находился в отставке.

9 ноября 1898 года снова определён на службу с чином генерал-лейтенанта помощником начальника Главного инженерного управления и, состоя в этой должности, неоднократно исправлял обязанности Главного начальника инженеров. В мае 1899 года утверждён членом комиссии по вооружению крепостей; в ноябре 1904 года назначен постоянным членом Главного крепостного комитета и 22 марта 1905 года — членом Военного совета.

3 января 1906 года произведён в инженер-генералы с увольнением от службы с мундиром и пенсией. Военный министр А. Ф. Редигер, бывший инициатором увольнения Майера, характеризовал его как человека «ничем не выдающегося».

Скончался 30 января 1910 года.

Награды

Среди прочих наград Майер имел ордена:

Источники

  • Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. — М., 2009. — С. 87. — ISBN 978-5-9524-4167-5
  • Ивков Д. П. Исторический очерк Главного инженерного управления за время его существования. — Пг., 1915. — С. 386.
  • Исмаилов Э. Э. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров 1788—1913. — М., 2007. — С. 516. — ISBN 978-5-903473-05-2
  • Редигер А. Ф. История моей жизни. Воспоминания военного министра. Т. 1. — М., 1999. — С. 490
  • Список генералам по старшинству. Составлен по 1 сентября 1905 года. — СПб., 1905. — С. 266
  • Столетие Военного министерства. 1802—1902. Т. III, отд. IV. Затворницкий Н. М. Память о членах Военного совета. — СПб., 1907. — С. 745—747.

Напишите отзыв о статье "Майер, Леонтий Леонтьевич"

Отрывок, характеризующий Майер, Леонтий Леонтьевич

– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.