Майер, Марисса

Марисса Майер
Marissa Mayer
В 2012 году
Имя при рождении:	Марисса Энн Майер
Род деятельности:	президент и главный исполнительный директор «Yahoo!», преподаватель компьютерного программирования Стэнфордского университета
Дата рождения:	30 мая 1975(1975-05-30) (48 лет)
Место рождения:	Восо (англ.) в штате Висконсин
Гражданство:	США США
Отец:	Майкл Майер
Мать:	Маргарет Майер
Супруг:	Закари Бог (2009—наст.время; 3 детей)
Дети:	Макаллистер Бог (род.30.09.2012) Мариэлл и Силвана Бог (род.10.12.2015)

Мари́сса Энн Ма́йер (англ. Marissa Ann Mayer; родилась в 1975 году) — президент и главный исполнительный директор компании «Yahoo!». До этого она долгое время занимала руководящие должности в компании «Google». Она является самым молодым директором компании из списка Fortune 500.

Ранние годы и образование

Майер родилась 30 мая 1975 года в городе Восо (англ.) в штате Висконсин в семье учительницы рисования финского происхождения Маргарет Майер и инженера Майкла Майера. Окончив в 1993 году среднюю школу, Майер была избрана губернатором Висконсина Томми Томпсоном в качестве одного из двух делегатов от штата в Национальный молодёжный научный лагерь в Западной Вирджинии.

Майер с отличием окончила Стэнфордский университет со степенью бакалавра по символьным системам и степенью магистра по информатике со специализацией в области искусственного интеллекта. В 2009 году Иллинойсский технологический институт присвоил Майер почётную степень доктора в знак признания её работы в области поиска.

Карьера

До Google Майер работала в исследовательской лаборатории UBS (Ubilab) в Цюрихе (Швейцария) и в SRI International в Менло-Парке (штат Калифорния).

Майер пришла в Google в 1999 году, став 20-м сотрудником и первой женщиной-инженером компании. На протяжении 13 лет работы в Google она была инженером, дизайнером, менеджером по продукции и руководителем. Майер занимала ключевые роли в проектах Google Search, Google Images, Google News, Google Maps, Google Books, Google Product Search, Google Toolbar, iGoogle и Gmail. Она также курировала создание главной страницы Google, известной отсутствием лишнего оформления. В последние годы в Google она была вице-президентом по поиску товаров и опыту взаимодействия и вице-президентом по местным сервисам, картам и сервисам местоположения.

16 июля 2012 года Майер была назначена президентом и главным исполнительным директором «Yahoo!». Она также является членом совета директоров компании.

Одним из первых изменений в компании, совершенных Майер, была бесплатная еда.

Членство в советах и награды

Майер входит в состав советов директоров компаний Cooper-Hewitt, National Design Museum, New York City Ballet, San Francisco Ballet, Музей современного искусства Сан-Франциско и Walmart.

Майер включалась в ежегодный список 50 самых влиятельных американских женщин в бизнесе журнала Fortune в 2008, 2009, 2010 и 2011 годах под номером 50, 44, 42 и 38 соответственно. В 2008 году, в возрасте 33 лет, она была самой молодой женщиной в списке. Майер была названа одной из женщин года журналом Glamour в 2009 году.

Личная жизнь

12 декабря 2009 года Майер вышла замуж за инвестора в недвижимость Захари Бога. 16 июля 2012 года стало известно, что супруги ожидают появления своего первенца-сына 7 октября того же года. Их сын, Макаллистер Бог, родился 30 сентября 2012 года. 10 декабря 2015 года стало известно о рождении у пары дочерей-близняшек — Мариэлл и Силваны Бог.

Критика

Марисса Майер подвергалась критике со стороны инвестора Yahoo! Эрика Джексона, за нерациональное использование средств компании. В общем, за три года на посту CEO Майер "спалила" 10 млрд. долл. США из капитала компании. За последние годы финансовые показатели компании Yahoo! существенно ухудшились. Прибыль компании за девять месяцев 2015 года сократилась в 90 раз и составила $81 млн.

Майер так же обвиняется в гендерной дискриминации сотрудников-мужчин в компании Yahoo!. Бывший сотрудник Yahoo Скотт Ард (Scott Ard) подал в суд на генерального директора компании Мариссу Мейер (Marissa Mayer). Иск гласит, что Мейер установила в компании такую систему оценивания производительности сотрудников, которая способствует возникновению у руководства предубеждений против работников мужского пола.

Ссылки

• Марисса Майер (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.nndb.com/people/402/000171886 Марисса Майер] (англ.) на сайте Notable Names Database
• Марисса Майер в «Твиттере»

Отрывок, характеризующий Майер, Марисса

– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.