Майер, Ульрике

Спортивные награды
Горнолыжный спорт (женщины)
Чемпионаты мира по горнолыжному спорту
Золото	Вейл 1989	Супергигант
Золото	Зальбах 1991	Супергигант
Серебро	Зальбах 1991	Гигантский слалом

У́льрике Ма́йер (нем. Ulrike Maier, 22 октября 1967, Раурис, Австрия — 29 января 1994, Мурнау, Германия) — австрийская горнолыжница, двукратная чемпионка мира в супергиганте (1989 и 1991).

Спортивная карьера

За карьеру одержала 5 побед на этапах Кубка мира (3 — гигантский слалом, 2 — супергигант). 4 раза заканчивала год в первой десятке общего зачёта Кубка мира (1988 — 8, 1989 — 7, 1993 — 5, 1994 — 7). Заняла 2-е место в зачёте супергиганта в сезоне 1992/93 (уступила Кате Зайцингер). Интересно, что свою первую победу на этапах Кубка мира Майер одержала уже после того как стала двукратной чемпионкой мира.

Только Майер, итальянка Изольде Костнер (1996 и 1997) и шведка Аня Персон (2005 и 2007) сумели дважды выиграть чемпионат мира в супергиганте.

Лучшая спортсменка года в Австрии в 1989 году.

Ульрике Майер на Олимпиадах

Майер дебютировала на Олимпийских играх в 1988 году в Калгари. В гигантском слаломе Ульрике заняла 6-е место, проиграв бронзовой призёрке 38 сотых. На трассе слалома Майер стала 10-й, от медалей её отделило более 2 секунд.

В 1992 году в Альбервиле в супергиганте двукратная к тому времени чемпионка мира Майер заняла только 5-е место — до подиума ей не хватило 16 сотых. В гигантском слаломе Майер остановилась в шаге от медалей — лишь 0,06 сек ставшая 4-й Майер уступила Дайанн Рофф и Аните Вахтер, поделившим серебро.

До Олимпиады в Лиллехаммере-1994 Майер не дожила лишь несколько дней.

Гибель

29 января 1994 года на трассе скоростного спуска (в котором Майер никогда не была сильна) в немецком Гармиш-Партенкирхене на скорости около 120 км/ч Майер потеряла равновесие (правая лыжа попала в выбоину на трассе) и сильно ударилась об одну из стоек. Майер упала на трассу, дополнительно получив множественные переломы (был сломан шейный позвонок и серьёзно повреждена сонная артерия). Ульрике была срочно доставлена в госпиталь в Мурнау, где скончалась в тот же день от полученных травм в возрасте 26 лет.

Свою последнюю победу на этапе Кубка мира Майер одержала в словенском Мариборе за 8 дней до гибели. По окончании сезона 1993/94 Майер планировала оставить горнолыжный спорт.

У Майер осталась дочь Мелани (1989 г.р.) и жених, отец ребенка, Хуберт Швайгхофер, полицейский из Зальцбурга.

Победы на этапах Кубка мира (5)

№	Сезон	Дата	Место	Дисциплина
1	1992/93	28 ноя 1992	Парк-Сити	Гигантский слалом
2		13 дек 1992	Вейл	Супергигант
3		16 янв 1993	Кортина-д'Ампеццо	Супергигант (2)
4	1993/94	27 ноя 1993	Санта Катерина	Гигантский слалом (2)
5		21 янв 1994	Марибор	Гигантский слалом (3)

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=0xkO4F2Pk_Y Запись смертельного падения Ульрике Майер на YouTube]  (англ.)
• [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=AL&competitorid=37010&type=result Ульрике Майер] — статистика на сайте FIS  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ma/ulrike-maier-1.html Ульрике Майер] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Майер, Ульрике

– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.