Майер, Ханс (литературовед)

Ханс Ма́йер (нем. Hans Mayer; 19 марта 1907, Кёльн — 19 мая 2001, Тюбинген) — немецкий литературовед, литературный и музыкальный критик.

Биография

Ханс Майер родился в богатой еврейской семье, позднее его родители погибли в Освенциме. В 1925—1929 годах изучал юриспруденцию, историю, политические науки и философию в Кёльне, Бонне, Берлине. В 1930 году защитил докторскую диссертацию Кризис немецкого учения о государстве под руководством Ханса Кельзена. Тогда же вступил в СДПГ, в 1931 перешёл в Социалистическую рабочую партию, откуда был вскоре исключён. С 1932 года состоял в КПГ-Оппозиции. Сотрудничал с левым журналом Der Rote Kämpfer (Красный боец).

После прихода нацистов к власти, в августе 1933 года, Майер эмигрировал во Францию, короткое время был главным редактором газеты эльзасских коммунистов Die Neue Welt (Новый мир). В 1934 году поселился в Женеве, благодаря Гансу Кельзену и Максу Хоркхаймеру получил работу как социолог. В 1935 году Майер отошёл от КПГ-Оппозиции. Его научным ориентиром в эти годы стал Карл Якоб Бурхардт. В 1937—1939 годах вместе с Вальтером Беньямином был членом Коллежа социологии, основанного в Париже Жоржем Батаем, Мишелем Лейрисом и Роже Каюа, изучал тайные общества в Германии эпохи романтизма, показал их роль в становлении нацистской идеологии, символики, риторики.

В 1945 году Майер вернулся в Германию, работал под эгидой американских оккупационных властей в Германском агентстве новостей, на Франкфуртском радио. В 1948 году вместе со своим другом, поэтом Стефаном Хермлином, переселился в советскую оккупационную зону. Преподавал историю литературы в Лейпцигском университете, где под его руководством будущий режиссёр Адольф Дрезен на государственном экзамене представил свою работу по теме «Становление буржуазной комедии в Лейпциге». Майер был близок к Брехту, при этом имел широкие контакты с Западной Германией, где участвовал в собраниях Группы 47. Однако после 1956 года его отношения с властями ГДР ухудшились. В сентябре 1963 года Майер, отправившись в очередную научную командировку в Западную Германию, не вернулся в ГДР. В 1965 году он возглавил кафедру немецкой литературы в Ганноверского университете. В 1973 году Майер вышел в отставку, с 1975 года проживал в Тюбингене как почётный профессор Тюбингенского университета. К концу жизни потерял зрение, но продолжал диктовать тексты статей и монографий.

Научные интересы

Областью интересов Майера была немецкая культура Нового времени от Г. Э. Лессинга до современности. Ему принадлежат монографии о Гёте, Вагнере, Марксе, Георге Бюхнере, Гауптмане, Томасе Манне, Музиле, Бертольте Брехте, Гюнтере Грассе, Уве Йонсоне, Хансе Хенни Янне и др., воспоминания о Целане, Вилли Брандте, он писал о Кафке, Пруст, Джойсе. Его особое внимание привлекали маргиналы и маргинальные группы — женщины, евреи, гомосексуалисты.

Избранные труды

• Karl Marx und das Elend des Geistes. Studien zur neuen deutschen Ideologie (1948)
• «Рихард Вагнер» (Richard Wagner, 1959)
• «Бертольт Брехт и традиция» (Bertolt Brecht und die Tradition, 1961)
• Zur deutschen Literatur der Zeit (1962)
• Der Repräsentant und der Märtyrer; Konstellationen der Literatur (1971)
• «Брехт в истории» (Brecht in der Geschichte, 1971)
• «Георг Бюхнер и его время» (Georg Büchner und seine Zeit, 1972)
• «Аутсайдеры» (Außenseiter, 1975)
• Ein Deutscher auf Widerruf (1982)
• «„Мы“, аутсайдеры» («Wir» Außenseiter, 1983)
• Widersprüche einer europäischen Literatur (1984)
• «Несчастное сознание. К истории немецкой литературы от Лессинга до Гейне» (Das unglückliche Bewusstsein — Zur deutschen Literaturgeschichte von Lessing bis Heine, 1986)
• «Вавилонская башня» (Der Turm von Babel, 1991; воспоминания)
• «Повороты — О немцах и Германии» (Wendezeiten — Über Deutsche und Deutschland, 1993)
• Versuch über Hans Henny Jahnn (1994)
• «Опровержение. О немцах и евреях»" (Der Widerruf. Über Deutsche und Juden, 1994; воспоминания)
• «Воспоминания о Брехте» (Erinnerungen an Brecht, 1996)
• «Современники: воспоминание и интерпретация» (Zeitgenossen: Erinnerung und Deutung, 1998)
• «Воспомиания о Вилли Брандте» (Erinnerungen an Willy Brandt, 2001)

Признание

Национальная премия ГДР (1955). Премия немецкой критики (1965). Премия Эрнста Блоха (1988). Премия Генриха Манна (1995). Большой крест со звездой и плечевой лентой ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия». Офицер французского Ордена искусств и литературы (1993). Кавалер хорватского ордена князя Трпимира. Член Берлинской академии художеств (1964), почётный член Саксонской академии художеств, почетный доктор и профессор ряда университетов мира, включая Пекинский. Почётный гражданин Лейпцига.

Ссылки

• [www.uni-leipzig.de/unigeschichte/professorenkatalog/leipzig/Mayer_645/ На сайте Лейпцигского университета] (нем.)

Отрывок, характеризующий Майер, Ханс (литературовед)

– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.