Майкл, брат Джерри

Майкл, брат Джерри
Michael, Brother of Jerry
Жанр:	роман
Автор:	Джек Лондон
Язык оригинала:	английский
Дата первой публикации:	1917 г.

Майкл, брат Джерри (англ. Michael, Brother of Jerry) — роман американского писателя Джека Лондона, издан в 1917 году. Главный герой — кобель породы ирландский терьер по кличке Майкл.

Сюжет

Также, как и Джерри, Майкл родился на острове Санта-Исабель у хозяина мистера Хаггина. Но после он оказался на острове Тулаги у капитана Келлара, который присматривал за ним. Раз в пять недель, на пути от Новой Гвинеи и Шортлендских островов до Австралии, в Тулаги заходил пароход «Макамбо». Однажды он прибыл с опозданием, а Келлар забыл Майкла на берегу. Майкл, оставленный без присмотра, был украден стюардом парохода «Макамбо» Дэгом Доутри. Дэг Доутри собирался продать Майкла за деньги, так как кобель был породистым. Преследуя свои корыстные цели, стюард со временем привязался к псу и уже не думал расставаться с ней. Однажды Дэг Доутри открыл талант Майкла — пение. Это случилось жарким днем, когда негр, помощник стюарда, Квэк заиграл на своей губной гармошке, а рядом отдыхал Майкл. Услышав звуки инструмента, Майкл душевно «запел». Но на этом таланты Майкла не закончились, так как вскоре стюард научил считать Майкла до пяти.

Спокойная жизнь на «Макамбо» не была долгой, потому что Майкл расправился с любимой кошкой капитана парохода. Это был несчастный случай. Капитан Дункан в ярости хотел избавится от Майкла, но ему не удалось, Майкл ощетинившись храбро защищался. На помощь прибыли люди, включая стюарда, которые решили ситуацию. Узнав чья это собака и как она попала на судно, капитан решил выкупить её. Но Дэг был непреклонен. Он не собирался продавать собаку. Тогда, капитан решил по возвращении через два месяца в Тулаги вернуть собаку владельцу. Но этого не произошло.

Судно «Макамбо» причалило в порт Сиднея, где стюард в кают-компании разговорился с моряками и ему предложили участвовать в поисках сокровищ. Стюард согласился. Так, Дэг Доутри со своим псом Майклом и Квэком избежали возвращения в Тулаги.

Некоторое время организатору поисков сокровищ, Старому Моряку, удалось всех «надуть», но не Дэга Доутри. По некоторой причине Моряку пришлось все рассказать Доутри и тогда они сильно сдружились. Через несколько дней на корабль напала самка кита. Она мстила за убийство её детеныша, который был застрелен Ишикантой, участником в поисках сокровищ. К счастью, пассажирам удалось спастись.

Прибыв уже на другом корабле в Сан-Франциско, Дэг Доутри, Майкл, Старый Моряк, Квэк и его попугайчик Кокки отправились на поиски жилья и работы. Изначально им было трудно жить, они голодали. Однако Дэг вспомнил о талантах Майкла и решил на этом заработать деньги. Люди просили Дэга продать его пса, но он категорически был против. Все друзья стали прекрасно жить, даже Моряка поселили в новый дорогой отель.

Однажды Дэг обнаружил, что его помощник Квэк мучается от жутких судорог, и он решает отвести Квэка к врачу. Доктор же понимает, что негр страдает проказой, как и его друг Дэг. Он вызывает полицию, чтобы тех забрали в дом для прокаженных. Их уводят, но перед уходом Дэг просит доктора привести в дом его пса и дает ему свой адрес. Доктор не приводит в итоге собаку стюарду, а забирает её себе.

Судьбы Дэга и Квэка заканчиваются тем, что в дом приходит Старый Моряк и излагает план их побега на корабль, где все уже подготовлено для отплытия. Вскоре Дэг и Квэк покидают дом прокаженных и уплывают из города.

Не успев побывать у доктора и дня, Майкла ночью крадет дрессировщик Дель Мар, который давно хотел приобрести эту собаку. Так начинается цирковая жизнь Майкла. Это жестокая и мучительная жизнь изменит мировоззрение ирландского терьера навсегда. Он больше не станет играть, как было это раньше, и ничто уже не обрадует его до некоторой встречи.

Майкла, который провел три года в цирке, по счастливой случайности находят супружеская пара Вилла и Гарлей Кэнноны, они выкупают Майкла у дрессировщика и увозят к себе домой. Все-таки, Майкл не забыл как радоваться и при встрече с его братом Джерри он не сдерживает эмоций. Так Майкл поселился в доме Кэннонов, где он был окружен любовью и заботой.

Отрывок, характеризующий Майкл, брат Джерри

Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.