Майнцский собор
Христианский собор | |
Майнцский собор
Mainzer Dom | |
Страна | Германия |
Город | Майнц |
Конфессия | Католицизм |
Епархия | Епархия Майнца |
Тип здания | собор |
Архитектурный стиль | романский стиль с элементами готики и барокко |
Строительство | конец X века—XV век (капитальная реставрация и реконструкция в XIX веке) годы |
Состояние | Действующий собор |
Сайт | [www.mainzer-dom.de/ Официальный сайт] |
Майнцский собор (нем. Mainzer Dom, полное название: Der hohe Dom zu Mainz) или Собор святого Мартина Турского и святого Стефана — собор епископа в германском городе Майнце, один из т. н. «императорских соборов» (нем. Kaiserdom). С архитектурной точки зрения, в сегодняшней форме это — трёхнефная базилика с колоннами, в романском стиле с элементами готики и барокко.
Строительство собора началось предположительно в конце X века, в последующие века достраивались различные части, осуществлялись реставрации и восстановления после частичных разрушений. В Средние века в нём короновали нескольких королей. В 1184 году Фридрих I Барбаросса отмечал в нём посвящение его сыновей в рыцари, вошедшее в историю как крупнейшее торжество Средневековья.
Размеры
- Общая длина: 109 м внутри, 116 м снаружи
- Длина среднего нефа: 53 м
- Ширина среднего нефа: 13,5 м
- Высота среднего нефа: 29 м
- Высота западной башни: 83 м
- Высота восточного купола в свету: 38 м
- Высота западного купола в свету: 44 м
- Mainzer Dom Hauptschiff nach Westen.jpg
Внутри собора
- Mainzer Dom Merian 1633.jpg
Гравюра Маттеуса Мериана Старшего, 1633 год.
Напишите отзыв о статье "Майнцский собор"
Ссылки
- [www.mainzer-dom.de/ Сайт собора]
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Имперский собор в Майнце
В другом языковом разделе есть более полная статья Mainzer Dom (нем.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Это заготовка статьи об архитектуре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Это заготовка статьи о Германии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Майнцский собор
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.