Майоров, Геннадий Георгиевич

Геннадий Георгиевич Майоров
Дата рождения:	3 марта 1941(1941-03-03) (83 года)
Место рождения:	Москва, РСФСР, СССР
Страна:	СССР СССР Россия Россия
Научная сфера:	философия
Место работы:	МГУ им. М. В. Ломоносова
Альма-матер:	МГУ им. М. В. Ломоносова
Известные ученики:	В. А. Куренной
Известен как:	специалист в области истории философии
Награды и премии:
Сайт:	[izf.philos.msu.ru Кафедра ИЗФ философского факультета МГУ]

Генна́дий Гео́ргиевич Майо́ров (3 марта 1941, Москва) — советский и российский философ, доктор философских наук (1982), заслуженный профессор МГУ имени М. В. Ломоносова (2003), академик РАЕН (1991), является специалистом в области истории философии. Лауреат Ломоносовской премии I-й степени (2005).

Биография

В 1965 году окончил философский факультет МГУ имени М. В. Ломоносова, в 1968 году — аспирантуру кафедры истории зарубежной философии философского факультета МГУ. С 1968 года работает на этой кафедре, в настоящее время — в звании профессора. В 1969 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Гносеология Готфрида В. Лейбница», а в 1983 году — докторскую диссертацию на тему «Становление западноевропейской средневековой философии: Тертуллиан — Августин — Боэций».

С 1991 года — действительный член Российской академии естественных наук.

Научная деятельность

• Г. Г. Майоров — член редакционной коллегии серий «Философское наследие» и «Памятники философской мысли», в рамках которых принял участие в издании сочинений Френсиса Бэкона, Джорджа Беркли (впервые перевёл с латинского языка трактат «О движении»), Г. В. Лейбница (составитель, ответственный редактор и переводчик с латинского языка целого ряда работ), Цицерона, осуществил первое издание сочинений Боэция (составитель, ответственный редактор, переводчик с латинского языка).
• Предмет научных исследований — история мировой философии (особенно античной, средневековой и Нового времени), история духовной культуры, софиология.
• Главные научные результаты: определение структуры и основных свойств древнеримского менталитета; реконструкция средневекового способа философствования и его латинской модификации; доказательство определяющей роли софийных элементов в происхождении и развитии философии; выявление метафизических предпосылок господства аристотелизма в средневековом исламском мире; целостное и основанное на ранее неизученных латинских источниках освещение философских учений Лейбница, Цицерона и Боэция; системное и достаточно полное представление философской эпохи патристики.
• Труды Майорова, посвященные философии патристики и философии Лейбница, переведены на другие языки. В последние годы Майоров занимается исследованием природы философии как особой формы духовной деятельности; выдвинул идею трех способов понимания философии в мировой истории: софийного, эпистематического и технематического.

Сочинения и публикации

• Философия Лейбница и её новейшие западные интерпретации // Вопросы философии. — 1968. — № 10;
• Проблема достоверности знания в философии Г. В. Лейбница // Вопросы философии. — 1969. — № 4;
• Теоретическая философия Готфрида В. Лейбница. — М., 1973;
  • Теоретические основания философии Г. В. Лейбница: учебное пособие. — 2-е, испр. и доп.. — М.: Книжный дом «Университет», 2007. — 312 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-98227-294-2.
• Формирование средневековой философии (латинская патристика). — М., 1979;
  • Формирование средневековой философии: Латинская патристика. — 2-е. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. — 296 с. — ISBN 978-5-397-00313-1.
• Северин Боэций и его роль в истории западноевропейской культуры // Вопросы философии. — 1981. — № 4;
• К вопросу об эволюции аристотелизма в средние века // Известия Академии наук Таджикистана. — 1981. — № 2;
• Лейбниц как философ науки // Лейбниц. Сочинения в 4 томах. Том 3. — М., 1983;
• Образ Катона Старшего в диалогах Цицерона // Античная культура и современная наука. — М., 1985;
• Цицерон, как философ // Цицерон. Философские трактаты. — М., 1985 (2-е изд. — 1997);
• Этика в средние века. — М., 1986;
• Цицерон и античная философия религии (Из цикла «Зарубежная философия в прошлом и настоящем».). — М.: Знание, 1989. — 64 с. — (Новое в жизни, науке, технике. Сер. «Философия»; № 8). — 25 580 экз. — ISBN 5-07-000883-8.
• В поисках нравственного абсолюта — античность и Боэций. — М., 1990;
• Судьба и дело Боэция // Боэций. «Утешение Философией» и другие трактаты. — М., 1990 (2-е изд. — 1996);
• Роль Софии-Мудрости в истории происхождения философии // Логос. — 1992. — № 2;
• Восток и Запад в Европе // Диалог цивилизаций: Восток — Запад. — М., 1994;
• София, эпистема, технема (Размышления о способах понимания философии в ходе истории) // Вестник МГУ. Серия «Философия». — 2000. — № 4.
• Философия как искание Абсолюта. Опыты теоретические и исторические. — М.: Едиториал УРСС, 2004.
  • Философия как искание Абсолюта: Опыты теоретические и исторические. — 2-е. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. — 416 с. — ISBN 978-5-397-00160-1.

Авторству Г. Г. Майорова принадлежит также множество статей в различных энциклопедических изданиях: в «Философском энциклопедическом словаре» (М.: Советская энциклопедия, 1983), в «Атеистическом словаре» (М.: Политиздат, 1985), в «Философском словаре» (под ред. И. Т. Фролова, М.: Республика, 2001) и других.

Литература

• Андреева И. С. Философы России второй половины XX века. Портреты. — М., 2009. — С.245-266. — ISBN 978-5-248-00479-9

Ссылки

• [new.philos.msu.ru/kaf/izf/staff/maiorov_gennadii_georgievich Страница] на сайте философского факультета МГУ
• [bogoslov.ru/persons/390607/index.html Биографические материалы на научном богословском портале Bogoslov.ru]

Отрывок, характеризующий Майоров, Геннадий Георгиевич

– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!