Майор, Тамаш

Тамаш Майор
Major Tamás
Дата рождения:	26 января 1910(1910-01-26)
Место рождения:	Будапешт, Австро-Венгрия
Дата смерти:	13 апреля 1986(1986-04-13) (76 лет)
Место смерти:	Будапешт, Венгрия
Гражданство:	Венгрия Венгрия
Профессия:	актёр театральный режиссёр педагог
Карьера:	1941 — 1986

Та́маш Ма́йор (венг. Major Tamás; 26 января 1910, Будапешт, Австро-Венгрия, ныне Венгрия — 13 апреля 1986, там же) — венгерский актёр театра, кино и телевидения, режиссёр и общественный деятель.

Биография

В 1930 году окончил Высшую театральную школу. С 1931 года — актёр в Национальном театре в Будапеште, в 1945—1962 годах — директор, а в 1962—1979 годах — главный режиссёр этого театра. В кино дебютировал в 1941 году. С 1945 года преподавал в Высшей школе театра и кино , где в 1947 году стал профессором. Член ВСРП с 1942 года. В 1957—1966 годах — член ЦК ВСРП.

Был женат на худлжнице Юдит Бек.

Избранная фильмография

Актёр

• 1941 — / A szüz és a gödölye — István, Huber fiatalabb fia
• 1950 — Странный брак / Különös házasság — иезуит
• 1952 — Эркель / Erkel — Ференц Кёльчеи (в советском прокате «Венгерские мелодии»)
• 1959 — Шахматная новелла / Sakknovella — доктор фон Бек (ТВ)
• 1960 — Катастрофа / Merénylet — Хальмадьи
• 1962 — Последний ужин / Az utolsó vacsora
• 1964 — Почему плохи венгерские фильмы? / Miért rosszak a magyar filmek? — Póczik
• 1964 — Что делало Ваше Величество с 3 до 5? / Mit csinált Felséged 3-tól 5-ig? — рассказчик
• 1964 — Жаль бензина / Kár a benzinért — Igazgató
• 1964 — Сыновья человека с каменным сердцем / A köszívü ember fiai — Baradlay Kázmér
• 1964 — Вечный танец / Az életbe táncoltatott leány — Képmutogató
• 1965 — Младший сержант и другие / A tizedes meg a többiek — Альберт (Дежё Ковач)
• 1965 — / Denevér — Фрош (ТВ)
• 1965 — Белые сдаются / Világos feladja
• 1965 — Нет / Nem — Lakásügyi elõadó
• 1966 — Переменная облачность / Változó felhözet — Felügyelõ
• 1966 — Венгерский набоб / Egy magyar nábob — Griffard
• 1966 — И тогда этот тип… / És akkor a pasas... — Ксандор
• 1966 — Лиха беда начало / Minden kezdet nehéz
• 1967 — Перстень с русалкой / Sellö a pecsétgyürün I — Вёрёшкёи
• 1967 — / A múmia közbeszól — фараон
• 1967 — Ягуар / Jaguár — Általános bácsi
• 1967 — Три ночи любви / Egy szerelem három éjszakája — Lajos, fõpincér
• 1967 — Дьявольское тело / Az ördögök teste (ТВ)
• 1967 — Стены / Falak — Fõszerkesztõ (в советском прокате «Дело Ласло Амбруша»)
• 1967 — / Az OP-ART kalap — Anyakönyvvezetõ (ТВ)
• 1968 — Холодные дни / Hideg napok — Grassy ezredes (в советском прокате «Облава в январе»)
• 1968 — Лев готовится к прыжку / Az oroszlán ugrani készül — Кальман
• 1968 — / A sofför visszatér (ТВ)
• 1969 — Альфа-Ромео и Джульетта / Alfa Romeó és Júlia — Bekötött fejû beteg
• 1969 — Звезды Эгера / Egri csillagok — султан Сулейман I
• 1969 — Путешествие вокруг моего черепа / Utazás a koponyám körül — A bajuszos levantei
• 1969 — Очкарики / Szemüvegesek — Нараи
• 1970 — Подозреваются все / A gyilkos a házban van — A házmester
• 1970 — Ференц Лист / Szerelmi álmok - Liszt
• 1970 — Приговор / Ítélet — Werbõczy
• 1971 — Тротта / Trotta — господин Райзигер
• 1971 — Жила-была семья / Volt egyszer egy család — Kulkai házmester
• 1971 — Свободен, как птица / Szabad, mint a madár — George Riley (ТВ)
• 1971 — 1993 — Музыкальный телетеатр / Zenés TV színház — Pipi Grabinszky (сериал)
• 1972 — На венгерской равнине / A magyar ugaron — Пап
• 1972 — Босс / A fönök (ТВ)
• 1973 — Футбол давних времён / Régi idök focija — Kerényi úr
• 1973 — Конец пути / Végül — Nagyapa a parkban
• 1973 — Чёрный мерседес... / A fekete Mercedes utasai (ТВ)
• 1973 — Ричард 3 / 3. Richárd — George, Duke of Clarence (ТВ)
• 1974 — Легенда Пендрагона / A Pendragon legenda — James Morvin
• 1974 — Вольпоне / Volpone — Вольпоне (ТВ)
• 1974 — Золотой телёнок / Aranyborjú (ТВ)
• 1974 — / Ficzek úr (ТВ)
• 1975 — Не тронь мою бороду! / Ereszd el a szakállamat! — Марацко
• 1975 — Где вы, Дерине? / Déryné hol van? — Янчо, öreg színész
• 1975 — Бегемот Гуго / Hugó, a víziló — Абан-хан (венгерская версия), озвучивание
• 1975 — / Finish: Avagy Álmom az életem túlélte — S. Richard (ТВ)
• 1976 — Рояль в воздухе / Zongora a levegöben — Klimperberger, karmester
• 1977 — Канитель / Teketória — Zongorista
• 1978 — Избави нас от лукавого / Szabadíts meg a gonosztól — Igazgató úr
• 1979 — Этот день – подарок / Ajándék ez a nap — Ласло Ласло
• 1979 — Имре / Imre (ТВ)
• 1980 — Цирк «Максим» / Circus maximus — Бардош
• 1980 — Актёришки / Ripacsok — доктор Геза Мольнар, elmeorvos
• 1981 — Мефисто / Mephisto — Оскар Кроге, színigazgató (в советском прокате «Мефистофель»)
• 1983 — Потерянные иллюзии / Elveszett illúziók — Ретфальви
• 1983 — Стремглав / Hanyatt-homlok — Надьяпа
• 1983 — Конец чуда / A csoda vége — Петер
• 1984 — Полковник Редль / Oberst Redl — барон Кубиньи
• 1985 — Счастливчик Даниель / Szerencsés Dániel — дедушка Даниела
• 1985 — Это только кино / Csak egy mozi — Oborzil - öreg színész
• 1985 — Великое поколение / A nagy generáció — дедушка
• 1986 — Первые двести лет моей жизни / Elsö kétszáz évem — Эпштейн

Награды

• 1948 — Премия имени Кошута
• 1950 — Премия имени Кошута
• 1950 — Народный артист ВНР

Литература

• Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С. И. Юткевич Москва, «Советская энциклопедия», 1987. — с. 248

Ссылки

• Тамаш Майор (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.kinopoisk.ru/name/156062/ Тамаш Майор на сайте КиноПоиск]

Кино   Театр   Телевидение   Венгрия

Отрывок, характеризующий Майор, Тамаш

Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.