Майский, Иван Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Михайлович Майский
 
Рождение: 7 (19) января 1884(1884-01-19)
Кириллов (город),
Новгородская губерния,
Российская империя
Смерть: 3 сентября 1975(1975-09-03) (91 год)
Москва, СССР
Имя при рождении: Ян Ляховецкий
Партия: РСДРП с 1903 года
 
Награды:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Ива́н Миха́йлович Ма́йский (настоящие имя и фамилия — Ян Ляхове́цкий; 18841975) — советский дипломат, историк и публицист.

Действительный член АН СССР (30.11.1946)[1].





Биография

Сын военного врача — польского крещёного евреяК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2751 день], выходца из крестьянской семьи, впоследствии доктора медицины, учёного. Учился в гимназиях в Череповце и Омске. Затем учился на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета (исключён). В 1903 вступил в РСДРП, меньшевик. В период революции 1905—1907 годов член Саратовского Совета рабочих депутатов.

В начале января 1906 г. арестован и отправлен в тобольскую ссылку. В 1908 г. эмигрировал в Германию где окончил экономический факультет Мюнхенского университета (1912), а в 1912 г. переехал в Англию.

Вернулся в Россию в мае 1917. Работал членом коллегии министерства труда Временного правительства. Летом 1918 г. был министром труда в Самарском правительстве КОМУЧа. За работу в эсеровском правительстве КО­МУ­Ча был вы­ве­ден из мень­ше­вист­ско­го ЦК и ис­клю­чён из РСДРП.

Формально назначенный министром труда в колчаковском правительстве, фактически Майский провёл период Гражданской войны в научной экспедиции в Монголии[2].

По словам самого Майского, после разгона КОМУЧа Колчаком он зимой 1918/1919 находился на нелегальном положении, а весной 1919 отправился в экспедицию в Монголию, как представитель иркутской конторы Центросоюза, с целью изучения внешнеторговых перспектив. Проведя за границей 16 или 17 месяцев, в сентябре 1920, с окончанием гражданской войны в Забайкалье и началом военных действий в Монголии, экспедиция вернулась в Россию[3][4].

В феврале 1921 года Сиббюро ЦК принят в РКП(б). Был назначен председателем только что образованного Сибирского госплана.

C 1922 — на дипломатической работе. Был заведующим отделом печати Народного комиссариата иностранных дел (НКИД). Первый редактор журнала «Звезда». В 1922 году выступал свидетелем обвинения на процессе эсеров.

К. И. Чуковский записал в дневнике 10 января 1925 г. о Майском: «Он бывший меньшевик и, как всякий бывший меньшевик, страшно хлопочет перебольшевичить большевиков»[5]. «Хорошо знает английский язык. Имеет кое-какие связи в Англии по старой своей меньшевистской деятельности. Он там жил в своё время. Эта связь является его плюсом и в то же время его минусом» — из характеристики, данной ЦК в 1926 году Майскому. В 1929—1932 годах — полпред в Финляндии.

21 января 1932 подписал советско-финский договор о ненападении.

В 19321943 чрезвычайный и полномочный посол в Великобритании. 30 июля 1941 года подписал Соглашение о восстановлении дипломатических отношений между СССР и правительством Польской Республики в изгнании (более известно как договор (соглашение) «Майского-Сикорского» или «Сикорского-Майского»).

Во время визита в Москву в 1942 году Уинстон Черчилль в разговоре со Сталиным отметил Майского как хорошего дипломата, на что Сталин согласился, но добавил, что «он слишком болтлив и не умеет держать язык за зубами»[6]. Британские историки отмечают, что Майский вёл себя в Лондоне весьма свободно, но этим он отнюдь не обеспечивал интересы СССР[7].

В 19431946 заместитель наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова[8], участвовал в Ялтинской конференции.[9]

Был председателем Международной репарационной комиссии.

В феврале 1953 г. арестован и обвинен по ст. 58 УК РСФСР. Впоследствии сам Майский рассказывал об этом В. М. Бережкову[10]:

Это было ужасно. Меня допрашивал сам Берия. Бил цепью и плеткой. Требовал, чтобы я сознался, что всё время работал на Интеллидженс сервис. И я в конце концов признал, что давно стал английским шпионом. Думал, что если не расстреляют, то сошлют и оставят в покое. Но меня продолжали держать в подвалах Лубянки. Не прекращались и допросы. Из них я вскоре понял, что речь, собственно, шла не только обо мне, что Берия подбирался к Молотову...

Освобождён в 1955 и восстановлен в партии. В 1960 г. реабилитирован.[11] Писал труды по истории Испании, воспоминания. В 1966 году подписал письмо 25-ти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Брежневу против реабилитации Сталина[12].

Награды

Семья

  • Первая жена — Ольга Никитична Ляховецкая (урождённая Быстрицкая), врач, (разошёлся в 1915 году)[13].
    • Дочь — Наталия Ивановна Майская (1908—?), инженер-электрик[13].
  • Вторая жена — Нина Петровна Высоцкая[14], урождённая Ермолова, (разошёлся с ней в конце 1917 года)[13], член ЦК партии эсеров, была замужем за А. Д. Высоцким, носила его фамилию[15].
  • Третья жена — Агния Александровна Майская (урождённая Скипина), народная учительница в Омске, член РСДРП (б) с 1920 года[13].

Сочинения

  • Майский И. М. Германия и война, [М., 1916].
  • Майский И. М. Политическая Германия, М., [1917].
  • Майский И. М. В мире германского профессионального движения, П., 1917.
  • Майский И. М. Демократическая контрреволюция / И. М. Майский. — М. — Пг.: Госиздат, 1923. — 360 с.
  • Майский И. М. [elib.shpl.ru/ru/nodes/4513-mayskiy-i-m-vneshnyaya-politika-rsfsr-1917-1922-m-1923#page/1/mode/grid/zoom/1 Внешняя политика РСФСР, 1917—1922.] — М., 1923. — 194 с.
  • Майский И. М. Перед бурей. М., ГИХЛ, 1944. — 228 с.
    • Майский И. М. Перед бурей. М., Молодая гвардия, 1945. — 248 с.
  • Майский И. М. [vive-liberta.livejournal.com/79351.html Испания. 1808—1917], М., 1957.
  • Майский И. М. Воспоминания советского посла в Англии. М., Издательство института международных отношений. 1960. — 144 с.
  • Майский И. М. Кто помогал Гитлеру. Из воспоминаний советского посла. М., Институт международных отношений. 1962. — 198 с.
  • Майский И. М. Воспоминания советского посла. В 2-х книгах. М. Наука. 1964. — 461+538 с.
  • Майский И. М. Б. Шоу и другие. Воспоминания. М.: Искусство. 1967. — 200 с. + илл. на вклейках.
  • Майский И. М. [militera.lib.ru/memo/russian/maisky_im1/index.html Воспоминания советского дипломата. 1925—1945.] М., 1971.
  • Майский И. М. Люди. События. Факты. М., Наука, 1973. — 216 с.
  • Майский И. М. «В политике не приходится быть слишком разборчивым». Письмо И. М. Майского в ЦК РСДРП. 1918 г. // Исторический архив. — 1997. — № 2. — С. 62—75.

Напишите отзыв о статье "Майский, Иван Михайлович"

Литература

  • [publ.lib.ru/ARCHIVES/M/MAYSKIY_Ivan_Mihaylovich/_Mayskiy_I._M..html Книги Майского в библиотеке publ.lib.ru]
  • Густерин П. В. Советско-британские отношения между мировыми войнами. — Саарбрюккен. — 2014. — ISBN 978-3-659-55735-4.

Увековечение памяти

Слева направо:
Могила И.М. Майского на Новодевичьем кладбище Москвы, Мемориальная доска И.М. Майскому в Москве

Примечания

  1. Отделение истории и философии (история)
  2. [www.litrossia.ru/2009/37/04505.html Геннадий Муриков. Шпион выбрал литературу] // Литературная Россия № 37, 18 сентября 2009.
  3. [doc20vek.ru/node/2081 И.М. Майский - В.Г. Короленко. 4 сентября 1921 г.]. Документы XX века. Проверено 29 марта 2016.
  4. Майский И. М. Монголия накануне революции. — М.: Издательство Восточной литературы, 1959, с. 5
  5. [www.ras.ru/FStorage/download.aspx?Id=b50d3b60-af2d-4643-9fb9-86d193ece09f] с. 541
  6. It is worthy of note that Churchill, in a conversation with Stalin during a visit to Moscow in 1942, called Maisky a good diplomat. The General Secretary agreed but immediately added, He talks too much and can’t keep a still tongue in his head' [www.mtholyoke.edu/acad/intrel/kudrya.htm].
  7. [vivovoco.ibmh.msk.su/VV/PAPERS/HISTORY/STACHID.HTM VIVOS VOCO: Д. Дилкс, «ЧЕРЧИЛЛЬ, ИДЕН И СТАЛИН: ШТРИХИ К ПОЛИТИЧЕСКИМ ПОРТРЕТАМ»]
  8. [www.idd.mid.ru/inf/inf_28.html Дипломатия России: от посольского приказа до наших дней].
  9. [www.hronos.km.ru/biograf/bio_m/mayski.html Майский В. — Ляховецкий Иван Михайлович]
  10. [militera.lib.ru/memo/russian/berezhkov_vm/07.html Бережков В. M. Как я стал переводчиком Сталина. М.: ДЭМ, 1993. Глава седьмая.]
  11. [www.svoboda.org/programs/hd/2003/hd.090503.asp Документы прошлого]
  12. [www.ihst.ru/projects/sohist/document/letters/antistalin.htm Письма деятелей науки и культуры против реабилитации Сталина]
  13. 1 2 3 4 [www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-doc/1026294 Справка И. М. Майского в Управление кадров ЦК ВКП(б) о своей семье.]
  14. В документе [www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-doc/1026294 "Справка И. М. Майского в Управление кадров ЦК ВКП(б) о своей семье."] не упоминается брак Н. П. с А. Д. Высоцким и её фамилия по первому мужу во время замужества с Майским, хотя есть документы это подтверждающие [doc20vek.ru/node/2058], [doc20vek.ru/taxonomy/term/483/all]
  15. [wysocki.nsknet.ru/nacionalnyj-vopros Wysocki genealogy and family history]

Ссылки

  • [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-51195.ln-ru Профиль Майского] на официальном сайте РАН
Предшественник:
Сергей Сергеевич Александровский
Полномочный представитель СССР в Финляндии

19291932
Преемник:
Борис Ефимович Штейн
Предшественник:
Григорий Яковлевич Сокольников
Полномочный представитель/Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Великобритании

19321943
Преемник:
Фёдор Тарасович Гусев

Отрывок, характеризующий Майский, Иван Михайлович

Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..

Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.