Майсурян, Александр Александрович

Александр Майсурян
Имя при рождении:	Александр Александрович Майсурян
Род деятельности:	политик, историк, биолог, журналист
Дата рождения:	15 июня 1969(1969-06-15) (54 года)
Место рождения:	Москва, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР→Россия Россия
Сайт:	[maysurian.narod.ru, maysuryan.livejournal.com]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Александр Александрович Майсурян (родился в 1969 году, Москва) — автор книг по истории и биологии, публицист, политик. Внук Н. А. Майсуряна, правнук И. Н. Атабекова.

Основные исторические работы

• «Другой Ленин» (2006 год, издательство «Вагриус»)
• «Другой Брежнев» (2004 год, издательство «Вагриус»)
• «История России ХХ века» — выпущена в серии «Энциклопедия для детей» издательства «Аванта+» (1996 год)

Работы по биологии

• «Развитие в природе, культуре и истории» (2000 год)
• «Биология» (один из соавторов) — выпущена в серии «Энциклопедия для детей» издательства «Аванта+» (1993 год)

В 2000 году А. Майсурян опубликовал научную теорию в развитие учения С. C. Четверикова о «волнах жизни» (1905 г.) в живой природе. Согласно Четверикову, все биологические популяции и виды переживают «волны жизни», то есть периодические подъёмы и спады численности («приливы и отливы жизни»). Согласно гипотезе Майсуряна, такие же «приливы и отливы» наблюдаются в любой эволюции — не только в природе, но и в культуре, экономике, истории. Это открывает возможность описывать эти весьма разнородные процессы в рамках общих закономерностей. К числу этих общих закономерностей относится, в частности, процесс т. н. «выпускания пара». «Нередко случается, — отмечает А. Майсурян, — что при очередном взлёте численности теснота превышает предел, угрожающий гибелью всему сообществу. В этом случае наблюдается интересное явление — своеобразное „выпускание пара“: часть сообщества самоуничтожается во благо целого». В природе этим механизмом, согласно гипотезе Майсуряна, объясняется, в частности, широко известное «самоубийственное» поведение мигрирующих особей, а также дождевых червей, китообразных, и насекомых (летящих на свет). (Традиционное объяснение подобного суицидального поведения заключается в сбое системы биолокации животных).

Журналистская и политическая деятельность

С июня 1989 года Александр Майсурян участвовал в деятельности Демократического Союза (ДС), принадлежал к левому крылу партии (составленному марксистами, троцкистами и народниками), оппонировавшему либеральной части ДС во главе с Валерией Новодворской. По данным Вадима Дамье, Майсурян считал себя народником и входил вместе с Сергеем Биецом в еврокоммунистическую фракцию. Весной 1993 года окончательно разошёлся с группой Новодворской, поддержавшей политику президента Б. Н. Ельцина.

В качестве политического публициста печатался с 1989 года. Первая публикация — в газете «Призрак коммунизма» (ныне издание Революционной Рабочей партии (РРП) «Рабочая демократия»). Затем публиковался в газете «Свободное слово», также являлся автором газет «Рабочая демократия», «Крамола», «Новая жизнь», «За волю!», «Трудовая Россия», журнала «Наперекор» и других. В 1992 году — главный редактор газеты «Амфитеатр».

В 1989-1990 годах неоднократно подвергался задержаниям и административным арестам за участие в пикетах и митингах. В октябре 1993 года во время событий вокруг Белого дома участвовал в «сандружине имени М. Волошина», образованной народниками и анархистами.

С 1989 года участвовал в кампаниях за освобождение политзаключённых, в том числе Виктора Орехова, Андрея Деревянкина, Павла Люзакова, Ильи Романова, Андрея Новикова, Надежды Низовкиной, Татьяны Стецуры, арестованных по делу Новой революционной альтернативы и других. Выступал за отмену статьи УК о «разжигании межнациональной и социальной розни», за прекращение всех возбуждённых по ней уголовных дел и освобождение арестованных, в том числе русского националиста Константина Смирнова-Осташвили и ультралиберала Бориса Стомахина.

В 1995 году как автор антивоенной листовки вместе с Павлом Люзаковым, Евгением Фрумкиным и другими проходил по уголовному делу № 230547 об оскорблении президента РФ (Б. Н. Ельцина) по статье 131 Уголовного кодекса РСФСР («Умышленное унижение чести и достоинства личности, выраженное в неприличной форме»). (Дело было возбуждено одновременно с возбуждением уголовного дела против редакции телепрограммы «Куклы» по тому же обвинению, и тогда же закрыто).

В 1996 году за организацию антивоенных митингов и пикетов проходил по уголовному делу по статье 200.1 УК РСФСР («нарушение порядка организации или проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия и пикетирования»). Дело прекращено в 1997 году в связи с декриминализацией данной статьи УК.

В 1999 году за нанесение уличного граффити осуждён Замоскворецким судом г. Москвы к условному наказанию и штрафу по статьям 213 и 214 УК РСФСР («хулиганство» и «вандализм»).

Александр Майсурян является одним из лидеров незарегистрированной оппозиционной партии Демократический Союз, принадлежит к её левому крылу, и является членом редколлегии газеты «Свободное Слово».

С 2009 года — регулярно публикуется на оппозиционном интернет-портале Форум.мск, где опубликовал около 300 статей. В марте 2013 года портал Форум.мск был закрыт немецким провайдером за публикацию статьи Майсуряна «Цветы для „русского Дуче“». Как заявил главный редактор Форума.мск Анатолий Баранов, «материал Александра Майсуряна мы разместили ещё в январе. Статья полностью про Путина. Формальная придирка у немцев есть. Автор цитирует главарей „Третьего рейха“. Но в отрицательном ключе. Статья полностью антифашистская, но в Германии есть закон о запрещении формального упоминания деятелей нацистского режима». По данным председателя редакционного совета Форума.мск Михаила Делягина, портал был закрыт «по неформальному требованию представителя силовых структур РФ». После этого Форум.мск был вынужден изменить физическое местопребывание своего сервера — перенести его из Германии в Финляндию. В результате портал отсутствовал в сети менее суток. В защиту Форума.мск выступил ряд левых организаций, в том числе Московский городской комитет КПРФ (первый секретарь В. И. Лакеев) и Социалистическое движение Казахстана, в заявлении которого отмечалось, что «в статье марксиста Майсуряна автор говорит о том, что династия Круппов и других олигархов была прямо заинтересована в наличие фашистской диктатуры. Именно этот момент и стал главным в требованиях компании Hetzner Online AG с целью убрать этот материал, „оскорбляющий“ немецкую буржуазию. Естественно, редакция отказалась от выполнения подобного ультиматума и поплатилась за свою политическую и идеологическую принципиальность полной блокировкой IP-адреса».

В 2012-2013 годах неоднократно выступал с критикой Алексея Навального за, по его оценкам, правые и антидемократические взгляды.

Также неоднократно публиковал статьи против иностранного вмешательства в Ливии и Сирии. Предложил ввести в употребление определение «Реставрация» для периода с начала перестройки (по аналогии с французской и английской Реставрациями). Постоянные темы публикаций — критика клерикализма, цензуры, деятелей и идеологов правого толка, как исторических (генерал Власов, адмирал Колчак, Романовы, Столыпин), так и современных (Роман Абрамович, Борис Акунин, Каха Бендукидзе, Егор Гайдар, Михаил Горбачёв, Борис Ельцин, Геннадий Зюганов, Андрей Исаев, Сергей Ковалёв, Юлия Латынина, Никита Михалков, Сергей Михалков, Ксения Собчак, Александр Солженицын, протоиерей Всеволод Чаплин). Выступал с критикой Киевского «евромайдана» 2013-2014 годов за его правую направленность и антикоммунизм. Выступал в поддержку группы «Боротьба», Донецкой и Харьковской Народных Республик.

Цитата

«Почему „Единая Россия“ поддержала Навального на выборах мэра Москвы? — Потому что Кировский суд признал его жуликом и вором». (2013 год)

Разные факты

Александр Майсурян — один из персонажей игры «Метро 2033. Wars» по постапокалиптическому роману Дмитрия Глуховского «Метро 2033», описывающему жизнь людей в московском метро после ядерной войны на Земле. В игре характеризуется как «прожжённый коммунист», по специальности — учёный (биолог).

Ссылки

• [maysurian.narod.ru Сайт публикаций Александра Майсуряна]
• [maysuryan.livejournal.com/ maysuryan] — Александр Майсурян в «Живом Журнале»
• [rabkor.ru/author/alexandr_maisurian/ Статьи Александра Майсуряна на сайте rabkor.ru]
• [www.evolbiol.ru/maisurjan0.htm Статья А. А. Майсуряна «„Волны жизни“ в природе и культуре» (журнал «Экология и жизнь» 2006. № 2)]
• Книга А. А. Майсуряна «Развитие в природе, культуре и истории» (М.: Книжный клуб «XXI век», 2000. Рецензент Б. М. Медников): www.evolbiol.ru/maisurjan1.htm

Работы по истории:

• [leninism.su/index.php?option=com_content&view=article&id=3599%3Adrugoj-lenin&catid=30%3Alibrary&Itemid=37&showall=1 Книга «Другой Ленин» (2006 г.)]
• [forum-msk.org/material/society/1724277.html Очерк «День памяти Сергея Нечаева и Ивана Иванова» (2009 г.)]

Публицистика:

• [forum-msk.org/material/politic/7158612.html «Что такое революция и зачем она нужна» (2011 г.)]
• [forum-msk.org/material/society/769727.html?pf=1 «Предсказания Троцкого и современность» (2009 г.)]
• [forum-msk.org/material/society/772089.html?pf=2 «Как хорошо, что нам хватило мужества и мудрости вовремя себя бурбонизировать» (2009 г.)]

Отрывок, характеризующий Майсурян, Александр Александрович

– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.